— оказывать помощь бедным странам в оплате импортируемых ими западных товаров. На банк была возложена и другая задача: готовить в Исламском институте финансовых исследований (г. Джидда) кадры для госсектора мусульманских стран в духе концепции исламских финансов и саудовской гегемонии, с тем чтобы, вернувшись на родину, они развивали эту систему у себя дома. Из стен этого саудовского центра ИБР вышли многие из тех, кто начиная с 1975 г. и на всем протяжении 80–90-х годов, будет возглавлять коммерческие исламские банки во многих странах.] Вторая сфера относится к обслуживанию инвесторов и частных вкладчиков. В результате нескольких экспериментов, проведенных в Египте, деятельность в этой области вылилась в создание исламских коммерческих банков, которые появились в том же, 1975 году в Дубае. Следующим этапом стало создание транснациональных холдингов: ДМИ («Дар аль-маль аль-ислами» («Исламского финансового дома»)), о рождении которого объявил в июне 1981 года принц Мухаммад аль-Фейсал Аль Сауд, сын покойного короля Фейсала Аравийского (убитого в 1975 году), и группы «Аль-Барака» («Барака»), основанной в 1982 году саудовским миллиардером шейхом Салехом Абдаллой Камелем. Помимо банковской эти холдинги занимаются еще и инвестиционной деятельностью. 80-е годы стали временем настоящего расцвета исламской банковской системы. Это период расширения географии финансовых вложений и разнообразных инвестиционных проектов. В трех странах — Пакистане, Иране и Судане — банки были авторитарным образом исламизированы государством, причем в Иране банки остались национализированными. В других странах речь шла в основном о частных инициативах. В 1995 году в мире насчитывалось 144 исламских финансовых института, из которых 33 банка принадлежали государству, 40 — частным лицам, существовала также 71 инвестиционная компания.[143 — См.: Shaikh S.A. Islamic Banks and Financial Institutions: A Survey // Journal of Muslim Minority Affairs. 1997. Vol. XVII. № 1. p. 118–119. Автор, генеральный секретарь Международной ассоциации исламских банков со штаб-квартирой в г. Джидде, президентом которой является принц Мухаммад аль-Фейсал, насчитывает в общей сложности 187 исламских банков и других финансовых учреждений, институтов по всему миру, однако во внимание принимает лишь 144 из них, о деятельности которых у него имеется точная информация.]
В теории исламская финансовая система должна придерживаться основополагающего принципа: запрета на фиксированный процент ссуды, который приравнивается к ростовщичеству (риба), запрещенному Кораном.[144 — См.: AlgabidH. Les banques islamiques. P.: Economica, 1990. P. 32–48. Как пишет автор, процентная ставка категорически недопустима и должна приравниваться к запрещенному ростовщичеству. Бывший премьер-министр Нигера, в прошлом — директор Исламского банка развития, Хамид Альгабид на момент публикации этой работы (главы из его диссертации, защищенной в университете Париж-1 в 1988 г.) являлся генеральным секретарем Организации Исламской конференции.] Однако если все улемы и сходятся во мнении о необходимости наложения запрета на лихву, считающуюся еще более страшным грехом, нежели блуд с собственной матерью,[145 — «Риба [ростовщичество] имеет 99 видов, из которых наименее предосудительный приравнивается к блуду между сыном и матерью», — гласит хадис (речение) Пророка, переданный Муслимом — одним из двух собирателей изречений Пророка, которых улемы считают самыми авторитетными источниками.] то абсолютного консенсуса о равнозначности ссуды и ростовщичества между ними нет. В многочисленных фетвах высокопоставленных религиозных сановников по этому вопросу — последняя принадлежит шейху Аль-Азхара — проводятся различия между двумя этими терминами.[146 — О спорах среди египетских улемов о законности взимания ссудного процента см.: GallouxM. Finance islamique et pouvoir politique: Le cas de l’Egypte. P.: PUF, 1997. P. 40–45. Нынешний шейх Аль-Азхара, в то время муфтий Республики, выпустил в 1989 г. фетву, которая признавала законной классическую банковскую систему и ссудный процент. В течение десятилетия до выхода в свет этой фетвы исламские финансовые институты успели перехватить у египетских банков множество вкладчиков.] Некоторые классические банковские операции при соблюдении определенных условий признаются законными для истинных мусульман. Запрет на взимание ссудного процента, уподобляемого ростовщичеству, объясняется философскими соображениями иного порядка: заранее определяя фиксированную ставку процента, тем самым принимают меры предосторожности от превратностей будущего, уклоняясь от проявления всемогущественной Божественной воли, что выражается емкой арабской формулой «Инша Аллах» («Если будет угодно Аллаху»). Подобный запрет касается также практики страхования, что позволяет уменьшить риск в случае несчастных или стихийных бедствий, насылаемых Всевышним по своему выбору.[147 — Подробно о дебатах по поводу законности страхования с точки зрения шариата см.: KlingmiilkrE. Islam et assurances // Les capitaux de l’islam / Sous la dir. de G. Beauge. P.: Presses du CNRS, 1990. P. 153.]
В условиях современной экономики, функционирующей на принципах ссудного процента и страхования — условий продуктивного инвестирования, — многие исламские юристы стали искать «лазейки» («хияль») для обхода жестких требований, не давая при этом повода для подозрений в нарушении догматических положений ислама.[148 — Эта «уловка», позволяющая взимать ссудный процент, претендуя на то, что он не практикуется, особенно бросается в глаза в случае с иранской экономикой, полностью «исламизированной» в соответствии с декретами Исламской Республики. Кредиты предоставляются под «гарантированную норму прибыли», что на деле соответствует ростовщическому проценту, рассчитываемому по курсу «черного» рынка.] По мере того как мусульманский мир всё больше втягивался в орбиту мировой экономики, усиливался нажим наулемов. Правительства требовали от них вынесения соответствующих фетв для привлечения сбережений верующих, которые опасались, что доходы по процентам отправят их прямо в ад. К такому подходу, господствовавшему до 70-х годов и стремившемуся найти компромисс с велением времени, добавился другой, реанимировавший абсолютный запрет ссудного процента и стремившийся адаптировать современную экономику под нормы шариата. Подобная точка зрения стала следствием реисламизации политической и культурной сфер. С технической точки зрения такая финансовая система, в «строгом» смысле исламская, зиждется на основополагающем принципе: взимание любого фиксированного ссудного процента запрещено, а прибыль (или убыток) от вложения капитала находится в зависимости от степени риска.[149 — Различают 5 основных способов инвестирования и финансирования. При использовании принципа мудараба, или доверительного финансирования, банк предоставляет 100 % капитала под проект, а предприятие его реализовывает, вкладывая в дело свои управленческие навыки, предпринимательский талант, усилия и время. Прибыли распределяются в заранее оговоренной пропорции, финансовые убытки несет исключительно владелец денежных средств. Принцип мушарака, или долевого совместного финансирования, предполагает, что банк участвует в капитале предприятия, имеющего проект, при этом прибыль распределяется в заранее согласованном соотношении, убытки же — пропорционально вложенному капиталу. Финансирование коммерческих операций осуществляется по одному из трех вариантов: а) мурабаха, или закупка на срок, предполагает, что банк покупает у поставщика товар для перепродажи его с определенной маржой нуждающемуся в нем клиенту банка и с оплатой товара в рассрочку; б) таажйр равнозначен лизингу; в) бай муаджа соответствует кредиту-займу (продажа с условием отсрочки и/или рассрочки платежа). Все эти операции предполагают тесное взаимодействие между предприятием и банком, который вынужден нести значительные расходы по изучению коммерческой перспективности и надежности проекта..] В условиях интернационализации современной банковской системы соблюдение запрета контролируется наблюдательным советом улемов,[150 — Развитие исламской финансовой системы породило новый, чрезвычайно доходный род занятий для наиболее известных улемов — постольку, поскольку их присутствие в «chari’a board» дает банку или инвестиционной компании серьезную гарантию законности их деятельности. Близкий к «Братьям-мусульманам» египетский шейх Юсеф аль-Карадави, проживающий в Катаре, пользуется большим авторитетом у конкурирующих между собой исламских банков. В этой области улемы играют важную роль, объявляя «незаконной» обычную банковскую систему и тем самым ориентируя наиболее набожных мусульман на исламскую систему. Личные доходы некоторых улемов от этой деятельности — особенно когда своим авторитетом они покрывали сомнительные инвестиционные компании — стали во второй половине 80-х годов предметом широкого обсуждения и вызвали многочисленные споры, в частности, в египетской прессе; см. по этому поводу: RmissittonA. Societes islamiques de placement de fonds et «ouverture economique». Le Cake: Cedej, 1988.] «шариатским органом», который следит за законностью совершения сделок и финансовых операций, изымает из оборота прибыль, запятнанную ростовщическим процентом, и направляет ее на богоугодные дела, такие как содержание благотворительных гуманитарных организаций.
В 60-х годах, в фазе своего вызревания, исламская финансовая система развивалась двумя параллельными путями, которые затем слились в одну общую поступательную линию развития. Иракский шиитский аятолла Бакир ас-Садр (убитый в апреле 1980 года спецслужбами режима Саддама Хусейна) разработал теоретическую базу становления финансовой системы. В 1961 году вышла в свет его работа «Наша экономика» («Иктисадуна»), в которой он выступал за создание современной финансовой системы, основанной на одних лишь исламских принципах. Книга была опубликована в тот период, когда мусульманские страны уже были интегрированы в мировой капитализм, а некоторые из них — в социалистическую систему под советским патронажем. Экономический курс ни одного из этих государств не отличался какой-либо спецификой. По ас-Садру, исламская экономика является неотъемлемой частью исламского государства, в интересах которого она функционирует, что находится в полном соответствии с политическими концепциями Сайида Кутба и Хомейни. Строительство такой экономики задумывалось как разрыв с немусульманским миром. Таким образом, в экономическом плане у исламистов появился свой идеолог.[151 — В 1969 г. ас-Садр по просьбе кувейтского Министерства вакфов опубликовал более краткую и более прикладную, чем «Наша экономика», работу под заглавием «Беспроцентный банк в исламе» об условиях функционирования исламского банка в «немусульманском» капиталистическом окружении; см.: Mallat Ch. Muhammad Baqer as-Sadr // Pionneers of Islamic Revival / Ed. Ali Rahnema. L.: Zed Books, 1994. P. 263–267.] Но, так же как и в политике, воплощение на практике экономической теории было отнесено на более поздний срок, который наступил в 1973 году с началом поступления нефтедолларов. В другом месте и другой стране египетский экономист Ахмад ан-Наггар предпринял не носивший никакого идеологического характера эксперимент, целью которого был поиск путей привлечения в экономический оборот сбережений массы людей, не доверявших государственным банкам. В 1963 году он основал сельскую сберегательную кассу в поселке Мит-Гамр, расположенном в дельте Нила. Она применяла на практике исламские экономические принципы, не афишируя этого, чтобы не вызвать гнев Насера. На первый план ан-Наггар выдвигал социальный характер своего предприятия. Не применяя процентной ставки, оно располагало широкой клиентурой в лице простых людей, оставшихся вне рамок официальной сети национализированных банков. Египетскому экономисту удалось не только привлечь их сбережения, но и финансировать проекты, позволявшие некоторым из его клиентов улучшать свое социальное положение. Самым обездоленным выдавались беспроцентные займы («кард хасан»). Выданная сумма погашалась с их текущих счетов. Что же касается более крупных вкладчиков, бравших займы с целью их инвестирования в какие-либо проекты, то они участвовали в рисках предприятий, которые финансировала касса.[152 — Об организации и функционировании исламской банковской системы и ее финансовых институтов см.: al-Omar F., Abdel-Haq M. Islamic Banking: Theory, Practice: and Challenges. L.: Zed Books, 1996. P. 1–19.
