Скачать:TXTPDF
Скуки ради

мастерскую, за то и се. Вот тебе и post tenebras lux!

Я указал, например, одному из старых правительственных радикалов унизительный текст, который жег мне руки.

— Все это или совсем не исполняется, или on fait semblant [Здесь: делают вид, что исполняют (фр.)].

— Что же, вы это храните как приятный сувенир — и вам это было не гадко?

— Если б вы знала, сколько мы выбросили старого хлама.

Чего же было жалеть остальной?..

— Вы знаете наше положение — особенно какое оно было после тысяча восемьсот сорок восьмого… Франция, Австрия, Пруссия.

— Это другое дело — стало быть, вам было нужно, нравилось иметь в ваших руках — знаете — » такую… единую власть

— Что же, мы злоупотребляли ей?

— Не зпаю, вероятно, что да. Знаете, что вы эдак из приличия бы ввели в дело высылки суд присяжных. Если двенадцать женевцев, которых иностранец не знает, приговорят выслать, высылайте. Все ж лучше, чем один часовщик.

— А вы думаете, что мы до вас об этом не думали?

— За чем же дело стало?

— Если б мы остались у власти…

Ничего бы не сделали… С тысяча восемьсот сорок шестого было довольно времени…

«Думали — да не отменили». О Селифан, Селифан… по крайней мере, ты сам удивлялся, что, видевши необходимость починить колесо, ты не сказал об этом!

Долею в этом холодном пренебрежении к ближнему и в этой черствой неприхотливости опять-таки следы бизы и Кальвина. В угловатости и бесцеремонности женевца есть непременно что-то чисто архипротестантское, пережившее религию. Фази, составляющий яркое исключение, старался украсить пуританский фон… полинялыми французскими обоями с двусмысленными картинками, из-за которых все-таки так и торчат постные кости. Пасторская нетерпимость и скучные тексты заменились скучными общими местами и юридическими сентенциями… Церковь без украшений, демократия без равенства, женщины без красоты, пиво без вкуса, или, хуже, — с прескверным вкусом — все сведено на простую несложность, которая идет человеку, пуще всего спасающему душу. Самый разврат в Женеве до того прост, до того сведен на крайне необходимое, что больше отстращивает, чем привлекает. «Ты, мол, греши, коли надобно, но не наслаждайся, единое наслаждение там, где тело оканчивается и дух на воле».

От этого происходят удивительные контрасты. Полуповрежденная Лозанна считает театр грехом и никак не дает деньги на возобновление погорелой онеры… и все неповрежденные в ней только и мечтают о постройке нового театра. Театр занимает воображение — отвлекает от последних новостей Библии и от болтовни праздношатающихся и вольнопрактикующих пасторов. В Женеве два театра, но они до того наводнены элементом простой камелии и элементом voyou [оборванца (фр. арго)], что солидные мужчины и особенно женщины (не из иностранок) без крайней необходимости их не посещают.

Зато если есть какое послабление и распущение — по поводу французской близости и пены, прибиваемой к ее границам, есть и полиция. Женева любит круто распорядиться. Куда остальным кантонам, с своими допотопными жандармами, в киверах, напоминающих картины войн 1814 и баварские каски времен фельдмаршала Вреде… Стоит эдакий увалень — стоит да вдруг от скуки или как спросонья спрашивает у гуляющего: «Фо бапье» [Искаженное произношение, с фр.: «Vos papiers» — «Ваши документы»] и готов сдуру вести аu poste [в полицейский участок (фр.)], где ему же и достанется за это.

Женевский жандарм разит Парижем, это уже отчасти sergent de ville [полицейский (фр.)], охотник своего дела. Чтоб это увидеть, не нужно въезжать в город, а достаточно приехать в женевский амбаркадер [железнодорожная платформа (от фр. embarcadere)] — с швейцарской стороны. После итальянской учтивости и простоты в других кантонах — перед вами круто раскрывается преддверие Франции — страны регламентации, администрации, надзора, опеки, предупреждения, внушения. Кондукторы и сторожа железной дороги наглазно превращаются в самодержавных приставов, вагонных тюрем

щиков я прежде всего в ваших личных врагов а строгих начальников, с которыми говорить а рассуждать не соаетую.

Франция так нахлороформизировала собою Женеву, что она и из почувствует сначала операции de Fаnnеxioa [аннексии (фр.)]. Хотя и найдется меньшинство, которое наделает в желудке галльского кита хлопот не меньше Ионы… но Франция — не кит: что ею проглочено, то она не скоро выбросит.

Не страшно ли, что первый человек, который хотел предать Женеву французам, был сам Кальвин. Найдя, впрочем, что в случае нужды а. в Женеве можно зажарить еретика Серве, он примирился с независимостью республиканской веса. 1868 — 1869

Скачать:TXTPDF

Скуки ради Герцен читать, Скуки ради Герцен читать бесплатно, Скуки ради Герцен читать онлайн