извлекает из этого мира бесплотные тени Елены и Париса.
Оттого, что наука выше жизни, ее область отвлеченна, ее полнота не полна. – Развитие этой мысли в данной статье направлено не только против отрыва философии от практического действования, но и против идеализма, стремящегося поставить логику, мысль выше природы. По этому поводу Герцен писал Огареву в январе 1845 г.: «Ты, оговариваясь, пишешь: “логика все же абстрактна”; да, само собою разумеется, этою-то высотою наджизненной она и ниже жизни. Прочти в моей IV статье об этом <т. е. в статье «Буддизм в науке»>. Я прямо сказал это. И ты совершенно прав, что естествоведение оттого и кобенится, что логика хочет задавить своим всеобщим элементом частно-вольную природу».
Warum bin ich vergänglich, о Zeus?.. – Из цикла эпиграмм Гёте «Vier Jahreszeiten».
…называя все случайное, ежедневное, отжившее ~ действительным и, следственно, имеющим право на признание… – Эта критика формалистов и их «примирения с действительностью» – развитие и углубление полемики Герцена в 1839–1840 гг. против русских гегельянцев. В «Былом и думах», рассказывая о разрыве Белинского в 1840 г. с «примирительными» настроениями, Герцен писал: «Все люди дельные и живые перешли на сторону Белинского, только упорные формалисты и педанты отдалились: одни из них дошли до того немецкого самоубийства наукой, схоластической и мертвой, что потеряли всякий жизненный интерес и сами потерялись без вести; другие сделались православными славянофилами. Как сочетание Гегеля со Стефаном Яворским ни кажется странно, но оно возможнее, чем думают; византийское богословие – точно так же внешняя казуистика, игра логическими формулами, как формально принимаемая диалектика Гегеля» («Былое и думы», ч. IV, гл. XXV). К числу «упорных формалистов», о которых говорит здесь Герцен и которых он критикует в статье «Буддизм в науке», принадлежал прежде всего Катков. Еще 1 марта 1841 г. Герцен, сообщая в письме Кетчеру о своем сближении с Белинским, писал: «В каком забавном положении теперь его защитники, à la Katkoff, когда он сам со мною заодно против того, что они именно защищали». В 1843 г., когда писалась статья «Буддизм в науке», Катков находился под влиянием реакционных мистических идей позднего Шеллинга.
«Наука есть наука, и единый путь ее – абстракция»… – Текст статьи, начиная с приведенной фразы и кончая фразой на странице 81 – «Они скажут, что это – случайность» – с некоторыми сокращениями и перестановкой отдельных фраз содержится в «Приложении ко второму листу» речи петрашевца Н. С. Кашкина «О задачах общественных наук» («Дело петрашевцев»,т. III, М.-Л., 1951, стр. 154–155).
Помнится, в «Истории философии». – Герцен имеет в виду, вероятно, утверждение Гегеля в его «Введении» к «Истории философии»: «Все то, что совершается – вечно совершается – на небе и на земле, жизнь бога и все, что происходит во времени, стремится лишь к тому, чтобы дух себя познал…»
…«вакхичеспое опъянение…» – Цитата из «Феноменологии духа» Гегеля (Предисловие).
Лессинг назвал развитие человечества воспитанием… – Мысль эта проведена Лессингом в его работе «Die Erziehung des Menschengeschlechts».
…его перехватывающей личности (übergreifende Subjectivität). – Этим термином Герцен, вслед за Гегелем, обозначает присущее духу свойство переступать в своем развитии им же самим поставленные границы, так что каждая последующая ступень этого развития оказывается выше предыдущей.
…великая мысль Спинозы… – Герцен цитирует «Этику» Спинозы (ч. V, теорема 42).
Письма об изучении природы: #s003
«Письма об изучении природы» – крупнейшая философская работа Герцена, одно из важнейших произведений русской материалистической философии XIX века. В постановке и решении ряда философских вопросов – о взаимоотношении философии и естествознания, о законах природы и мышления, об отношении сознания к природе, о методе познания и др. – Герцен в этой работе вплотную подошел к диалектическому материализму.
Работа над «Письмами об изучении природы» была начата Герценом в июле 1844 г. «Письма» предназначались для нового журнала, издание которого было задумано в 1844 г. московскими друзьями Герцена. Как известно, вначале предполагалась покупка «Галатеи» Раича, но затем было решено издавать новый журнал – «Московское обозрение», о чем в июне Грановский подал соответствующее прошение. Вероятно, при обсуждении программы журнала и состава его первых номеров и возник замысел герценовских «Писем». 27 апреля 1844 г. Герцен писал Н. X. Кетчеру: «Теперь я занимаюсь „Naturphilos.» <”Натурфилософией”> Гегеля; хочу писать в деревне». Очевидно, именно свое обещание друзьям имел в виду Герцен, говоря в первом «Письме»: «…начну некогда обещанные письма о современном состоянии естествоведения».
В декабре стало известно, что Николай I не разрешил издание нового журнала. К этому времени у Герцена были вчерне заготовлены статьи «№ на пять» (письмо к Кетчеру от 10 октября 1844 г.). 24 декабря Герцен обратился к А. А. Краевскому с предложением о печатании «Писем» в «Отечественных записках», обещая первую статью к мартовскому номеру журнала. Краевский ответил согласием, и в начале февраля 1845 г. два первых «Письма» были посланы Герценом в «Отечественные записки».
Общий замысел работы был определен Герценом в первом «Письме». Герцен писал здесь, что его работа – своеобразное введение в науку; ее ближайшей задачей является ознакомление с «главными вопросами современной науки» и устранение ложных и неверных мнений, обветшалых предрассудков.
Главные вопросы современной науки в понимании Герцена – это прежде всего вопрос об отношении мышления к бытию, сознания к природе и тесно связанный с ним вопрос о методе познания. Именно эти вопросы заняли центральное место в «Письмах об изучении природы».
В истории создания «Писем об изучении природы» важную роль сыграли серьезные занятия Герцена естествознанием. Эти занятия, начатые во время пребывания в университете, Герцен возобновил в 40-х годах; характерно, что в это время он рассматривал их как естественный результат окончательного своего разрыва с идеализмом и потребности в прочном обосновании материалистического мировоззрения. В письме к Н. X. Кетчеру от 3 марта 1845 г. он писал: «Занимаюсь я физиологией, or donc в наше время нет философии без физиологии; с тех пор, как пропало Jen-seits <потустороннее> надобно базу diesseits <посюстороннего>».
Зимой 1844–1845 гг Герцен систематически посещал в Московском университете курс лекций сравнительной анатомии профессора И. Т. Глебова. Изучение анатомии, по словам Герцена, открывало ему «бездну новых фактов, а с ними мыслей, взглядов etc. на природу» (дневниковая запись 29 октября 1844 г.).
Посещение курса лекций сравнительной анатомии оказалось важным для Герцена и в другом отношении. «В аудитории и в анатомическом театре я познакомился с новым поколением юношей, – вспоминал впоследствии Герцен в «Былом и думах». – Направление занимавшихся было совершенно реалистическое, т. е. положительно научное». Герцен убедился, что «реалистически», т. е. материалистически настроенные студенты считают его и Белинского «представителями их философских мнений» («Былое и думы», ч. IV, гл. ХХХII).
Занятия естествознанием помогли Герцену укрепиться на позициях материалистического мировоззрения. В «Письмах об изучении природы» наиболее ярко выражены материализм и диалектика Герцена периода 40-х годов.
Большую заслугу Герцена в развитии философской мысли составляет разработка вопроса о союзе философии и естествознания, занимающая в «Письмах об изучении природы» значительное место. Герцен блестяще доказывает, что философия может быть наукой только при том условии, если она опирается па прочный фундамент данных естествознания. В противном случае она неизбежно теряет научный характер, «погрязает в абстракциях», тонет в идеалистическом тумане. «Философия, не опертая на частных науках, на эмпирии, – призрак, метафизика, идеализм», – пишет Герцен. В свою очередь, естествознание в своем развитии на каждом шагу встречается с необходимостью научных философских основ, научной методологии. Герцен убедительно показывает, что с той минуты, как естествоиспытатели от собирания и описания фактов переходят к их обобщению и объяснению, они неизбежно вступают в область философского мышления. Однако при этом они часто «запутываются и теряются в худо понятых категориях, идут зря, не дают отчета в своих действиях», и в результате приходят к ошибочным выводам, неверным объяснениям фактов.
Интересы развития науки, интересы прогресса общества требуют тесного, органического союза философии и естествознания, – таков вывод Герцена. Доказывая важность союза философии и естествознания, Герцен имеет в виду материалистическую философию, основанную на признании объективной реальности природы; он утверждает также необходимость диалектического метода в философии и естественных науках.
Для характеристики основных направлений в философии Герцен употребляет термины «реализм», «идеализм», «материализм». Термином «реализм» Герцен обозначает по существу материалистическое мировоззрение. «Реализм», по Герцену, основан на признании объективности реального мира, природы и вместе с тем на признании единства бытия и мышления. «Реализм» Герцен противопоставляет «идеализму» – воззрению, утверждающему приоритет мысли по отношению к природе. «Материализмом» Герцен называет одностороннее понимание, «крайность» реализма – сведéние духовного к материальному, вещественному, т. е. по существу вульгарный материализм. Герцен не всегда различает понятия «идеализм» и «рационализм», называет идеализм «метафизикой» и т. д. Как и в статьях цикла «Дилетантизм в науке», Герцен нередко выражает мысли о единстве законов мышления и законов бытия, о единстве общего и единичного в природе в идеалистических, гегелевских терминах. Однако по сравнению с «Дилетантизмом в науке» «Письма об изучении природы» явились большим шагом вперед в изложении и обосновании Герценом принципов материализма и диалектики, в критике идеализма.
В «Письмах об изучении природы» с наибольшей (для данного периода развития мысли Герцена) четкостью высказано материалистическое решение вопроса об отношении мышления к бытию.
Природа существует вне и независимо от сознания; попытки утвердить сознание, мысль над природой, как первичное по отношению к материальному бытию, совершенно несостоятельны – таково отправное положение Герцена в решении всех вопросов, поставленных в данной работе. Герцен прямо противопоставляет это положение идеалистическому взгляду на отношение сознания к природе; он резко критикует идеализм Гегеля, рассматривавшего природу как «инобытие идеи», как «прикладную логику».
Для того чтобы понять отношение сознания к природе, продолжает далее Герцен, необходимо рассматривать природу в ее развитии. При таком подходе станет ясным, что сознание не есть нечто чуждое, внешнее природе; оно – порождение самой природы, естественный и закономерный результат ее развития.
Сознание не существует вне телесного, материального субстрата, утверждает Герцен; орудие сознания – мозг человека. Порожденное процессом развития природы, сознание есть сознание природы о себе; законы мышления – осознанные законы бытия.
В этих материалистических положениях Герцена обращает на себя внимание попытка определить отношение сознания к материи, исходя из признания развития природы. Правда, Герцен, как и все материалисты до Маркса, не смог научно определить сущность сознания; тем не менее взгляд на сознание как на результат развития материи вплотную подводит Герцена в данном вопросе к диалектическому материализму.
«Письма об изучении природы» замечательны содержащейся в них острой и глубокой критикой идеализма. Герцен выступает здесь и против субъективного и против объективного идеализма; он подвергает резкой критике дуализм и агностицизм. Коренной порок идеализма Герцен видит в стремлении «подавить духом» природу; он прекрасно показывает враждебность идеализма научному знанию. Называя идеалистическую философию «схоластикой протестантского мира», Герцен ясно дает почувствовать, что идеализм, враждебный науке, близок и родственен религии.
В историко-философской части «Писем» сильно сказалось, конечно, отсутствие у Герцена материалистического взгляда на историю. Герцен не видит материальных основ развития общественного сознания и потому не в состоянии понять историю философской мысли в
