с ними существовали и иные обычаи, иные неписаные законы. Новаторство Мухаммеда состояло в том, что он освятил авторитетом веры одни обычаи и решительно отверг множество других. Разнообразию законов и обычаев приходил конец. Жизнь должна была подчиняться отныне одному, равно обязательному для всех закону. Тем самым по племенной организации наносился еще один чувствительный удар — племена и кланы лишались права выступать творцами законов.

Права и обязанности каждого человека должны были определяться не его принадлежностью к тому или иному клану, племени, а его принадлежностью к умме Мухаммеда — единому народу верующих.

Для Мухаммеда закон являлся прямым приказанием всемогущего Бога, а потому нарушение закона он рассматривал прежде всего как грех ослушания и неповиновения -тяжкий грех. Он понимал, что законы не должны умножать грехи, что узаконить стоит только такие требования, которые не противоречат жизни и природе людей.

Никакой закон не мог, например, оградить рабыню от посягательств хозяина — и Мухаммед разрешил правоверным иметь наложниц из числа рабынь

— и купленных и тех, которыми завладели их десницы, потребовав только, чтобы рабынь не принуждали к сожительству. Дети рабыни от ее господина считались свободнорожденными и наследовали имущество отца, а их мать становилась свободной по его смерти.

Права наложниц были невелики, но и наказания для них установил Мухаммед наполовину меньшие, чем для жен.

Запрещение временных браков встревожило купцов, которые убедительно доказывали пророку, что при многомесячных торговых поездках без временных браков им никак не обойтись, что это требование Аллаха невыполнимо. Многие верующие по сей день считают, что пророк в конце концов разрешил временные браки, другие же отрицают это.

Новые законы не разрушали уже сложившихся семей — если кто женится на своей мачехе до того, как Аллах ниспослал свои повеления, разъяснял пророк, то в этом греха нет, можете оставаться мужем и женой, разводиться не обязательно. Впредь же такие браки воспрещены.

Многомужество же и групповые браки с верой несовместимы, как бы давно они ни были заключены, все равно это мерзость в глазах Бога и непростительный грех, такие браки должны быть расторгнуты.

Власти расторгнуть подобные браки у Мухаммеда не было, но он запретил верующим жениться на «развратницах» и выдавать своих дочерей за «развратников», и этого оказалось достаточным.

Поражение в битве при горе Оход ухудшило положение Мухаммеда. И все-таки не проигранная битва тревожила его больше всего, а причины поражения. Только семьсот человек в тот роковой день последовало за пророком сражаться с курайшитами, всего семьсот человек… А три тысячи мужчин Медины, три тысячи воинов не пожелали рисковать жизнью за дело ислама. И это было самое страшное — ведь будущее сулило не мир, а решительную войну с язычниками.

Проигранная битва открыла Мухаммеду глаза на истинное положение дел — несмотря на успешные походы и богатую добычу, большинство мединцев его учением не удовлетворено, и если пророк не прислушается к их пожеланиям, он рискует остаться в одиночестве.

Мусульмане с радостью и облегчением встретили новые откровения не только из-за того, что они решали проблему многочисленных вдов и сирот, но и потому, что в них признавалась незыблемость прав собственности и узаконивался институт рабства.

Отсюда подробное перечисление, какая часть имущества наследуется каждым родственником, отсюда же упоминание о тех, «кем овладела десница», — о рабах и рабынях, купленных и захваченных на воине.

Требование гуманного отношения к рабам оставалось в силе, но освобождение рабов Мухаммед стал рассматривать не просто как благочестивый поступок, угодный Богу, но скорее как искупительную жертву

— для покрытия тяжких грехов, например в случае непредумышленного убийства. Благочестивый мусульманин, не совершивший тяжких прегрешений, мог владеть рабами со спокойной совестью, ибо Аллах создал людей неравными и одних поставил над другими. Кстати, и стадо дойных верблюдиц, принадлежащее самому пророку, пасли в окрестностях Медины не наемные работники, а рабы.

Эпизод с Сальманом аль-Фариси, выкупленным переселенцами из Мекки и отпущенным на свободу, так и остался эпизодом, исключительным случаем — среди земледельцев Медины подобные поступки не встретили сочувствия: им рабы в хозяйстве были нужны. Нужны они стали и мухаджирам, приобретшим уже кое-какую земельную собственность и рассчитывавшим в будущем еще больше обогатиться.

Биляль, Сальман и другие бывшие рабы поддерживали политику пророка — свою личную свободу они уже завоевали.

Жизнь отвергла отмену рабства, и Мухаммед узаконил его — с гуманными оговорками, но узаконил.

Оговорки эти стоили немало — благодаря им в мусульманском мире утвердилось более человечное отношение к рабам, чем в христианском.

Каждый верующий был обязан лично творить милостыню, а также отдавать часть своего имущества Мухаммеду для распределения среди бедняков. Размер этого налога в пользу бедных не был точно установлен, и это раздражало имущих мусульман, ибо над каждым из них тяготело постоянное подозрение в недостаточном усердии в делах веры, в преступной греховности, а очередной взнос не гарантировал, что вскоре не последуют новые настойчивые напоминания, что творить милостыню есть первейшая обязанность верующего.

Мухаммед счел нужным отказаться от такой практики. Он подразделил милостыню на обязательную (закат) и добровольную (садака) и установил, что размер заката не должен превышать двух-трех процентов стоимости имущества — уплатив эту сумму, каждый верующий отныне знал, что на год пророк оставит его в покое.

Конечно, бедняки, для которых предназначался закат, от налога освобождались.

Закат собирали лица, назначенные самим Мухаммедом, и пророк следил, чтобы при сборе его не было злоупотреблений.

Закат и пятая часть военной добычи составляли общественный фонд, с помощью которого Мухаммед поддерживал неимущих — больных, престарелых и тех, кто, несмотря на все старания, не мог прокормить свои семьи. Тунеядцев же, не желавших трудиться, пророк решительно осуждал, прогонял от себя и лишал всякой помощи из общественных средств, ибо Бог любит тех, кто трудится, и не любит бездельников. Тем самым помощь неимущим не наносила никакого вреда ансарам-земледельцам, нанимавшим работников для ухода за своими полями и садами.

Меры, принятые Мухаммедом почти сразу же после битвы при Оходе, устранили главные причины, порождавшие недовольство в лагере мусульман. Главные, но не все — война требовала все больших расходов, а многие земледельцы-ансары на войну расходоваться не хотели, не видя для себя особых выгод от ее продолжения и сомневаясь в победе. Требования пророка жертвовать жизнью и имуществом ради победы встречали упорное сопротивление «лицемеров».

Столь же упорно противодействовали «лицемеры» стремлению Мухаммеда слить всех мусульман в единый народ, не знающий деления на племена и кланы, — и хазраджиты и авситы продолжали отстаивать свою автономию внутри уммы, свое право вести самостоятельную политику, дружить и враждовать, с кем им заблагорассудится.

Даже ограничения кровной мести, введенные Мухаммедом, встречали среди ансаров противодействие.

Пророк от имени Аллаха запретил кровную месть за неумышленное убийство, но когда такое убийство произошло, ему с трудом удалось заставить брата погибшего принять денежную компенсацию и дать клятву не покушаться на жизнь случайного виновника случившегося. Примирение состоялось, но «позор» оказался для брата погибшего нестерпимым, он подстерег и прикончил убийцу, после чего бежал в Мекку.

За умышленное убийство Мухаммед разрешил мстить, но мстить не клану и племени, как это практиковалось с незапамятных времен, а только самому убийце — и то с оговоркой, что и в этом случае лучше всего «простить» убийцу, удовлетвориться денежной компенсацией и примириться. Такое ограничение казалось многим ревнителям племенной морали несправедливым (так как убийца мог представлять меньшую «ценность», чем убитый) и подрывающим принцип круговой поруки, которая сплачивала кланы. К последнему Мухаммед и стремился — во что бы то ни стало покончить с зависимостью мусульман от их кланов и племен, слить их в единый народ.

Мухаммед был безупречно предан Аллаху и как нельзя лучше выполнял возложенную на него миссию. Поэтому ни пророка, ни верующих не удивило, что вслед за общими законами о семье и браке Аллах ниспослал Мухаммеду особые законы, предназначенные только для него, законы, которые принимали во внимание высокое положение пророка в общине верующих и его не укрывшуюся от глаз всевышнего любовь к женской красоте.

— О пророк! — прогремели в сердце Мухаммеда слова Аллаха. — Мы разрешили тебе твоими женами тех, которым ты дал их награду, и тех, которыми овладела твоя десница из того, что даровал Аллах тебе в добычу, и дочерей твоего дяди со стороны отца, и дочерей теток со стороны отца, и дочерей твоего дяди со стороны матери, и дочерей твоих теток со стороны матери, которые выселились вместе с тобой, и верующую женщину, если она отдала самое себя пророку, если пророк пожелает жениться на ней, — исключительно для тебя, помимо верующих.

Аллах разрешил пророку иметь неограниченное число жен, не говоря о наложницах, и, кроме того, жениться на тех, кто «сами себя отдали пророку», — «сами собой» выходили замуж женщины тех кланов и племен, которые сохранили обычаи матриархата, решительно осужденные Аллахом. Своему же любимому пророку Аллах разрешил и такие браки (при которых жена продолжала жить отдельно от мужа) — все это ради того, чтобы «не было на тебе стеснения», пояснил Аллах.

Сколько у Мухаммеда было жен, которые сами собой вышли за него замуж, мы не знаем. Подобные браки вскоре стали считаться ужасно безнравственными, а потому компрометирующими пророка. Но уже весной 626 года он взял в дом пятую жену -тридцатилетнюю вдову мусульманина — Зайнаб, дочь Кузаймы. Эта новая жена умерла через несколько месяцев после свадьбы.

Мухаммед проводил в жизнь важные реформы не только для того, чтобы укрепить свое положение в Медине, одновременно он подрывал силы язычников, их готовность сражаться против ислама насмерть. А враги пророка, ободренные победой курайшитов при Оходе, немедленно подняли голову. Кочевые племена в окрестностях Медины, согласившиеся ранее принять ислам, заколебались, усомнившись в силах Мухаммеда.

Через четыре месяца после битвы при Оходе, в июле 625 года, к Мухаммеду явились представители кочевых племен Адал и аль-Кара. Они заверили пророка, что многие адалиты и алькариты уже приняли ислам, но нуждаются в сведущих людях, которые бы растолковали им все правила новой веры, объяснили им новые законы и научили их чтению Корана. По их просьбе Мухаммед послал к племенам Адал и аль-Кара шестерых мусульман во главе с Мурхадом. Во время привала близ колодца ар-Раджи, к востоку от Мекки, «хозяева» оставили приглашенных мусульман одних, а сами дали знать об их местонахождении союзному курайшитам племени Хузайл. Хузайлиты окружили мусульман и предложили им сдаться, обещая сохранить им жизнь. Положение было безнадежным, но Мурхад призвал своих соратников не полагаться на клятвы многобожников и с честью встретить смерть с оружием в руках. Он и два последовавших его примеру мусульманина пали мученической смертью у колодца ар-Раджи. Остальных хузайлиты связали и повели в Мекку. Что ждет их в Мекке,