может держаться, как чисто внешний процесс, как дело «погонщика». Если вся эта деятельность становится чисто внешним делом (вынуждения, выжимания, проталкивания, приговаривания, наказывания, «окрики» и казни) – чем-то механическим, нажимом и прижимом, взывающим не к сердцу и духу, а к страху и голоду (как в тоталитарных государствах), то государство рано или поздно терпит крушение и разлагается. Ибо на самом деле государственная жизнь есть выражение внутренних процессов, совершающихся в народной душе, – инстинктивных влечений, мотиваций, волевых решений, импонирования, самовменения, повиновения, дисциплины, уважения и патриотической любви. Государство и политика живут правосознанием народа и почерпают свою силу и свой успех именно в нем. И здесь важно, – с одной стороны, правосознание лучших людей, с другой стороны, правосознание массы, ее среднего уровня. Держится правосознание – и государство живет; разлагается, мутится, слабеет правосознание – и государство распадается и гибнет. Правосознание же состоит по существу своему в свободной лояльности.
Вот почему всякая истинная политика призвана к воспитанию и организации национального правосознания. Это воспитание должно совершаться в свободной лояльности (не в запугивающем рабстве!) и приучать граждан к свободной лояльности, т. е. к добровольному блюдению права. Поэтому настоящий и мудрый политик должен заботиться о том, чтобы государственное устройство и состав правительства были приемлемы для национального правосознания и действительно вызывали в нем – и сочувствие, и готовность к содействию. Так, если народное правосознание мыслит и чувствует авторитарно, то демократический строй ему просто не удастся. Напротив, правосознание с индивидуалистическим и свободным укладом не вынесет тирании. Нелепо навязывать монархический строи народу, живущему республиканским правосознанием; глупо и гибельно вовлекать народ с монархическим правосознанием в республику, которая ему чужда и неестественна. Государственное устройство и правление суть «функции» внутренней жизни народа, ее выражения, ее проявления, ее порождения; они суть функции его правосознания, т. е. духовного уклада во всем его исторически возникшем своеобразии.
Всякий истинный политик знает, что государственная власть живет свободным правосознанием граждан, поэтому она должна давать этой свободе простор для здорового дыхания и выражать эту свободу в жизни. А народ призван заполнять свою свободу лояльностью и видеть в правительстве – свое правительство, ограждающее его свободу и творчески поддерживаемое народом. Поэтому истинная государственная власть призвана не только «вязать», но и освобождать, и не только освобождать, но и приучать граждан к добровольному самообязыванию. Власть «вяжет», чтобы обеспечивать людям свободу, она освобождает, чтобы люди учились добровольному подчинению и единению.
Однако государственная власть отнюдь не призвана к тому, чтобы развязывать в народе злые силы. Горе народу, если возникнет такая власть, – все равно, будет ли она освобождать зло по глупости или в силу порочности. Свобода не есть разнуздание злых и право на злые дела. Отрицательные силы должны обуздываться и обезвреживаться, иначе они злоупотребят свободой, скомпрометируют ее и погубят. Зло должно быть связано для того, чтобы добро было свободно и безбоязненно развертывало свои силы. Поэтому истинная политика властно связует и упорядочивает жизнь, чтобы тем освобождать и поощрять лучшие силы народа.
Но и связанные силы зла не должны гибнуть. Истинная политика мудра, осторожна и экономит силы народа. Поэтому ей присуще искусство – щадить отрицательные силы и волевые заряды и находить для них положительное применение, указуя злому, завистнику, разрушителю, преступнику, разбойнику, бунтовщику и предателю возможность одуматься и приняться за положительный труд…
Такова сущность истинной политики. Таков путь, ведущий к истинному политическому успеху.
Политика есть искусство свободы, воспитание самостоятельно творящего субъекта права. Государство, презирающее свободную человеческую личность, подавляющее ее и исключающее ее – есть тоталитарное государство, учреждение нелепое, противоестественное и преступное, оно заслуживает того, чтобы распасться и погибнуть.
Политика есть искусство права, т. е. умение создавать ясную, жизненную и гибкую правовую норму. Государство, издающее законы темные и непонятные, несправедливые и двусмысленные, нежизненные, педантичные и мертвые – подрывает в народе доверие к праву и лояльность, развязывает произвол и подкупность в правителях и судьях и само подрывает свою прочность.
Политика есть искусство справедливости, т. е. умение вчувствоваться в личное своеобразие людей, умение беречь индивидуального человека. Государство, несущее всем несправедливое уравнение, не умеющее видеть своеобразие (т. е. естественное неравенство!) живых людей и потому попирающее живую справедливость – накопляет в народе те отрицательные заряды, которые однажды взорвут и погубят его.
Такова сущность истинной политики. Она творится через государственную власть и потому должна держать это орудие в чистоте; государственная власть, став бесчестной, свирепой и жадной, заслуживает свержения и позорной гибели. Политика дает человеку власть, но не для злоупотребления и не для произвола; грязный человек, злоупотребляющий своею властью и произволяющий, – является преступником перед народом. Напротив, истинный политик переживает свое властное полномочие как служение, как обязательство, как бремя и стремится постигнуть и усвоить искусство властвования. И пока его искусство не справилось и не нашло творчески верное разрешение задачи, и пока он сам не освобожден от своего обязательства, он должен нести бремя своего служения, – ответственно и мужественно, – хотя бы дело шло о его личной жизни и смерти. Государственная власть есть не легкая комедия и не маскарад, где снимают маску, когда захочется. Нет, ей присуща трагическая черта: она каждую минуту может превратиться в трагедию, которая захватит и личную жизнь властителя и общую жизнь народа. Поэтому истинный политик обязан рисковать своею жизнью подобно солдату в сражении, и именно поэтому люди робкие и трусливые не призваны к политике.
И вот истинный политический успех доступен только тому, кто берется за дело с ответственностью и любовью…
Нет ничего более жалкого, как бессовестный и безответственный политик: это человек, который желает фигурировать, но не желает отдаться целиком своему призванию, который в своей деятельности всегда не на высоте, который не умеет расплачиваться своею земною личностью, который бежит от своей собственной тени. Это трус по призванию, который не может иметь политического успеха.
И нет ничего более опасного и вредного, как политик, лишенный сердца; это человек, который лишен главного органа духовной жизни, который не любит ни своего ближнего, ни своего отечества, который не знает верности, этого выражения любви, но способен к ежеминутному предательству, который с самого начала уже предает всякое свое начинание, который не имеет ни одного Божьего луча для управляемой ими страны, циник по призванию, который может иметь «успех» в личной карьере, но никогда не будет иметь истинного политического успеха. Вокруг его имени может подняться исторический шум, который глупцы и злодеи будут принимать за «славу». Вокруг него могут пролиться потоки крови, от него могут произойти катастрофические бедствия и страдания, но творческих путей он не найдет для своего народа.
История знает таких тиранов, но никаких Неронов, никаких Цезарей Борджиа, никаких Маратов не чествовали так, как их чествуют ныне при жизни и по смерти. Современные люди утратили живое чувство добра и зла, они принимают извращения за достижения, низкую интригу за проявление ума, свирепость за героическую волю, противоестественную утопию за великую мировую «программу». Наши современники забыли драгоценные аксиомы политики, права, власти и государства. Они «отменили» дьявола, чтобы предаться ему и поклониться ему…
И величайший, позорнейший провал мировой истории (русскую революцию) они переживают, как величайший политический успех.
Но час недалек и близится отрезвление.
Светлой памяти генерала П.Н.Врангеля
Двадцать пять лет прошло с тех пор, как ушел из жизни последний русский Главнокомандующий, белый воин и рыцарь. Весь энергия, весь накаленность мысли, весь волевой огонь; с единым помыслом о спасении России, с единым служением Родине. Кто знал его, тот никогда его не забудет. Лучи исходили от него. Враги не принимали их. Слепцы не видели их. А те, кто их принимал, те накалялись и заряжались их благородной энергией.
Все, общавшиеся с ним, изумлялись его взору, смотревшему через события и над событиями и видевшему одно главное, одно существенное. Все, над кем он начальствовал, знали его стихию – требовательного служения, вдохновенного предвидения, ответственного и мудрого властвования. А соратники его знали еще его пренебрежение к опасности и смерти, его бурную прямоту, его отвращение ко всякой интриге.
Двадцать пять лет русской истории прошло, – мучительной, трагической, невиданной и неслыханной в веках; истории величайшего злодейства, величайших унижений и тупого, преступно-предательского безразличия со стороны других народов. Двадцать пять лет изгнаннического верностояния, эмигрантского приспособления, обывательского малодушия и закулисных интриг, исходящих от врагов России. Но за эти двадцать пять лет наше знамя, принятое из рук покойного Главнокомандующего, не было ни свернуто, ни брошено, ни предано. И русская национальная традиция, которую он берег и которой он служил, по-прежнему живет в наших сердцах. Это есть древняя, русская традиция, которою всегда строилась и держалась Россия и которой предстоит великое и ответственное будущее. Это есть традиция русского национального рыцарства.
В этом все: идея, программа и путь борьбы. Это главное, единственно верное и единственно нужное. Рыцарственный дух; рыцарская дисциплина; рыцарское единение и рыцарская борьба.
В мире раздор и смута потому, что люди утратили веру в Бога, задушили в себе совесть и отреклись от чести. Все ищут только «своего» и только «для себя»; добытчики промышляют, коварные оплетают, жадные высасывают, ловчилы устраиваются, честолюбцы пролезают, властолюбцы сулят и подминают, интриганы шепчутся в закулисной темноте, трусливые страхуются и перестраховываются… Смута и разложение царят потому, что в похотливых сердцах нет Престола Божия; в алчных душах нет ответственности и преданности; в черствых нет доброты и милосердия; в гибких и скользких нет воли и прямоты. О Божием деле о Родине, о служении люди забывают и разучаются думать. Откуда же может родиться спасительная идея?
Рыцарственный дух предстоит Престолу Божьему, и в этом трепетном предстоянии почерпает бестрепетность для честного и грозного служения. Господь зовет! Убоюсь ли соблазна и станы?
Рыцарственный человек укрепляет и закаляет свой характер. Он ищет не личного успеха, а предметного служения и утверждает свою честь на служении. В борьбе закаляюсь; в лишениях крепну. Служу России; отвечаю Богу.
Человек рыцарственного уклада не мечтает об «отвлеченном идеале» и не предается сентиментальным фантазиям. Он является верным, сильным и бесстрашным орудием этой идеи, ее служителем навсегда, ее носителем до смерти. Грозная любовь, честная борьба. Моя святыня – мое слово мое дело.
Быть рыцарем – значит утопить свое малое «я» в Великом, но всенародном и подчинить свое личное общему спасению. Любовью ведом, жертвою очищаюсь. Жертвую, но не посягаю, соревную, но не завидую. Все за Родину, все за Родину.
Человек рыцарственного уклада строит свою жизнь на свободном повиновении. Он силен свободным подчинением. Он свободен и в дисциплине. Он подъемлет бремя своего служения доброю волею; он остается свободным в жизни и в борьбе, и именно
