страх, а вовсе не безразличие. Естественно, что и поклонники дьявола, нечестивые курайшиты, ничего, кроме ненависти, не заслуживали. Приказание Мухаммеда не оскорблять курайшитских богов, данное от имени Аллаха, так же как и требование воздерживаться от враждебных по отношению к язычникам действий, было вызвано только неблагоприятным для мусульман стечением обстоятельств.

В этот тяжелый для ислама период Мухаммед не сделал никаких теоретических уступок, напротив, проповедуя мирное сосуществование с язычниками, он одновременно в своих откровениях все больше и больше углублял принципиальную пропасть, отделяющую последователей единого истинного Бога от гнусных многобожников, и обосновывал необходимость вечной и непримиримой войны с язычниками и язычеством.

Наиболее дальновидные вожди курайшитов хорошо понимали, какую цену имеет это вынужденное миролюбие Мухаммеда, но на многих рядовых язычников призывы отказаться от вражды на почве веры производили благоприятное впечатление и склоняли их к убеждению, что введенный бойкот является неоправданно жестокой мерой борьбы.

В рахманских и пророческих сурах Мухаммед постоянно обращался к теме пророков, которых Аллах посылал в прежние времена проповедовать истинную веру. По убеждению Мухаммеда не было ни одного народа, которому бы милосердный Бог не указал истинный путь спасения, позволяющий заслужить райское блаженство на небесах. В этом отношении адские мучения язычников справедливы — никто из них не сможет сказать в свое оправдание, что он верил ложно по неведению.

Любимые пророки Мухаммеда, о которых он говорил наиболее подробно, естественно, те, которые выступали с проповедью в чисто языческой среде, то есть оказывались вместе со своими последователями в той же самой ситуации, что и Мухаммед с мусульманами. Исключением, пожалуй, является только строитель «отдаленной мечети» в Иерусалиме Сулайман (Соломон), история которого была, по-видимому, хорошо знакома и любима арабами еще в доисламские времена; Мухаммеда она привлекала не только занимательностью сказочного сюжета — богатство, мудрость и власть Соломона служили назидательным примером безграничной милости и любви Аллаха к истинно верующим, праведникам. Одновременно рассказы о Соломоне как бы подчеркивали, что истинная вера, проповедуемая Мухаммедом, принципиально совместима с любыми законными, не противоречащими приказаниям Аллаха жизненными удовольствиями. Нечестивому и греховному богатству курайшитов-язычников, которым суждены вечные мучения в аду, противопоставлял Мухаммед праведное богатство, одобренное Богом, богатство, которое нисколько не мешает человеку попасть в рай, а мерзкой власти курайшитов — власть царя-пророка, законную, ниспосланную Богом.

Остальные пророки Ветхого и Нового заветов, которые обращались с проповедью к народу, уже проникнутому верой в Аллаха, почти не интересуют Мухаммеда, поэтому и об Иисусе в Коране упоминается довольно бегло.

Ибрахим, Лут, Муса, Нух и, конечно, Салех и Худ, из чисто арабского эпоса, — вот те пророки, о которых чаще всего Аллах рассказывал Мухаммеду в откровениях.

В повествовании об этих пророках рассматривается один и тот же сюжет.

Озаренные и одушевленные верой в единого Бога, Аллаха, они решительно порывают с идолопоклонством и обращаются с проповедью ислама к язычникам. Этим они возбуждают ненависть и преследования со стороны идолопоклонников, в уста которых вкладываются все аргументы курайшитов о святости веры отцов. Их оскорбляют, над ними насмехаются, называя обманщиками и колдунами, одержимыми и бесноватыми, властолюбцами, людьми, движимыми корыстными интересами, — короче говоря, к ним относятся так же, как и к Мухаммеду. Аллах, однако, не оставляет своих посланников без помощи и не дает язычникам восторжествовать над ними. Впрочем, и пророкам не удается победить язычников — вместе с уверовавшими они покидают родину и уходят. Уходит Ибрахим с немногими родственниками, уходит Лут со своей семьей (кроме старой жены — ей суждено было быть с оставшимися) из нечестивого города, от народа, окончательно «вышедшего за пределы», уходит Муса из Египта во главе вернувшегося к единобожию Израиля, удаляется Нух в ковчег, построенный по приказанию Бога. А язычников Аллах поражает разными карами, вплоть до полного истребления.

Уходом, выселением, а не победой неизменно заканчивается конфликт пророков с язычниками, и не уверовавшие, а сам всемогущий Аллах карает ненавистников и преследователей пророков.

Очень знаменателен этот финал полюбившихся Мухаммеду рассказов о пророках древности — выселение из родных мест, оставление ради веры и родных и близких, и домов, и возделанной земли. Всеми силами борется Мухаммед, чтобы остаться в Мекке, устоять против курайшитов, которые хотят изгнать его из родного города, но в сурах, обращенных к мусульманам, он уже предугадывает, поэтизирует, оправдывает божественным провидением совершенно иной выход — удаление из Мекки вместе со своими последователями…

Вместе с тем в этих повторяющихся отрывках об изгнании пророков древности содержится недвусмысленная угроза в адрес курайшитов и подтверждается стремление Мухаммеда остаться в Мекке.

— И близки они были к тому, чтобы соблазнить тебя от того, что Мы внушили тебе, чтобы ты измыслил на Нас другое, — говорится в суре «Перенес ночью». — А тогда они взяли бы тебя своим другом.

И если бы Мы тебя не подкрепили, — ты был близок склониться к ним хотя бы немного.

Тогда Мы дали бы тебе вкусить вдвойне и в жизни и в смерти. Потом ты не найдешь против Нас помощника.

И они готовы были поднять тебя с земли, чтобы вывести из нее; и тогда пробыли бы они после тебя лишь немного.

Многие детали в рассказах о древних пророках интересны тем, что в них воспроизводятся реальные перипетии взаимоотношений Мухаммеда со своими противниками, точнее, то, как он воспринимал и считал нужным представить эти взаимоотношения, так как несомненно, что его враги изложили бы существо спора совершенно по-другому.

Пожалуй, наиболее примечательны рассказы Мухаммеда о Нухе, строителе ковчега, в котором он и спасся, как известно, во время всемирного потопа.

Нух «призывал народ день и ночь», но его проповедь только усугубляла их отступление от истинной веры. Он «призывал их открыто: то возвещал им всенародно, то беседовал с ними в уединении». Но соплеменники лишь насмехались над ним, грозили побить его камнями. Они отрицали самую мысль о воскресении, гордо заявляя, что «есть только наша ближайшая жизнь; мы умираем и живем, и не будем мы воскрешены». Они отказывались оставить своих богов — Бадда, Саву, Ягуса, Яука и Насра. Нуха они обвиняли в том, что он «домогался первенства над ними», и попрекали тем, что среди его сторонников много «самых низких» людей. При этом соплеменники Нуха под «низкими» подразумевали не рабов, бедняков или незнатных людей, а именно людей с запятнанной репутацией. Самое интересное, что Нух не отрицает, что за ним последовали «низкие» люди. Он оправдывается лишь тем, что у него нет знания о том, что делали они прежде; их отчет только Господу, а он «не будет прогонять тех, которые уверовали».

По-видимому, и среди последователей Мухаммеда были люди с весьма сомнительной, с точки зрения арабов, репутацией. Их прошлое, по мнению Мухаммеда, полностью искупалось верой в Аллаха и чистосердечным раскаянием, и мусульмане предавали это прошлое забвению. Язычники же не считали, что человек, совершивший бесчестные поступки, может очиститься молитвой и верой. Возможно, что часть мусульман также возражала против того, что Мухаммед принимает в общину всех без разбора, руководствуясь только одним критерием — верой в Аллаха и посланника, и именно этим обусловлено странное приказание, полученное Мухаммедом от милосердного Аллаха в этот период:

— Не отгоняй тех, которые взывают к Господу их утром и вечером, стремясь к лику Его! Не на тебе расчет с ними ни в чем, и не на них твой расчет ни в чем, чтобы тебе их прогонять и оказаться из неправедных.

Загадочное приказание!

Ясно, что речь идет о верующих, и этих верующих Аллах велит считать мусульманами и не прогонять, несмотря на то… Вот именно: несмотря на что? На их прошлое? На разногласия с Мухаммедом по каким-либо второстепенным вопросам теории и тактики? На их имущественное положение?

Религиозные комментаторы Корана видят в этом стихе намек на богатых и бедных мекканцев, и если они правы, Мухаммеду было приказано открыть доступ в общину верующих богатым. Но богатым никогда не чинились препятствия на пути к исламу -наоборот, обращение человека влиятельного и состоятельного всегда рассматривалось мусульманами как крупная победа дела веры. Единственное, что могло серьезно затруднять богатым обращение на путь истины, так это требование неограниченной милостыни, выдвинутое Мухаммедом с первых же дней активной проповеди. И действительно, примерно в то же время, в которое было ниспослано и обнародовано приказание «Не прогоняй», позиция Мухаммеда в вопросе о милостыне резко и принципиально меняется.

— И давай родственнику должное ему, и бедняку, и путнику и не расточай безрассудно, — поведано было Мухаммеду в откровении. — Ведь расточители — братья сатаны, а сатана своему Господу не благодарен.

И далее Аллах прямо указал, почему следует избегать греховной расточительности: «…дабы не остаться тебе обедневшим».

Все хорошо, только совершенно непонятно, о каком «расчете» идет речь, почему не дело Мухаммеда требовать от «них» отчета в чем-либо и не «их» дело требовать отчета от Мухаммеда.

Приказание «Не прогоняй» может относиться и к верующим с сомнительной репутацией, и к богачам, но смысл его, по-видимому, значительно шире. В первую очередь речь идет о людях, исповедующих единобожие не совсем так, как считал правильным Мухаммед. К ним относились последователи различных течений христианства и иудаизма, а также оппозиционно настроенные мусульмане внутри самой общины Мухаммеда.

Христианство и иудаизм в эти годы Мухаммед считал равноценными исламу религиозными системами, основанными на заповедях того же самого Аллаха, который посылал ему откровения для проповеди среди арабов. Последователей этих учений следовало не прогонять, так как они взывают к Господу утром и вечером, встречать их радушным пожеланием: «Мир вам!» — но вместе с тем не вступать с ними в дискуссии о вере. не требовать с них отчета и не отчитываться перед ними.

К оппозиции внутри общины верующих отношение Мухаммеда было сложнее. Тех, кто верил в «сотоварищей» Аллаха, надлежало, конечно, решительно изгонять. как многобожников, и это правило Мухаммед соблюдал неукоснительно. Так же следовало поступать и с «делителями», принимавшими одни откровения как истинные и отвергавшие другие. Однако тех, которые безоговорочно принимали коранические откровения, но истолковывали их по-своему, Мухаммеду приходилось терпеть.

— А когда ты увидишь тех, которые погружаются в пучину пустословия о Наших знамениях, то отвернись от них, пока они не погрузятся в какой-нибудь другой рассказ, — наставлял Мухаммеда Аллах. — И если сатана заставит тебя забыть, то ты после напоминания не сиди с людьми неправедными.

Итак, оставь, но не в смысле изгони, порви все отношения, а оставь только на время, и время весьма короткое, — пока они дерзают рассуждать о смысле коранических откровении. И никаких споров с ними, более того — их не нужно даже выслушивать: это козни сатаны.

Презрительное отношение к пустословам, рассуждающим о знамениях Аллаха, Мухаммед обосновал притчей