ее отвергнуть, – совсем не то было в самом Париже. Он воскрес, он сделался велик, колоссален; буржуа притихли, народ ликовал и, доверяя правительству, которое объявляло, что «революция, сделанная народом, должна быть сделана для него», мощной рукой своей поддерживал его и в то же время хранил общественный порядок. Косидьер в два-три дни устроил полицию – потому что народ ему помогал, воины баррикад пошли в монтаньяры, в республиканскую гвардию, в gardiens de Paris, слово «полиция» на время утратило ругательное значение свое. Первые секреты Временного правительства оправдывали доверие народа, каждый из них был новым освобождением и новым ударом в ветхое общественное здание. Вы не знаете. В самой редакции[375 — Именно декрет о смертной казни, о уничтожении тюремного заключения за долги, о учреждении Люксембургской комиссии, о уменьшении часов работы – обо всем, что так рьяно уничтожается теперь.] декретов еще чувствуется революция, мощная морская волна еще не пришла в покой и напоминала невольными движениями недавно прошедшую бурю. Это был медовый месяц Временного правительства – их стало недели на три, они были еще людьми. Когда 25 февраля они подписали декрет об уничтожении смертной казни, они бросились друг другу в объятия, обливаясь слезами – – – и за это им спасибо!
ВАРИАНТЫ РУКОПИСИ (ЛБ)
Стр. 354
Вмecmо: которые они принимают за парижские идеи – было: они считают все человеческое парижским и поэтому ополчаются против всего
Вместо: децемвиров – было: Временного правленья
После: образом – было: выпали из его рук
Стр. 355
Вместо: крестьяне, первый раз подающие голос – было: двадцать миллионов крестьян, первый раз подающих голос.
Стр. 356
После: стороны – было: А пуще всего
Стр. 357
После: Правительство – было: оставило мундиры прежней Национальной гвардии и
Вместо: но у прежней ~ нарушен – было: особенно если б догадались снять с нее мундир. Сделали обратное, ввели в прежние легионы, в каждую роту новую толпу людей и нравственно подчинили их обмундированным.
Вместо: Сверх того – было: Как временную меру оно
Слово: оно – вписано.
После: вышел – было: с Ламартином
Стр. 358
Слова: Сколько молодого ~ социализм – вписаны.
После: воображают – было: потому что они уверены в том
После: божие – было: сообразное началам евангелия
Стр. 361
Вместо: Парижу – было: Франции
После: года – было: в это время
Стр. 362
После: помощи – было: народам
Стр. 363
Вместо: ей нужно облачение, а не одежда – было: облачение, обстановка
Стр. 364
Вместо: не нужно – было: невозможно
Стр. 365
После: связи – было: но тем не менее
Вместо: при развитом общественном мнении, при общих выгодах, совершенно достаточны – было: с общественным мнением, с общими выгодами, достаточны
Слова: его-то и надобно уничтожить – вписаны.
Вместо: Позвольте для большей ясности указать на всем знакомые примеры – было: вот поэтому я прибавлю пример к сказанному
Слово: самобытны – вписано.
Вместо: В Вене – было: И заметьте
Стр. 366
Вместо: всего этого – было: этого, что сделано
Вместо: что большинство так составлено – было: что она есть!
АВТОРСКИЕ ПЕРЕВОДЫ
PREMIÈRE LETTRE
ВАРИАНТЫ РУКОПИСИ (ЦГАОР)
Стр. 385
После: Réminiscences – было: et méditations
Стр. 391
После: famille – в рукописи недостает, повидимому, одной страницы; затем следует зачеркнутый текст: la masse reste muette et terrifiée et triste. En France tout sent le gouvernement à l’exception d’une minorité qui s’oppose et le mine.
Le vieux Alfiéri était dur, mais n’avait-il pas raison en disant:
Schiavi or siam, si; ma schiavi almen frementi;
Non quali, о Galli, e il foste, et il siete vui.
Schiavi al poter, qualch’ei pur sia, plaudenti.
– Marseille est une des villes les plus prosaïques, les plus ennuyeuses du sud de l’Europe. Lorsque le mistral ne souffle pas, soulevant des nuages de poussière – la chaleur suffoquante et une exhalaison fétide se lève des eaux stagnantes du canal et du port. Je me hâtai de quitter cette ville au plus vite – j’étais encore influencé par les quelques feuilles du lieu. Il me semblait que je rencontrerai à chaque pas des acteurs de ces scènes dégoûtantes… Voilà le vieux mendiant avec une figure sinistre… il allait probablement de maison en maison et assommait les bonapartistes; cet autre, tailleur jaune et chauve, qui réparait mon paletot, peut-être il détruisait les mamélucs… et si non – peut-être il se jettera avec rage et amour au nom de la famille et de la religion qu’il n’a pas – massacrer les socialistes…
Стр. 392
Вместо: que d’en tirer les conséquences – было: qu’à faire des répressions partielles, que de savoir tirer le plus d’avantages de la victoire, d’être hardi dans les conséquences. Rien de plus.
Вместо: absolue – было: et pervertit toutes les notions.
После: despotisme – было: Inclinons-nous devant cet ordre
После: pouvoirs! – было: Depuis le bombardement de Paris, depuis le guet-apens par lequel on fit mettre bas les armées des insurgés de St. Antoine, depuis la fusillade en masse, les déportations sans jugement – commence non seulement l’ère de l’ordre triomphant, mais se détermine le
После: détermina – было: La vieille Europe
После: vengeur – было: le Communisme
После: individuelle – было: Mais cela n’arrivera pas demain ni après-demain…
Стр. 393
Заголовок. Вместо: Treizième – было: Seconde
Комментарии
В пятый том настоящего издания вошло одно из центральных произведений Герцена эпохи революции 1848 г. – «Письма из Франции и Италии».
Кроме основного текста «Писем», приводимого по последнему прижизненному изданию 1858 г., в томе печатаются: ранняя редакция IV письма цикла «Письма из Avenue Marigny» по публикации в «Современнике» 1847 г. (отличия первых трех писем этого цикла от издания 1858 г. даются в вариантах) и ранние редакции циклов «Письма с via del Corso» и «Опять в Париже» с вариантами к ним (по рукописным материалам ПД и ЛБ), а также варианты издания 1855 г. и в приложении варианты немецкого издания 1850 г.
Впервые публикуются два рукописных отрывка из перевода «Писем» на французский язык, принадлежащего Герцену (ЦГАОР).
При общей лингвистической унификации текста одного и того же произведения в пятом и последующих томах сохраняются характерные различия в разных редакциях одного произведения, в особенности если эти редакции разделены значительным промежутком времени. Эти различия относятся: 1) к делению текста на абзацы, 2) к фонетическому оформлению одинаковых по значению слов, в том числе и имен собственных (сирокко – широкко, орфография – ортография, сюртук – сертук, С. Эльм – С. Елм и т. п.), 3) к синтаксическим конструкциям (поклонение изящному – поклонение изящного и т. п.), 4) к пунктуации, если различные знаки препинания служат для выражения различий в оттенках смысла.
Французские тексты Герцена в пятом и дальнейших томах печатаются по современной орфографии. Все русизмы Герцена, как лексические, так и грамматические, сохраняются.
Русские собственные имена пишутся в соответствии с «Grand Dictionnaire universel du XIX siècle» par Pierre Larousse; те имена, которые в данном словаре отсутствуют, приводятся в соответствии с традиционной для XIX в. передачей русских имен.
Письма из Франции и Италии: #s002
Печатается по тексту издания: Письма из Франции и Италии Искандера (1847–1852). Издание второе Н. Трюбнера. London, 1858. Подпись под предисловием: И-р.
Первоначальная редакция (см. раздел «Другие редакции») состоит из трех циклов, которые создавались в течение 1847–1848 годов.
Цикл «Письма из Avenue Marigny» был опубликован в 1847 г. в журнале «Современник». Второй цикл – «Письма с via del Corso» – дошел до нас в виде авторизованной копии, написанной рукою М. К. Рейхель. Этот цикл также предназначался Герценом для «Современника»; на обороте пустого листа, следующего за л. 7, снизу вверх сделана запись рукою Герцена: «В редакцию „Современника”. Прошу особо напечатать экземпляров 50 или 100». Однако по цензурным условиям в тогдашней России, отразившимся и на тексте первого цикла (см. предисловие Герцена, стр. 8), «Письма с via del Corso» не были опубликованы. В третьем цикле – «Опять в Париже» – автор, как можно заключить из начала первого письма, уже в процессе создания отказался приспосабливать свои мысли к требованиям русской цензуры и обращался исключительно к своим друзьям. Правленные Герценом копии циклов «Письма с via del Corso» и «Опять в Париже» по частям пересылались московским друзьям с отъезжающими в Россию (М. Ф. Корш, П. В. Анненков и др.).
Под влиянием большого успеха, выпавшего на долю его книги «С того берега» («Vom andern Ufer»), выпущенной в 1850 г. на немецком языке гамбургским издательством «Hoffmann und Campe», Герцен предпринимает аналогичное немецкое издание своих «Писем»: «Briefe aus Italien und Frankreich (1848–1849) von einem Russen, Verfasser des «Vom andern Ufer», Hamburg, Hoffmann und Campe, 1850». В этом издании, русский оригинал которого до нас не дошел, имеются по сравнению с первоначальным текстом композиционные изменения и значительные сокращения (так, «Письма из Avenue Marigny» в него совершенно не вошли), но расширено письмо от 1 июня 1849 г. (11-е по нумерации изданий 1855 и 1858 гг.). Перевод (на основе перевода, продиктованного Герценом) принадлежит Фридриху Каппу. Из письма Герцена к Якоби от 24 апреля 1850 г. известно, что корректур этого издания Герцен не читал и перевод оценил как «довольно плохой». Поэтому важнейшие варианты немецкого издания, отличные как от первоначальной, так и от окончательной редакций, печатаются в настоящем томе в качестве приложения к вариантам основного текста (см. стр. 413–434).
Особый интерес представляет в издании 1850 г. «Предисловие» издателя, которое не могло быть написано без значительного участия Герцена. Приводим его в переводе на русский язык.
«Нижеследующие письма принадлежат одному остроумному русскому писателю, который одновременно с ними издает свое новейшее любопытное произведение «С того берега». Письма находятся с последним в теснейшей духовной и территориальной связи и вместе с тем примыкают к ряду более ранних писем из Франции, выходивших с продолжением в одном петербургском журнале.
С начала 1848 г. автор не мог более ничего сказать такого, что было бы пропущено русской цензурой. Он не испытывал также желания калечить или намеренно искажать свои сообщения с тем, чтобы они стали приемлемыми для цензуры. Прежние парижские письма, периода от марта до октября 1847 г., здесь не приведены по той причине, что они были написаны с оглядкой на русскую цензуру и поэтому содержали лишь косвенные указания и намеки. Лучшая часть их как раз та, которую читаешь между строк. Уже то обстоятельство, что они печатались при петербургской цензуре, достаточно их обрисовывает.
Что касается данных писем, то с первого римского письма времена очень изменились. Автор, конечно, уже не стал бы теперь до такой степени восторгаться величественным пробуждением Италии, после того как он видел глубокую летаргию Франции. Мне кажется тем не менее, что это определенно выраженное различие в тоне и во всей манере наблюдения представляет еще дополнительный интерес. В каждом письме биение пульса времени тем горячее, что автор, за исключением маленьких частностей, ничего не изменяет и не улучшает. Пережитое схвачено так, как оно отражалось в реальной натуре.
Женева, декабрь 1849
Издатель».
Дальнейшая работа Герцена над текстом «Писем» отчасти отразилась в его небольшой статье «Из воспоминаний о прошлом годе одного русского», напечатанной на немецком языке в лондонской
