Слово и Святой Дух, и сии Три Суть Едино (1 Ин 5:7).
Но и прежде, ещё в древности были указания на эту тайну. Так, например, произошло явление Бога Аврааму: И явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер… (Авраам) возвел очи свои и взглянул, и вот три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли, и сказал: Владыка! Если я обрел благоволение перед очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего… И сказали ему: где Сарра, жена твоя? Он отвечал: здесь, в шатре. И сказал (Господь): Я опять буду у тебя в это же время, и будет сын у Сарры (Быт 18:2–3,9-10). Постигая таинство Триединства Божия, Авраам встречает Троих, а поклоняется Одному, и беседуя с Тремя, употребляет единственное число.
Итак, вера в Бога-Троицу — есть вера Авраама!
Но прежде чем говорить о сути этой веры, следует перечислить то, что христиане НЕ имеют в виду, когда произносят слово: “Троица”, особенно в связи с тем, что среди мусульман распространены самые ошибочные представления об этом.
Никогда, нигде и никоим образом христианство не учило, будто бы Троица — это три бога, равных или неравных. Или будто бы из Бога как-то “истекают” некие сущности, что Бог производит из Себя “сотоварищей”, или что Он как-то делится на части.
В христианстве никогда не было представления о наличии у Бога “сотоварищей”, будь то человек, ангел, полубог и т. п. Не утверждало оно и того, что Бог сотворил или как-либо ещё “взял”, то есть, приобрёл во времени Себе сына, или что Троицу составляют Бог, Мария и Христос. Вопиющим богохульством христиане считают идею, что у Бога от “связи” с земной женщиной родился Сын.
Итак, христианское учение о Троице не имеет ничего общего с перечисленными заблуждениями.
Бог всегда есть Троица. Не было «момента», когда не существовало Сына или Духа. Любое действие Бога есть действие Троицы. Отец не действует отдельно от Сына или от Святого Духа и наоборот. Так как Бог по Своей природе един, то и все свойства Божии — Его вечность, всемогущество, вездесущие и другие — принадлежат в равной мере всем трем Лицам Пресвятой Троицы. Иными словами, Сын Божий и Святой Дух, вечны и всемогущи, как Бог Отец.
Условно говоря, Единство Божие относится к “внешним проявлениям”, а Троичность — к “внутренней тайне” одного и того же Божественного бытия. Поэтому одно никак не противоречит другому. В Боге всё едино, и в Нём нет отдельных “сторон”, это лишь условные сравнения, вызванные тем фактом, что наш разум не может охватить всё Откровение сразу, как одна наша ладонь не может вместить сразу две дыни.
Но, хотя наш ограниченный разум не в состоянии целиком охватить откровение Триединства, для понимания того, как одновременно может быть и троичность и единство, святые отцы христианства издавна предлагали различные примеры из материального мира.
Например, св. равноапостольный Кирилл, просветитель славян, в беседе с мусульманами, указывая на солнце, говорил: “Видите, стоит на небе круг блестящий, и от него рождается свет и исходит тепло? Бог Отец, как солнечный круг, без начала и конца. От Него рождается Сын Божий, как от солнца свет, и как от солнца вместе со светлыми лучами идет и тепло, исходит Дух Святой. Всякий различает порознь и круг солнечный, и свет, и тепло, а солнце одно на небе. Так и Св. Троица: три в Ней Лица, а Бог единый и нераздельный”.
Итак, хотя мы понимаем, что сам по себе свет не есть огонь, и теплота не есть свет и огонь, однако же понимаем и то, что они не существуют раздельно, и не предшествуют одно другому. Но как только возникает пламя, одновременно с ним источается свет. Точно так же и Сын Божий не во времени возник, но совечен Отцу, вечно Рождается от Него и вечно пребывает Рождённым, равным образом и Дух Святой вечно исходит от Отца.
И как излучение солнцем света и тепла, не отрицает того, что оно — одно, и не появляются другие “солнца” помимо него, так и Троичность Бога не отрицает Его Единственность, не придаёт Ему “сотоварищей”.
Христианам странно слышать, когда мусульмане говорят, будто Всемогущий Бог не может родить. Почему? Неужели Тот, кто дал способность родить всем живым существам, вынужден остаться бесплодным? Сам Бог удивляется таким мыслям, говоря через пророка Исайю: Неужели Я, Который отворяет утробы, не могу родить? Неужели Я, Который дарует жизнь, останусь без наследия? (Ис 66:9).
Конечно, Его рождение вовсе не таково, как у нас. Бог превыше человеческих понятий, и когда по отношению к первой и второй Ипостасям Святой Троицы употребляются слова “Отец” и “Сын”, это означает лишь, что как в тварном мире родитель рождает подобное и равное себе по природе чадо, и каждый понимает отличие своего сына от созданной своими руками статуи, так и для первого Лица Троицы второе Лицо есть не нечто тварное, но единое по природе и равное по чести. Божественное рождение свято и бесстрастно, в Символе Веры оно обозначается как: “свет от света”. Как свеча, зажигая другую свечу, сама не уменьшается в сиянии, так и Отец, рождая Сына, не уменьшился ни в чём.
Относительно же мусульманского возражения о том, что будто бы рождение обязательно подразумевает связь между мужским и женским, хорошо сказал свт. Григорий Палама: “вы же сами признаёте Христа Словом Бога, рожденным от Девы Марии, Которую мы почитаем как Богоматерь. Итак, если Мария, родившая во плоти Христа, не имела мужа и не нуждалась в муже, так как родила во плоти Слово Бога, еще в большей степени обосновано то, что Бог, рождая Свое Собственное бесплотное Слово бесплотным и Божественным образом, не имел женщины и не нуждался в женщине, как вы это неправедно предполагаете”..
Как видно из слов свт. Григория, кроме термина “Сын” для Второй ипостаси Священное Писание использует термин “Слово”: в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог (Ин 1:1). С ним связано и другое подобие, которое указывали святые отцы. Каждый человек имеет ум. В уме же всегда присутствует мысленное слово. Пока слово не сказано, оно существует только в уме. Оно неразрывно связано с умом, но при этом не является умом.
Конечно, эти подобия не могут выразить в полной мере тайну Триединства Божия, это лишь указатели, которые помогают человеческому уму правильно сориентироваться на то, что лежит за пределами его познавательных способностей. Если мы видим на дороге указатель “Москва”, то ошибёмся, если станем считать указатель самим городом Москвой, но и ошибёмся также, если решим, что он вообще никакого отношения к Москве не имеет. Но при правильном отношении к указателю мы можем извлечь из него пользу, сориентировавшись в нужном направлении. Так и все приведённые выше подобия и слова служат такими указателями, следуя которым, можно придти к Богу истинному.
Тайна Пресвятой Троицы не может быть выведена из человеческого рассудка, поскольку принципиально непостижима для него, и в этом залог истинности христианского учения о Боге. Бог триедин не потому, что это триединство обусловлено какой-либо человеческой логикой, а потому что таково Его откровение о Себе. Истинный Бог непостижим, ибо тайну Его бытия нельзя вместить в тварный человеческий ум, как невозможно в маленькую ямку на берегу перелить всё море. И непостижимость для человеческого ума тайны Пресвятой Троицы является как раз подтверждением Божественного происхождения этого учения.
Учение о Святой Троице открыло, что Бог один, но не одинок. В Нем есть различие Лиц, пребывающих в непрерывном общении друг с другом. Через тайну Троичности открывается та истина, что Бог есть Любовь (1Ин 4:8), беспредельная и совершенная. Любовь вне общения, то есть, самолюбование не есть любовь. Если Бог единоличен, то в отношении к кому могла бы обнаружиться Его Любовь? К миру? Но мир не вечен, и, к тому же, ограничен.
Тайна Триединства открывает, что любовь Божия никогда не оставалась недеятельною: Лица Пресвятой Троицы от вечности пребывают друг с другом в непрерывном общении любви. Отец любит Сына (Ин 5:20), Сын свидетельствует: Я люблю Отца (Ин 14:31), Писание говорит и о любви Духа (Рим 15:30). Поэтому блаженный Августин сказал: “Тайна христианской Троичности — это тайна Божественной любви. Ты видишь Троицу, если видишь любовь”. “Если бы у нас, — говорит свт. Григорий Богослов, — кто спросил: что мы чествуем и чему покланяемся? Ответ готов: мы чтим любовь”.
Именно по Своей любви Господь и создал весь наш мир, именно по божественной любви произошло чудо Боговоплощения, когда Второе лицо Троицы стало человеком, не переставая быть Богом: ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин 3:16), и через воплощённого Бога Иисуса Христа все люди призваны к такому единству в любви, которое имеют Ипостаси Троицы: «…да будут едино, как Мы едино» (Ин 17:22), пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем (1 Ин 4:16).
Среди некоторых мусульман бытуют заблуждения, что будто бы учение о Троице появилось в христианстве лишь в IV веке. Это не соответствует действительности. Во-первых, как мы уже показали, оно черпается из самого Божественного Откровения — Библии.
Во-вторых, можно привести пару примеров из ранней христианской истории.
Во II веке свт. Феофил Антиохийский писал: “Бог, имея Свое Слово в собственных недрах, родил Его, проявив Его вместе со Своею Премудростию (так называет он Святого Духа — Ю.М.) прежде всего… Ибо не было пророков при создании мира, но Премудрость Бога, сущая в Нем, и святое Слово Его, вечно соприсущее Ему” (К Автолику II.10), и “те три дня, которые были прежде создания светил, суть образы Троицы: Бога и Его Слова и Его Премудрости” (К Автолику II.15).
А в начале III века святитель Ипполит Римский в сочинении «Против ереси Ноэта», обозрев множество цитат из Библии, свидетельствующих о триединстве Бога, пишет: «Итак, волею-неволею необходимо исповедовать Отца-Бога Вседержителя и Христа Иисуса, Сына Божия, — Бога, сделавшегося человеком, Которому Отец покорил всё, кроме Себя и Святого Духа — исповедовать, что они таким образом составляют Троицу… Отец над всем, Сын через всё, Святой Дух — во всём. Иначе мы не можем и мыслить единого Бога, если не будем по истине веровать в Отца и Сына и Святого Духа… Эту истину провозглашают все Писания»[11].
Поскольку учение по данному пункту самым непосредственным образом касается учения о Боге, мы сочли разумным поместить
