тем, что дают всякий раз заметить незавершенность: я есмь еще и другое. Далее, тем, что всякий раз отделяют мыслимое в них от меня самого, который вновь изымает себя из всякой предметности, когда просветляется ею. Возникает косвенное знание обо мне (um mich), которое не есть знание про меня (von mir). Самость больше, нежели все доступное знанию (Das Selbst ist mehr als alles Wissbare). На тех путях, благодаря которым я становлюсь для самого себя объективным, я поэтому в состоянии необъективно удостовериться в самом себе как возможности. Правда, объективировавшееся (das Objektivgewordene) есть как бы единственный язык, благодаря которому я есмь. Но мое активное сознание, которое может всерьез говорить «я сам», избирает этот язык, релятивируя в то же время всякую предметность, вступившую из самости в явление.

Если бы я, антиципируя, превратил себя во временном существование в целое в некотором образе, в котором бы я благодаря тому, что я такое, знал, кто я такой, то я бы обманывал себя. Только в метафизическом трансцендировании, которое может совершиться только на основе истоков, которые еще только предстоит уловить в просветлении экзистенции, я, правда, могу обратиться к своему бытию в совершенстве временного существования, так, как если бы мое знание пребывало в вечности (Nur in einem metaphysischen Transzendieren, das erst auf Grund der in der Existenzerhellung noch zu ergreifenden Urspr?nge erfolgen kann, wende ich mich wohl zu meinem Sein in der Vollendung des Zeitdaseins, als ob mein Wissen in der Ewigkeit sei). Но именно в присутствии всякого завершения моего образа себя мне становится достоверно ясной фактическая незавершимость во времени. Только благодаря этому впервые по-настоящему пробуждается мое сознание возможности быть самим собою, посредством которого я знаю себя не как какое-то бытие, а скорее, проблематически, как становление и как будущее. Удостоверение в себе в метафизическом трансцендировании происходит скачком, предполагающим другой скачок: отмоего опредмечивания себя для себя ко мне как свободе (von meinem mir Gegenst?ndlichwerden zu mir als Freiheit). Относительно всего действительно ставшего от меня остаюсь я сам как возможность: относительно ставшему объективным составу Я остаюсь я сам, а стало быть, как свобода.

Если бы я сам, не становящийся для самого себя предметом, был только тем бытием, для которого налично всякое существование предметов, которое может знать о них, но не о себе, и которое само однако же абсолютно преходяще в этом мире существования, то я находился бы в такой ситуации, которую мне приходилось бы выносить, но которой я не мог бы стерпеть. Эта ситуация, как представляемая в уме, становится истоком философского просветления подлинного самобытия. Я уже не могу более разочарованно обращаться все к новым возможностям предметного знания о себе, но, однажды овладев всеми этими возможностями, я вступаю с ними как средствами на новую почву возможности самобытия.

Само рефлексия

1.Бытие-Я и саморефлексия.

-В изъятии себя из бытия-Я сознания вообще, из богатства аспектов, в которых я эмпирически являюсь себе самому, из данного так-бытия моего характера заключено некое отношение к себе самому, а в нем и начаток для нового овладения самим собою. С деловитой объективностью я проверяю, что я такое, и нахожу только некое изобилие всегдапартикулярных фактических обстояний; но сверх того я проверяю, что я подлинно есмь, и вижу, что это зависит еще от меня самого (noch an mir selbst liegt). Я есмь то бытие, которое тревожится о себе самом и в самоотношении еще решает, что оно такое.

Если, после того как все объективные мои усилия дали промах, я все еще говорю «я сам», то я уже не просто подразумеваю нечто, но делаю нечто: будучи одновременно одним и двумя, я есмь к себе (bin ich zu mir), т.е. я отношусь к себе самому, но отношусь не только рассматривая себя, но действуя на себя (auf mich wirkend). Возникает вопрос: могу ли я знать себя только через свою внутреннюю деятельность, и не есмь ли я, стало быть, не только то, что является себе, но также и то, что создает себя (sich schafft). На этот вопрос предстоит ответить и «да», и «нет»: я не могу быть самим собою, если я не хочу, и я уже не есмь я сам, если я хочу быть самим собою; правда, я становлюсь, создавая себя; но если я есмь я сам, то я себя не создал. Относиться к себе самому еще не значит быть самим собою, но значит: ожидать себя в некоторой внутренней деятельности. В сущности этого отношения-к-самому-себе как истока самобытия возможность моего тождества с собою в некотором сделавшемся предметным составе коренным образом упущена. Поскольку я активно отношусь к самому себе, я есмь только возможность самобытия. Поэтому во времени я никогда не бываю для себя концом и завершением, не знаю себя самого,но достоверно сознаю себя самого лишь поскольку я есмь я сам.

Если, к примеру, я скажу, пребывая в непосредственных способах своего знания о себе, что силой своей воли я не могу быть, но что я в самом деле есмь только то, что я в качестве сознания вообще устанавливаю как мои эмпирические явления и мой характер, то следует задать вопрос: как я живу в таком случае, если действительно верю подобной речи? Или я живу для собственного удовольствия и склонности, как придется, или же — в отчаянии, поскольку нет никакого смысла (da kein Sinn ist). И то и другое — непоследовательно. Прежде всего: Я ни в какое мгновение не могу жить действительно без смысла: Уже путь случайной склонности и удовольствия сам есть некое решение; в утверждении своего так-бытия заключается в то же время акт воли, избирающей бессмысленность и неизбежно составляющей некий — пусть отрицательный — смысл, при котором из возможной экзистенции остается в силе вопрос: действительно ли я желаю этого смысла, или же скорее я обманываюсь и скрываюсь от себя. Далее: отчаяние подталкивает меня к самоубийству; этим самоубийством я говорю, что моя жизнь бессмысленна, но что я хочу, чтобы она имела смысл, потому что в бессмысленности я не способен быть самим собой. Самоубийство как активный поступок становится тем смыслом, которым я отрицательно наполняю существование; оно есть решение, в котором заключено подлинное, пусть и отрицательное, самобытие, которое только теперь могло бы начаться и вновь уничтожило бы самоубийство в вечности, трансцендируя его. — Сущность и ситуация человека таковы, что он должен спрашивать о смысле и поступать осмысленно: у него остается только выбор, но вообще не выбирать он не может, потому что перед ним снова и снова появляется некий выбор, который он и совершает активно или пассивно. Если человек хочет последовательности, то, даже и не зная смысла с абсолютной уверенностью, онне может перестать задавать вопрос о смысле и всякий раз в меру своих сил осуществлять смысл. Он есть бытие, которое помогает или не помогает себе обрести себя, коль скоро растрачивает или сознательно избирает свою возможность (Er ist das Sein, das sich zu sich verhilft oder nicht verhilft, indem es seine M?glichkeit vergeudet oder ergreift). Но если человек не хочет последовательности, то это опять-таки будет в нем отрицательной волей к смыслу (negativer Sinnwille); тем самым он должен был бы перестать действовать осмысленно, никак более себя не проявлять; он разорвал бы все, и стал бы словно умышленно безумным, поскольку в его существовании еще встречались бы обрывки смысла.

Субъект как самосознание в отношении-к-самому-себе был всегда исчезающим в предметной наличности Я предметом предыдущих размышлений. Но названное только что отношение-к-самому-себе как всеобщее субъективности вообще было бы пустым. Оно действительно только как отношение к себе единичного самобытия, наполнения которого я ищу в активных свершениях, которые в их историчной конкретности есмь я сам.

Я замечаю, что бываю самим собой только, если имею себя в своей власти. Даже там, где я всецело поглощен каким-нибудь делом и вообще не думаю о себе, я бываю дельным в той мере, в которой мой самоконтроль делает меня дельным, заставляя отвлечься от моей субъективности. Подлинная дельность моего поведения не лишена решительно выраженного самобытия, сказывающегося в самоконтроле. Однако этот самоконтроль нужен мне не только при предметном исследовании в мире, но и повсюду, вплоть до тех не знающих предела вопросов, в среде которых для меня становится достоверно ясной безусловность моего изначального делания (die Unbedingtheit meines urspr?nglichen Tuns). Эта среда, в которой я ищу себя на пути, ведущем через мировое бытие и мое в нем существование, называется саморефлексией. Саморефлексия, как только рассматривающая саморефлексия, осталась бы пассивной и бесплодной, потому что терялась бы в нескончаемости. Она является подлинной саморефлексией лишь как активная рефлексия, в которой я действуюна себя и превращаю рассматривающую саморефлексию в неотъемлемо нужное средство, при помощи которого я только и могу видеть, тогда как благодаря активности это зрение получает смысл и цель.

В саморефлексии вопрос о том, кто я такой, ставится по-новому. Знание о себе уже не подразумевается здесь как таковое, но сам вопрос есть как бы шпора, действием которой я прихожу в себя (die Frage ist der Stachel, unter dem ich zu mir komme). В экзистенциальной саморефлексии я ищу себя как возникающего из моего суждения о себе. Это серьезный суд над собою в саморефлектировании, который не может произойти только из желания знать о себе, лежащего в основании судящих актов сознания вообще. В саморефлектировании возникает некий источник моего бытия; в нем я становлюсь для себя своим собственным истоком. «Познай самого себя» — это не требование узнать в некотором зеркале, что я такое, но призыв подействовать на себя, чтобы я стал тем, кто я есмь. В саморефлексии, обращаясь назад от вещей в мире к самому себе,, я испытываю свои дела, свои мотивы и чувства мерилом того, есмь ли они — я сам и хочу ли я быть ими. К примеру, я спрашиваю, обретаю ли я в них тот душевный покой, в качестве которого я познаю себя самого, сохраняется ли в них моя чистота, соответствуют ли они тому, что я признаю нравственным разумом, подлинен ли я в них. Но и ни один из этих масштабов саморефлексии не может быть содержанием предметного знания, но каждый, как сформулированный и примененный масштаб, сразу же включается в испытывающую рефлексию, а