когда в действительном мире, как в ограниченном пространстве возможностей, необходимо сделать выбор, существуют некоторые правила предпочтения. Но каждая сфера, когда ставитсебя самое на вершину, знает, со своей собственной точки зрения, иную иерархию. Таким образом, все может быть подчинено этическим, как и религиозным или эстетическим, абсолютам. В сущности, это — новая борьба между сферами, но с той разницей, что сфера, признаваемая абсолютной, не безусловно исключала другую сферу, но терпела ее на ее законном месте. Этот принцип соединяет иерархию (Rangordnung) с терпением (Geltenlassen);
г) Как единство сфер: Этого единства никоим образом не удается найти или создать в ориентировании в мире. Правда, есть известные указания на взаимосвязь между сферами; например, религиозные мотивы для научного познания, ratio как скачок в область мистики, искусство как религиозное созерцание, религиозный миф как содержание художественного творчества. И все же эти указания не сходятся ни в каком объективном центре, который бы обретал зримые очертания в ходе ориентирования в мире.
Все конструкции отношения между сферами духа, как средства мироориентирующего исследования, пригодны для того, чтобы приблизиться к пониманию смысла фактическихбитв. Это толкование смысла делает науки о духе в их действенности фактором самих этих битв. Каждый из бойцов пытается использовать их для себя, оправдывая и понимая самого себя. Но наука о духе является исследованием именно в той мере, в какой она остается относительной и знает, что ее знание есть знание о возможных точках зрения. Она не познает безусловного, и именно этим самым она открывает путь к подлинной правдивости (Wahrhaftigkeit). Дух постигается ею в своем самораздвоении (Selbstentzweiung), чтобы в конце взглянуть сквозь него в глаза экзистенциям (um am Ende durch ihn hindurch Existenzen ins Auge zu blicken). Ориентирование в мире может проникнуть до границ смысла, но не может достаточно полно постичь из этого смысла реальную борьбу. Безусловность экзистенции, как исток борьбы между сферами, знанию недоступна.
3.Снятие сфер. — Если учения о сферах духа пригодны в научном исследовании как средства относительного проникновения в духовно-действительное, то все же подведение конкретной духовной действительности под полученные таким образом рубрики всегда остается неистинным. Эта действительность, как действительность, охватывается таким образом всегда только с одной какой-нибудь стороны. К примеру, научные труды имеют такие стороны, которые позволяют рассматривать их как произведения искусства. Произведения искусства, особенно стихотворные, часто непосредственно представляют собою также и познавательные достижения. Известный поступок одной своей стороной подлежит этическому анализу, и может быть постигнут также как религиозный поступок.
К тому же, не удается поставить рядом друг с другом познание, этос, искусство и религию таким образом, в общем виде как сферы, чтобы в их разделении было в то же времяадекватно выражено особенное существо каждой из сфер. Каждая сфера оказывается в основе своей целым духа в особенной форме, которую возможно удержать как особенную только в формализованной пустоте, теряющей всякое содержание. Поэтому и философия каждой отдельной из этих столь строго отделенных друг от друга областей фактически становилась целокупностью философии духа. В ответ на вопрос об особенной форме духа дают только описания их самобытных закономерностей, формальных структур,которые, будучи вполне правильны сами по себе, вводят в заблуждение относительно сущности являющегося в этой сфере духа. Убедительно-логическое, эстетическая правильность, формально-религиозное, соответствующее долгу поведение в силу признания нравственного закона, — это формы и условия истины, но отнюдь не истина самого духа. Эта последняя, удостоверяясь в себе в идеях, может быть даже при расхождении с перечисленными самобытными закономерностями сфер быть во многих людях тождественной как та истина, которая, собственно, важнее всего.
Столкновения между сферами духа не могли быть прекращены никаким окончательным решением; скорее, истина этих столкновений вела через духовные идеи к экзистенции.Никакое развитие конструктивных возможностей предельных альтернатив смысла не может быть чем-то большим, нежели вполне относительным самопониманием через совершающееся в среде духа прикосновение к экзистенции. Здесь делаются ощутимыми для нас решающие противоположности, и все же в их помысленности они уже положены как неабсолютные. Предельная возможная альтернатива: неустранимая борьба сфер, как множества богов, между собою, или единство в совершенном синтезе духа в его тотальности, не является для нас обязательной, поскольку дух, как таковой, уже изначально не может обрести окончательной замкнутости, и все формы конфликта в его среде суть формы самопонимания экзистенциальной борьбы в историчной ситуации.
Поэтому на пути к единой истине сферы духа вновь снимаются, как лишь относительные, партикулярные формы, борющиеся друг с другом не в собственном своем обличье. В них экзистенция приближается к единой для нее истине.
Если, однако, это единство есть, то только в качестве узловой точки в некой экзистенции, поддерживающей ее духовное явление. Истинное единство есть лишь в трансценденции этой экзистенции. Итак, вообще-то могла бы существовать точка зрения, которая в этом случае уже не будет точкой зрения знания, с которой разделение сфер представляется снятым. Но это замыкание взгляда в единство совершается не в пределах ориентирования в мире. Скорее, с позиции этого единства может существовать родство даже в самой жестокой борьбе между двумя противниками. Но всякое единство духа, как сознаваемое в логической формулировке, несостоятельно перед лицом фактов и смысловых возможностей в деле ориентирования в мире.
Подразделение духа показывает нам его в его движении, раздвоении и новом нахождении себя: оно дает нам чувствовать иные истоки, нежели те, которые могут быть мыслимы в пределах отдельных сфер; оно показывает нам формализации там, где сфера получает чистоту бытия, и субстанциальность, которая объективно не может быть постигнута мыслью ни в какой самобытной закономерности сферы. Это подразделение не может прийти к завершению в постижении единого духа таким, каков он подлинно есть. Ибо дух не существует благодаря только самому себе.
Подразделение наук о действительности
1.Общая классификация наук о действительности.
-После разделения действительного на материю, жизнь, душу, дух могло бы показаться естественным утвердить также друг рядом с другом четыре науки, между которыми исчерпывающим образом было бы распределено содержание всего существующего, а именно: физику, биологию, психологию, науку о духе. Однако то, что способ объективности действительного в каждом из четырех этих царств иной, и что эти царства действительности пересекаются между собою, не допускает здесь простой координации. Физика (в ее единстве с химией) есть некая относительно внутренне связная область исследования. Такова же и биология, но в то же время она такова все-таки только благодаря своему отношению к точным естественным наукам, которыми она на каждом шагу пользуется, тогда как ее собственные корни остаются скрыты в темноте. Психология уже гораздо проблематичнее их; она фактически впадает в области биологии и науки о духе или выдает себя за универсальную науку. Наконец, наука о духе действительна только как многообразие, складывающееся из изучения документов, произведений, деяний, институтов человека; она отнюдь не создала такого единства, как физика и биология. Она представляет арену мировоззренческих битв, которые впервые принимают радикальные и безапелляционные решения о смысле и ценности постановок проблем и способов научного исследования, и даже о смысле и ценности самих предметов исследования. Совместное непрерывное возделывание известной области науки конституировалось здесь лишь на почве общности умонастроения, а не как некоторая объемлющая объективность для всех.
Изменение способов действительности объективности предмета от одной науки к другой не допускает никакого общего масштаба, который распространялся бы на содержание всех четырех наук. Общее у этих наук только то, что делает их науками: убедительность эмпирического познания посредством метода с целью получения объективных констатаций. В форме критического анализа филолога, точности артикуляции мышления в правоведении, ясного понимания психологического анализа, точного мышления естествоиспытателя есть нечто тождественное, что делает все эти формы весьма непохожими на методы философского просветления и философского трансцендирования. Их все объединяет нелюбовь к конструирующей или догматической философии, потому что эта философия в самом деле не приумножает убедительного знания, как действительного познания предметов, и все же принимает на себя обманчивую форму знания. Исследователи в области наук о духе нередко высказывали против философии подобное тому, что высказал Либих как естествоиспытатель: «Я тоже пережил этот столь богатый словами и идеями, столь бедный истинным знанием и добротными исследованиями период гегелевской философии, -он отнял у меня два драгоценных года моей жизни. Не могу описать страх и ужас, который я испытал, когда пробудился от сновидения к сознанию. Как многие из самых одаренных и талантливых, я видел, что гибну от этого шарлатанства».
Несмотря на это, эмпирические науки не представляют ни единства, ни ясной последовательности. Фактически они существуют в полярности наук о природе и наук о духе. Похоже на то, что в практической исследовательской работе они снова и снова конституируются как эти две чуждые друг другу целокупности (Ganzheiten). Исследователи в каждой из этих двух областей имеют общую атмосферу, понимают друг друга — исследователи природы определенно и однозначно, работники наук о духе — в историчных границах, -в то время как между двумя группами наук чаще всего зияет пропасть, через которую только немногие устремляют свой взгляд на противоположную ее сторону. Эта бездна так глубока, что различение двух групп наук как sciences («науки» тождественны естественным наукам) и lettres36 (наука существует как литература) лишь ясно и отчетливо выражает то, что существует фактически.
Однако эта господствующая дихотомия не имеет абсолютной значимости. Для нее остаются незаметны своеобразные черты подлинного биолога и подлинного психолога. Остается скрытой проблематичность границ. Это разделение имеет тенденцию производить отчуждение между исследователями, а тем самым замутнять истину ориентирования в мире, которая понимает и ограничивает сама себя только во всесторонности общения и в неясности сознания нарушать множество различений в пользу мнимых целокупностей, которые на самом деле оказываются незавершенными.
Классификация наук о действительности остается открытой; она останется такой всегда в силу незавершимости познающего ориентирования в мире вообще.
2.Естественные науки.
-Исследование в науках о духе получает мотив благодаря интересу причастности к идеям и диалога (Zwiesprache) от экзистенции к экзистенции. Исследование в естественных науках получает мотив благодаря интересу к знанию вещей в их недоступном пониманию внешнем облике, к постижению этой внешности как хода вещей, необходимо протекающего согласно познаваемым законам, а также интересу к господству над тем, что благодаря этому познанию становится в известных границах постижимым для нас; но тогда этот интерес влечет к тому, чтобы на границе произвести в существовании как таковом толчок (Anstoss) в
