оставаться ведущим элементом, определяющим их основополагающие начала и общую направленность. Такие системы в целом сохраняют мусульманско-правовой характер. Не случайно мусульманское право продолжает здесь наиболее широко применяться в традиционной форме доктрины. Кроме того, в отдельных странах (в частности, в Объединенных Арабских Эмиратах) судам официально предписано применять прежде всего мусульманское право, а к другим источникам разрешается обращаться только в случае, если они ему не противоречат. Поэтому действующее в указанных странах законодательство, которое прямо закрепляет институты и ведущие принципы мусульманского права, можно считать источником (внешней формой) последнего.
Однако в большинстве исламских стран, где мусульманское право не занимает центрального места в правовой системе, ситуация иная. Как правило, здесь его нормы и институты действуют в форме законодательства. Значение последнего для самого мусульманского права различно. Например, отношения личного статуса в этих странах мусульманское право на протяжении веков регулировало в традиционном виде доктрины. Теперь все основные ее выводы, касающиеся данной отрасли, закреплены нормативно-правовыми актами. Причем предусматривается, что в случае их молчания судья обращается к выводам определенного фикха. Учитывая это, данное законодательство следует рассматривать в качестве самостоятельной формы мусульманского права. При этом необходимо также учитывать такой важный социально-психологический фактор, как отношение к указанным нормативно-правовым актам мусульманских юристов, которые, как правило, считают их формой систематизации самого мусульманского права.
Иной характер имеют нормативно-правовые акты, которые хотя и воспринимают единичные мусульманско-правовые положения, но в целом не отличаются исламской направленностью. Это относится, в частности, к современному гражданскому законодательству большинства арабских стран. Его отдельные статьи, сформулированные с учетом выводов мусульманско-правовой доктрины, являются скорее не предписаниями самого мусульманского права, а нормами, которые в лучшем случае ведут от него свое происхождение. Главное в том, что эти нормы подчинены общему смыслу законодательства, имеющего мало общего с мусульманским правом, и поэтому во многом лишились своей традиционной специфики. Гражданские кодексы, как правило, ставят применение выводов мусульманско-правовой доктрины в качестве субсидиарного источника в зависимость от их соответствия общим принципам гражданского законодательства.
Анализ современных правовых систем мусульманских стран дает основания для вывода о формировании в настоящее время своего рода «современного» мусульманского права, которое отличается от традиционного рядом существенных особенностей. Принятие законодательства, закрепляющего положения шариата и ориентирующегося на его общие принципы, ведет к существенным изменениям технико-юридического содержания мусульманского права, характера его норм и соотношения их с религиозными правилами поведения. Традиционно эти нормы в большинстве случаев носили казуальный характер, представляли собой индивидуальные решения конкретных споров и выражались в противоречивых выводах доктрины. В результате отмеченной трансформации предписания «современного» мусульманского права приобретают привычный для законодательства вид единообразных общих правил поведения.
Кодификация фикха или включение мусульманско-правовых принципов, норм и отдельных институтов в основанное на заимствовании европейских правовых образцов законодательство — яркий пример современного взаимодействия исламской и европейской правовых культур. Отметим в этой связи, что для шариата всегда было характерно взаимодействие и сосуществование с другими правовыми системами. Он никогда не был единственным действующим правом в мусульманском мире. Например, в арабских странах наряду с шариатом на протяжении веков применялись иные правовые нормы — правила немусульманских конфессий по брачно-семейным вопросам, акты государственных органов (часто отходившие от шариата), иностранное право (в том числе в силу режима капитуляций), местные обычаи, которым придавалось правовое значение. Восприятие в XIX в. наиболее развитыми арабскими странами европейских правовых образцов, которым мусульманское право уступило центральное место в правовых системах, было подготовлено всей предшествующей историей правового развития арабского мира, а также объяснялось особенностями самого мусульманского права как системы, открытой к восприятию чужого опыта.
Исламские и европейские правовые институты и правовые культуры в целом еще более активно взаимодействуют в современных правовых системах арабских стран, прежде всего на уровне норм законодательства и правосознания. Важно иметь в виду, что само современное мусульманское право сложилось и эволюционирует главным образом под решающим влиянием европейских правовых моделей. Теоретический аспект проблемы соотношения мусульманского права с европейской правовой культурой разрабатывается в концепции «верховенства» и «претворения» шариата, а ее практическая сторона выходит на первый план при толковании и применении положений конституций, которые признают шариат или его принципы основным (главным, приоритетным) источником законодательства.
В целом взаимодействие указанных двух культур происходит в нескольких основных формах: параллельное регулирование сходных вопросов в отношении мусульман и немусульман (право личного статуса); включение мусульманско-правовых норм, принципов и институтов в законодательство, ориентирующееся на европейские образцы, и наоборот; синтез исламских и европейских правовых институтов в виде принятия оригинальных законодательных актов, которые не могут быть однозначно отнесены ни к мусульманской, ни к европейской правовым системам. Кроме того, особым вариантом взаимодействия является законодательство, которое по своему содержанию и основным конституционным подходам базируется на шариате, а по форме и технико-юридическим особенностям воспроизводит европейские правовые образцы.
Вместе с тем усиление влияния шариата на правовое развитие арабских стран в начале 70-х годов отразило тот факт, что право — не простое техническое средство политики и не служебный инструмент идеологии, а определенная культура, имеющая самостоятельную ценность. Технократический и сугубо идеологизированные подходы к праву все чаще отвергаются в пользу поиска национальной правовой культуры, в которой органично сочетаются достижения исламской и европейской правовых цивилизаций в их единстве и взаимопроникновении. В рамках «арабского» права заметное место занимает и мусульманское право, которое, очевидно, будет и впредь развиваться не изолированно, а в тесном взаимодействии с институтами, восходящими к иным правовым культурам.
Конечно, исламская и европейская правовые культуры не только позитивно взаимодействуют, но и конкурируют друг с другом. Это проявляется на уровне применения и толкования законодательства, построенного по определенной правовой модели, юристами с иной правовой культурой, а также на уровне правосознания. В частности, профессиональное правосознание в большинстве арабских стран очевидно тяготеет к европейской правовой культуре, а массовое продолжает в целом ориентироваться на традиционные исламские ценности. Конфликт может проявляться в неприятии немусульманами законодательства, основанного на шариате, на том основании, что оно ассоциируется с исламом-религией, а не с правом в собственном смысле, правовой культурой ислама (это особенно заметно на примере уголовного права).
Шариат в современной России: за и против
Вопросы взаимодействия и сосуществования европейской и исламской правовых культур приобретают не только теоретическое, но и практическое значение для России. Но если в арабских странах главная теоретическая проблема заключается в обосновании допустимости рецепции европейского права, то в России, наоборот, речь идет о возможности обращения к мусульманскому праву и его доктрине в качестве источника права в рамках европейской правовой традиции.
Идея относительной самостоятельности мусульманского права в общем контексте исламской культуры лежит в основе принципиальной возможности использования его потенциала вне прямой зависимости от религиозной стороны ислама, что, в частности, подтверждается различными формами взаимодействия мусульманской и европейской правовой культур. Развитие правовых систем большинства исламских стран — достаточно убедительный пример эффективного взаимодействия исламской и европейской правовых цивилизаций. Конечно, конфликты между ними — явление нередкое, но, пожалуй, они не более остры, нежели столкновения различных моделей «противоречия шариата» в нынешнем исламском мире.
Такие две черты мусульманского права — его собственно правовая природа и взаимодействие с другими правовыми системами — тесно переплетаются, поскольку указанные культуры могут сотрудничать в рамках одной национальной правовой системы только при наличии между ними общего, коим являются именно правовые начала, которые к тому же обладают определенной взаимной состыкованностью по технико-юридическим характеристикам. Вывод о принципиальной возможности функционирования национальной правовой системы, построенной на сочетании европейской и исламской правовых культур, имеет существенное значение для России. Тем более что правовые системы большинства исламских стран в своем европейском сегменте тяготеют к континентальной правовой традиции, которая воспринята и Россией.
Данное обстоятельство следует иметь в виду, поскольку мусульманско-правовая культура становится все более актуальной для современной России, что объясняется несколькими причинами, одни из которых связаны с природой самого ислама, а другие — с особенностями его нынешнего состояния в нашей стране. В частности, внутренняя логика ислама как универсальной системы, охватывающей как религиозную, так и мирскую жизнь, в качестве одной из важнейших составляющих пробуждения ислама предполагает обращение к шариату, строгое следование которому является для мусульманина безошибочным критерием глубины его веры. Иными словами, расширение рамок даже сугубо религиозных знаний и культуры мусульман автоматически ведет к возрастанию роли шариата в их собственных делах и жизни общества.
Другая черта, которая уже отмечалась нами в ранее опубликованных работах [2], заключается в том, что следующие после собственно религиозного возрождения подвижки в жизни российских мусульман требуют решения прежде всего мирских проблем — социально-экономических, политических, национально-культурных, а это напрямую зависит от складывающегося отношения и исламу со стороны общества и институтов власти.
Известно, что именно мирские взаимоотношения (муамалат) обусловили становление мусульманской юриспруденции (фикха) и ее дальнейшую эволюцию. Да и развитие современной мусульманско-правовой мысли стимулируется главным образом необходимостью поиска ответов на мирские вопросы. Вместе с тем сами облегченные проблемы современного российского ислама могут быть решены только правовым путем на политическом, государственном уровне. С учетом светского характера российского государства от властных структур можно ожидать большей готовности находить такие правовые решения, если они убедятся в позитивной роли рациональных сторон исламской цивилизации, которые не в последнюю очередь представлены мусульманско-правовой наукой.
Акцент на правовую культуру ислама важен еще и потому, что общие перспективы ислама и мусульман в нашей стране будут в значительной мере определяться тем, насколько духовный и общекультурный потенциал ислама будет востребован новой Россией и включен в процесс формирования ее интеллектуальной, духовно-нравственной основы. Понятно, что здесь речь идет не о собственно религиозной стороне ислама, а о тех его рациональных достижениях, которые могут быть восприняты всем обществом. Такому критерию прежде всего отвечает мусульманская юриспруденция, и в первую очередь та ее сторона, которая обращена к мирским проблемам.
Имеется еще один фактор, лежащий в основе актуализации мусульманско-правовой культуры в нынешней России и проистекающий из специфики интеллектуальной традиции ислама. Дело в том, что подход к мирским проблемам предполагает широкое использование иджтихада — рационального поиска их решения. Если в Коране и сунне пророка даже изначально содержалось относительно немного конкретики и точных предписаний по этим вопросам, то уже в наше время ответы на практически все вновь возникающие вопросы надо искать на пути иджтихада. При этом неважно, идет речь о правовом решении этих проблем на уровне государственного законодательства или о необходимости для мусульман дать оценку тем или иным реалиям с позиций шариата. Без иджтихада тут не обойтись, а это предмет мусульманской юриспруденции.
Вопрос о возможности включения в российскую правовую систему норм шариата или о допустимости их действия вне этой системы и вопреки ей вызывает острые споры, в ходе которых высказываются прямо противоположные мнения. Естественно, инициаторами постановки данного вопроса стали сами мусульмане,
