письмо Кетчера дает довольно полное представление о замысле «Лициния» (письмо от 15 марта): «Ты как-то уж давно побранил моего „Лициния» и был не вовсе прав. Во-первых, тут два элемента — сам Лициний и Рим. Лициний тип, так, он и пожертвован идее. Но заговор Латерена взят мною целиком из Тацита, почему же ты говоришь, что все лица — слепые орудия моей arrière-pensée? Впрочем, этот заговор представлен дурно, думаю его исправить, а потом приняться и за вторую часть. Тут я хочу

858

коснуться до заповеднейших вопросов быта общественного: с одной стороны — идеал христианства, с другой — факт Рима. Ежели успею да ежели будет bonne volonté, о которой столько писано выше, то пришлю еще что-нибудь из „Лициния»» (XXII, 14 — 15). Несколько дней спустя Герцен предложил Н. X. Кетчеру опубликовать в «Московском наблюдателе» отрывок из «Лициния» (что осуществлено не было). При этом он разрешил «сделать маленькие поправки в стихах; но никак в смысле» (XXII, 17—18). В «Былом и думах» Герцен упоминает о том, как он в 1838 г. «написал в социально-религиозном духе исторические сцены, которые тогда принимал за драмы». «В одних я представлял борьбу древнего мира с христианством, тут Павел, входя в Рим, воскрешал мертвого юношу к новой жизни <...> Я эти сцены, не понимая почему, вздумал написать стихами». Далее Герцен рассказывает о том, как он в 1839 или 1840 г. передал Белинскому для ознакомления две тетрадки — с «Лицинием» и «Вильямом Пеном» — и как критик возвратил ему обе тетрадки, предложив переписать их, «не отмечая стихов», т. е. прозой, что являлось недвусмысленным отрицанием стихотворных достоинств обоих произведений Герцена (VIII, 288—289). Отрывок «Из римских сцен», т. е. из «Лициния», в прозаическом изложении — I, 183 — 195. Отклик А. Л. Витберга на «Лициния» см. в «Русской старине», 1897, № 12, стр. 490.

1839 *43. ДАНИИЛ В ВАВИЛОНЕ

28 февраля 1839 г. Герцен сообщил Н. X. Кетчеру, что у него «бродит в голове новая поэма „Даниил в Вавилоне»». При этом он выразил досаду, что не имеет никаких книг о семитических народах, кроме Библии и сочинения А.-Г.-Л. Геерена «Понятия о политике, сношениях и торговле главнейших народов древнего мира» (XXII, 13). Книга Геерена не могла дать необходимого материала из-за отсутствия в ней, как замечал Герцен, художественного и философского элемента. Поэтому почти единственным источником для задуманной поэмы должна была послужить Библия. Пребыванию пророка Даниила в Вавилоне посвящены все четырнадцать глав библейской «Книги о пророке Данииле».

В том же письме к Кетчеру Герцен обратил внимание своего корреспондента на «пророчество Иезекииля, где он говорит о Тире и Сидоне». Возможно, что многочисленные подробности о жизни и быте обоих древних городов и впечатляющие пророчества об их предстоящей гибели (гл. 26—28) должны были послужить Герцену материалом для той же «поэмы» или лечь в основу другого произведения в аналогичном роде.

44. КАКОЕ ЗВЕНО МЕЖДУ ПРОШЕДШИМ И БУДУЩИМ

НАШ ВЕК?

Итогом усиленных занятий Герцена историей и философией явилась начатая им в первые месяцы 1839 г. диссертация «О XIX веке» — «Какое звено между прошедшим и будущим наш век?», упоминание о которой сохранилось в письме к А. Л. Витбергу от двадцатых чисел июля 1839 г.: «Вопрос важный, я обработал очень много. Вдруг вижу что-то подобное, напечатанное в Берлине: „Prolegomena zur Historiosophie», выписываю, и представьте мою радость, что во всем главном я сошелся с автором до удивительной степени. Значит, мои положения верны — и я еще больше примусь за обработку ее» (XXII, 38). См. также письмо к Н. П. Огареву от 7 апреля, в котором упоминается «продолжение к статье о XIX веке» (XXII, 21), и № 41.

859

Герцен говорит здесь о книге левого гегельянца, поляка А. Цешковского «Пролегомена в историософию», вышедшей на немецком языке в Берлине в 1838 г. Книга состоит из трех глав:

«Организм мировой истории», «Категории мировой истории» и «Телеология мировой истории».

Автор отмечал в ней, что до Гегеля не было цельной философии истории, а существовали только фрагментарные и субъективные гипотезы. Однако и Гегель исключал из своей системы изучение будущего, объявив его непознаваемым. Между тем по отдельным элементам прошлого можно конструировать будущее, воссоздавать «организм мировой истории», как Кювье по одному зубу допотопного животного восстанавливал весь его организм.

Книга «Пролегомена в историософию» представляет исключительно ценный материал для изучения социально-исторических воззрений Герцена в конце 1830-х годов, поскольку он сам засвидетельствовал почти полное совпадение своих взглядов со взглядами, изложенными Цешковским.

См. об этой книге в статье Герцена «Публичные чтения г. Грановского (письмо второе)» на стр. 487 наст. тома.

45. <ДНЕВНИК 1839 г.>

Из дневника, который Герцен вел во время владимирской ссылки, сохранились только отдельные записи, на листах, вырванных из тетради (см. I, 332—334).

1840

*46. РАССКАЗЫ О ВРЕМЕНАХ МЕРОВИНГСКИХ (СТАТЬИ 2-я и СЛЕД.) <И ДРУГИЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ КОМПИЛЯЦИИ После публикации первой части перевода-переработки книги Огюстена Тьерри о Меровингах Герцен намерен был подобным же образом подготовить для «Отечественных записок» ряд глав этого произведения (см. II, 7, 10), а также других иностранных исторических сочинений в том же роде. О последних упоминает В. Г. Белинский в письме к В. П. Боткину от 11 декабря 1840 г., отмечая, что «живая, деятельная и практическая натура» Герцена «в высшей степени способна на это» (В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т. XI, стр. 579). Публикации первого из «Рассказов о временах меровингских» предшествовала вступительная заметка Герцена, озаглавленная «Статья первая». 1841 *47. ОПЫТ ДЕТСКОЙ КНИЖКИ, ПРИУГОТОВИТЕЛЬНОЙ ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ О задуманном «опыте детской книжки, приуготовительной для изучения всеобщей истории» Герцен упомянул в письме к Н. П. Огареву от 11 февраля 1841 г. (XXII, 99). *48. ПИСЬМА О ПЕТРОВСКОМ ПЕРИОДЕ Сообщая Н. П. Огареву 11 февраля 1841 г. о своих «планах, проектах литературно-жизненных», Герцен упомянул «диссертацию о петровском перевороте» и обещал прислать тезисы к ней (XXII, 99). Через две с лишним недели Герцен отметил в письме к Н. X. Кетчеру, что в его занятиях на первом плане стоит «философия и период Петра» и что он намерен писать «Письма о петровском периоде». Далее Герцен довольно подробно изложил план своего философского (а не чисто исторического) сочинения: «Нами заключается петровское время, мы, выходящие из национальности в чисто европейскую форму и сущность, заканчиваем великое дело очеловечения Руси, но после нашего времени начнется период органического, субстанциального развития, и притом чисто человеческого, для Руси. Тогда ее роль будет не отрицательная в судьбе Европы (преграда Наполеону, например), а положительная. Положение наше относительно Европы и России странно, une fausse position, но оно лежало в идее петровской революции, и вся крутость и скорбность ее была необходима, этими скорбями искупается десятивековое отчуждение от человечества» (XXII, 103). Основным историческим источником об эпохе Петра I должно было служить Герцену полное издание многотомного труда И. И. Голикова «Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам», Москва, 1788—1789 (XXII, 103). 1842 49. К ХАРАКТЕРИСТИКЕ НЕОРОМАНТИЗМА Статья эта, написанная для альманаха, посвященного памяти В. В. Пассека — «Литературный вечер», — не была разрешена цензурой. Упоминание о ней сохранилось в дневнике Герцена (см. запись от 6 ноября 1842 г.). По мнению друзей Герцена, она могла показаться «обидной для пиетистов», т. е. имела явно антирелигиозный характер. Сам Герцен, раздраженно комментируя в дневнике это высказывание и данный ему совет «изменить», «скрыть» мысль, лежащую в основе статьи, замечал: «И какую мысль? Пусть бы революционную, возмутительную. Нет, мысль теоретическую, которая до пошлости повторялась в Пруссии и в других монархиях. Может, правительство и промолчало бы — патриоты укажут, растолкуют, перетолкуют! Ужасное, безвыходное состояние!» (II, 241 и 254; ср. XXII, 140, 150). Высказывалось предположение, что под названием «К характеристике неоромантизма» имелась в виду статья «Дилетанты-романтики» (см. II, 468). Однако с гораздо большими основаниями ее можно ассоциировать с работой Герцена «По поводу одной драмы», датированной 10 октября 1842 г. и появившейся — вероятно, в сильно урезанном или измененном виде — в «Отечественных записках», 1843, № 8 (II, 49—72). В ней подвергаются «теоретическому анализу» «религиозные установления» — христианский брак в современном буржуазном обществе — и критикуются ультраромантические воззрения на любовь. Однако прямыми свидетельствами об идентичности этого произведения со статьей «К характеристике неоромантизма» мы не располагаем. *50. НЕСКОЛЬКО ЗАМЕЧАНИЙ ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ ЧЕСТИ (СТАТЬЯ 2-я) Свою статью конца 1843 — 1846 гг. «Несколько замечаний об историческом развитии чести» Герцен заключил утверждением, что «эгоизм и гуманность лишают нас половины цивических добродетелей и делают нас вдвое больше людьми», обещая пояснить сказанное «в следующем отделе» своей статьи (II, 176). Это не было выполнено Герценом — вероятно, вследствие невозможности провести основную мысль статьи через цензуру в сколько-нибудь неискаженном виде (ср. II, 307; XXII, 158). *51. ПРОДОЛЖЕНИЕ «ПУТЕВЫХ ЗАПИСОК г. ВЕДРИНА» В заключительных строках заметки Герцена «Путевые записки г. Вёдрина» («Отеч. записки», 1843, № 11), представляющей собой пародию на путевой дневник М. П. Погодина «Год в чужих краях», содержится обещание вскоре ознакомить читателей с еще несколькими отрывками из дневника «Вёдрина» (II, 110). В письме к Н. X. Кетчеру от 19 ноября 1843 г., упоминая о материалах для «Отеч. записок», Герцен заметил: «Журнальные шутки вроде „Вёдрина" и „Коперника" можно набрать» (XXII, 158). Под названными произведениями он имел в виду свою пародию на М. П. Погодина «Путевые записки г. Вёдрина» (II, 108 — 110) и фельетон «„Москвитянин" о Копернике» (II, 103—107). «Набрать» материал для своих «журнальных шуток» Герцен, без сомнения, собирался снова в «Москвитянине» и в отдельно выпущенных трудах его издателей. Извещая 2 декабря 1843 г. Н. X. Кетчера о том, что он сжег свою статью «Два литературных брака», предназначавшуюся для «Отеч. записок» (см. ниже), Герцен заявил: «Вёдрина не думаю, чтоб можно было удачно написать 2-й раз, эти вещи хороши нежданно и один раз, потом они делаются пошлы», — и высказал намерение компенсировать редакцию другой статьей: «Дайте выйти новому „Москвит<янину>«, было бы болото — чертей найти можно» (XXII, 161 — письмо от 2 декабря 1843 г.). См. также ниже № 56, 58, 59, 60.

52. ДВА ЛИТЕРАТУРНЫХ БРАКА

2 декабря 1843 г. Герцен сообщил Н. X. Кетчеру, что он написал было «два литератур<ных> брака — Греч и Булгар<ин>, Погод<ин> и Шевыр<ев>», но так как в этой статье оказалось «много просто личностей», то он ее поэтому сжег (XXII, 161). На ту же тему — «о двух журнальных браках» — вскоре была написана Герценом другая статья, озаглавленная «Ум хорошо, а два лучше» (II, 116—120). Возможно, что она во многом совпадает с уничтоженной