стили подчинены этой внутренней логике — потребности внутренней необходимости в сочетании упомянутых элементов произведения в единое целое, и это означает, что не все архитектурные стили были в точном смысле этого слова архитектоническими, что в них преобладали внеархитектурные, художественные, скульптурные или — если можно так выразиться — литературные элементы. Своего рода возрождение, происходившее в европейской архитектуре XX века, основано, если не ошибаюсь, именно на том, что была понята сущность архитектурного произведения, состоящая во внутренней логике сочетания всех элементов, входящих в расчет при конструировании произведения, и вместе с тем было понято их иерархическое соподчинение. Ибо нужно отдать себе отчет в том, что при сочетании в архитектурном произведении всех перечисленных конструктивных элементов наиболее важным из них является система геометрических форм, согласованных с законами статики тяжелых масс и утилитарным смыслом постройки. Все другие элементы произведения как единого целого составляют в конструктивном отношении производные моменты этой системы геометрических форм, вытекающие из ее требований и подчиненные этим требованиям, хотя они часто могут играть главную роль в эстетическом восприятии произведения. Это известный факт, присущий «хорошим» архитектурным произведениям, а вместе с тем и известный идеал, известная норма позитивной художественной ценности произведений этого типа.

Преобладание геометрически-статического элемента в архитектурном произведении во всем комплексе его элементов, как и то, что этот комплекс в идеальном случае содержит в себе некоторую своеобразную внутреннюю необходимость, логику, трудную для понима-

246

ния и требующую именно творческой интенции, создает то, что архитектурное произведение искусства является среди всех произведений искусства творением, более всего основанным на умозаключении и вместе с тем содержа в себе эстетически ценные и выразительные моменты, — творением, воплощающим в себе проявление эмоционально-вожделенческих элементов души человека. Архитектура является наряду с музыкой, вероятно, наиболее человеческим искусством именно потому, что в ней передается во всей полноте душа человека и в то же время преобладает элемент логической конструкции тесно связанных между собой качественных и эмоциональных моментов. Архитектура выражает человека не посредством воспроизведения его индивидуальных судеб и содержания его переживаний — как это делает литература, скульптура и в известной мере живопись, — а так, как делает музыка, путем выражения его основной психической структуры и его способа телесной жизни, его конструктивно-интеллектуальных и эстетически-воспринимающих духовных способностей. В известной мере — именно посредством структурно-композиционных стилевых свойств своих произведений — так поступает литература, скульптура и живопись. Но в этих искусствах воспроизводящий элемент, элемент изображенного мира, воссоздающий человека путем «изображения», нельзя устранить, ибо это не соответствовало бы сущности этих искусств. Полное его устранение происходит лишь в архитектуре и в абсолютной музыке. Поэтому архитектура является — наряду с чистой, абсолютной музыкой — наиболее творческим искусством по сравнению с литературой, живописью и скульптурой, в которых воспроизводящий элемент играет значительную роль в сфере всего того, что в произведениях этих искусств составляет представляемый предмет. Архитектура же есть искусство творческое, поскольку она основана на открытии (в результате творческих исканий) и реализации (материализации) новых «форм» — так называемых внешних видов — и новых качественных сочетаний, новых как по отношению к находящимся в окружающей нас природе формам твердых тел, так и по отношению к уже существующим в данную эпоху формам имеющихся архитектурных произведений. Отягощенная всеми законами тяжелой твердой массы, она является выра-

247

жением не только единства жизни человека с миром материи, одним из способов его «устройства» в мире, способом, наиболее облегчающим ему жизнь, но вместе с тем и выражением превосходства человека над материей; она является выражением степени овладения им материей, подчинения ее его практически-жизненным потребностям и вместе с тем придает ей такие формы, которые наиболее полно соответствуют духовной жизни человека, удовлетворяя его потребности в прекрасном и эстетическом очаровании.

§ 4. СВЯЗЬ ПРОИЗВЕДЕНИЯ АРХИТЕКТУРЫ С РЕАЛЬНЫМ МИРОМ

Затрагивая эти вопросы, мы натолкнулись еще на одну особенность произведения архитектуры, которая отчетливо не проявляется ни в каком другом искусстве и в отношении которой архитектурные произведения коренным образом противоположны именно тому искусству, к которому, как в последнее время казалось, оно наиболее близко и родственно, а именно к музыке.

Музыкальное произведение — как было отмечено в другом месте1 — само по себе составляет некоторый совершенно замкнутый в себе мир (или мирок), по своему строению ничем не связанный с реальным миром, и в особенности с материальным миром и пространством, в котором оно находится. В то же время архитектурное произведение именно потому, что 1) строение геометрически освоенных тяжелых масс составляет основной элемент его структуры и 2) что его бытийной основой является некоторая постройка утилитарного назначения, конкретизирующая композицию архитектурного произведения, обнаруживает в своей конструкции тесную связь с реальным пространством, в котором она должна проявляться; следовательно, с тем реальным пространством, в котором существуют гравитационное поле, электромагнитное поле, поле световых напряжений и т. д., то есть с пространством, которое не является строго однородным пространством «идеальной» («чи-

1 См. по этому вопросу главу «Музыкальное произведение»

248

стой») геометрии. Как и реальная постройка, на базе которой проявляется архитектурное произведение, произведение архитектуры должно иметь в своей конструкции «основания», приспособленные к рельефу местности, на которой стоит постройка. Необходимо также считаться с освещением, возможным в данном месте как для проявления внешних форм произведения, так и для получения света в интерьерах здания. А в связи с возможностью, что его будут окружать другие здания, имеющие определенный размер, форму и художественную физиономию, в его конструкции могут (и даже в известной мере должны1) учитываться условия эстетического восприятия данного произведения в его окружении. Со всем этим не всегда считались при конструировании архитектурных произведений, в особенности при строительстве жилых домов в городах во второй половине XIX века (века упадка архитектуры). Отсюда та огромная какофония стилей и даже архитектурных конструкций отдельных зданий, с которой мы сталкиваемся в современных городах (и чаще всего в городах, возникших в минувшем веке). У меня такое впечатление, что в древние века этой стороне при проектировании уделяли больше внимания2. Правда, новейшая архитектура и градостроительство стараются избежать явления несоответствия между постройками, respective произведениями архитектурного искусства, которые должны находиться по соседству. Это свидетельствует лишь о том, что при правильном проектировании архитектурное произведение по своему существу заранее создается как творение, которое должно появиться в сфере реального мира и должно составлять как бы его необходимый элемент, хотя само по себе оно является в строгом смысле не реальным, а лишь тесно связанным с некоторым соответствующим образом сформированным реальным предметом — постройкой, составляющей

1 Эти «необходимо», «следует» должны выражать лишь то, что действительно архитектурное произведение при проектировании можно так оформить, что все эти отношения не принимаются во внимание, но в таком случае, когда его окружение не будет уместно, это отрицательно скажется на художественной и эстетической ценности произведения: оно будет вследствие этого по своим утилитарным свойствам как-то обезображено или ухудшено.

2 В качестве примера здесь может служить древняя Флоренция.

249

бытийную основу. На самом деле произведение архитектуры составляет целое для самого себя, но это целое не является так, же замкнутым, в самом себе и обособленным в сфере действительного мира, как, например, музыкальное или литературное произведение. (Но и литературное произведение имеет некоторую связь с реальным миром благодаря представленному в нем миру, который остается всегда в некотором, хотя весьма свободном, отношении к реальному миру, чего в чистой музыке вовсе нет.) Только эстетическое восприятие, которое ведет к эстетической конкретизации архитектурного произведения, а следовательно, к архитектурному эстетическому предмету, приводит к тому, что степень изолированности от реального мира становится большей. Однако мы никогда не можем воспринимать архитектурное произведение так, чтобы совершенно абстрагироваться от его связи с реальным миром (нельзя не заметить, что данное здание имеет основание, что оно стоит на земле и соединено с нею фундаментом и т. п.). Это становится ясным, когда мы переходим от противопоставления архитектурного произведения его эстетической конкретизации.

Связь архитектурного произведения с реальным миром выявляется и еще в одной весьма существенной детали, причем элементом, принимаемым в данном случае в расчет, будет не столько физический мир (мертвая природа), сколько живой человек. А именно: каждое архитектоническое произведение, как я уже отметил, выявляется нами на основе той или иной постройки, которая имеет то или иное реальное, утилитарное назначение: оно будет либо храмом, либо дворцом, либо зданием парламента, либо больницей, либо санаторием и т. п. Это в полной мере отражается как раз на конструкции постройки, но тем самым — если можно так выразиться — и на особом внутреннем смысле архитектурного произведения: по своей конструкции оно приспособлено к функции, которую постройка должна выполнять в жизни человека. Если мы лишим его этой функции (мысленно), то произведение во многом становится для нас непонятным. Оно приобрело бы видимость некоторой чисто технической игрушки, видимость разрешения вопроса расположения геометрических тел и закрытых пространств (интерьеров), относительно кото-

250

рых нам ничего не объясняло бы их расположение именно в данном месте всей конструкции произведения, а не в каком-то другом. Только знание назначения постройки, ее различных функций, а также того, какие функции она должна выполнять в жизни людей, которые должны жить в данном здании или только посещать его и выполнять в нем определенные действия, делает возможным понимание смысла не только распланировки интерьеров, но, кроме того, по крайней мере некоторых деталей формирования масс, а также подбора выразительных элементов и эстетически валентных качеств. Художественная компоновка произведения является иной, например, в церкви, в больнице, в интерьере современного трансатлантического парохода и во дворце эпохи Возрождения. Что в этом последнем находится на месте и, например, в качестве декорации понятно и «прекрасно», было бы бессмысленным в современном самолете или в высокогорной туристской станции.

§ 5. ПРОИЗВЕДЕНИЕ АРХИТЕКТУРЫ И ЛИТЕРАТУРНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ

В данном очерке я не мог вдаваться в подробности построения архитектурного произведения и рассматривать возможные разновидности отдельных элементов его конструкции, например формы интерьеров и их расположение, особенные сочетания декоративных мотивов и ритмики, колонн, отделяемого ими пространства, арок, выглядывающих из-за других арок, или также — при рассмотрении архитектурного произведения в его внешней структуре — сочетания масс в их взаимном расположении и т. д. Здесь скорее речь шла об общей ориентировке, а именно о том, какие элементы входят в архитектурное произведение как нечто целое и что решает вопрос о его специфической природе, отличной от природы других произведений искусства. Ибо одной из главных целей этих рассуждений, носящих эскизный характер, было рассмотрение вопроса о возможности противопоставления архитектурного произведения другим типам произведений искусства, и особенно литературному произведению. А из того, что я сказал об архитектурном произведении, уже относительно легко