Вы знаете об этом, потому что я вам это говорю. (Обращаясь к подавленным санита­рам.) Унесите ее.

Первый санитар. Куда?

Мейнерт. Меня это не касается. (Повернувшись к испу­ганным студентам, указывает на койку в конце палаты.) Пойдем взглянем на мою параличную.

Группа трогается с места. Мейнерт взял Фрейда под руку, чтобы сгладить то тяжелое впечатление, которое он произвел на него своей резкостью.

Мейнерт (вполголоса). Так, значит, завтра едете?

Фрейд. Да, профессор.

И тут раздаются пронзительные крики. Студенты оборачиваются, Мейнерт с Фрейдом тоже. Слепая старуха сцепилась с двумя сани­тарами. Она кричит, резко дергается, вырывает простыни и выпячи­вает живот. Ее ноги сводят судороги. Мейнерт внезапно принимает решение.

Мейнерт (властным, резким тоном). Господа, сегодня я прочту вам небольшую лекцию об истерии. (Он идет назад, за ним следом – Фрейд, сиделки и студенты. Обращаясь к санитарам.) Отпустите ее. Психиатры различают два вида психических заболеваний: психозы и неврозы. Психозы – наи­более серьезные болезни: они характеризуются глубокими нару­шениями, затрагивающими личность больных и их ощущение действительности; причину психозов надлежит искать в мозго­вых центрах. Неврозы же затрагивают только чувства, подобно неврастении или неврозу тревога, или поведение больных, по­добно неврозам навязчивости. Что касается истерии (по­казывает тростью на старуху, которая продолжает тря­стись) — превосходнейший пример, который вы наблюдаете, – то тщетно пытались причислять ее к одной или другой из этих категорий. На самом деле этой мнимой болезни не существует: невроз навязчивости заключается в том, что больной становится одержимым; при неврастении больной действительно встрево­жен. При истерии все фальшиво, все ложь. (Протянув трость, он слегка касается ног больной старухи.) Парализованная нога? И где же она? (Студенты смеются. Старуха продол­жает дергаться, каждый ее жест имеет свой смысл: страх, протест, жалость, мольба и т.д.) Эпилептический припадок? Припадок, похожий на эпилепсию? (Он смеется.) При эпилеп­сии трясутся все члены тела При эпилепсии отмечаются бы­стрые клонические судороги. (Имитирует рукой в перчатке клонические судороги.) Ну а где же здесь эти судороги? Где они? Вы видите плохую актрису, все движения которой притвор­ны. (Он, едва уловимо, передразнивает жесты старухи, студенты, улыбаясь, смотрят то на Мейнерта, то на боль­ную старуху. Жесты Мейнерта слегка убыстряются, слов­но он вот-вот утратит контроль над своими движениями. Он замечает это и вовремя останавливается. Санитарам.) Держите ее. Нет, поднимите только голову. (Студентам.) Дайте спичку. (Один студент роется в кармане и с почти лакейской поспешностью протягивает Мейнерту спичку. Тот кладет трость на соседнюю койку. Медленно стягивает перчатки. Студенту.) Зажигайте! (Студент чиркает спин­кой.) Что вы наблюдаете? (Мейнерт спрашивает тоном профессора, читающего лекцию.)

Глаза старухи. При вспышке спички зрачки у нее сужаются.

Голос студента за кадром. Зрачки, у нее сузились зрачки.

Мейнерт. Неужто вы полагаете, что у слепого под действием света могут сузиться зрачки?

Студенты (отвечают хором). Нет.

Мейнерт. Причина ясна. Хватит валять дурака, старая, мы никуда не пойдем.

Старуха постепенно успокаивается. Она больше не шевелится, но ее левая нога, снова оцепеневшая, опять застыла в паралитической контрактуре.

Мейнерт (торжествующе). Ну что, Фрейд, теперь вы убе­дились, что она симулянтка?

Фрейд в нерешительности. Все взгляды устремлены на него. Он разрывается между яростью и робостью.

Фрейд(наконец-то спрашивает голосом, по-прежнему уважительным, но в котором едва уловим гнев). Профессор, может быть, разрешите мне попробовать? (Мейнерт смо­трит на него с притворным изумлением. Фрейд держит себя вежливо, но легко угадать, что он упрям.) Вчера я сам осмотрел больную в психиатрическом отделении. (Фрейд под­ходит к студенту, у которого в галстуке золотая булавка. С улыбкой отстегивает ее.) Извините!

Фрейд подходит к маленькому столику, расположенному между двумя рядами коек. На столике – горящая спиртовка, на ней кипит ванночка для стерилизации инструментов. Он снимает ванночку и подогревает кончик булавки в пламени, чтобы стерилизовать ее. Мейнерт и студенты с любопытством смотрят на Фрейда. Мейнерт хмурит брови. С нагретой булавкой Фрейд подходит к больной.

Фрейд (говорит еле слышным, вкрадчивым голосом). Фрау! Фрау! Вы останетесь здесь. Я уверен, что профессор Мей­нерт разрешит вам остаться. (Больная несколько расслабля­ется. Глаза у нее широко раскрыты, но по-прежнему не­подвижны.) Наблюдайте за ее лицом.

Фрейд берет за ступню «парализованную» ногу и приподнимает ее. В это мгновение больная приподнимается всем телом. Лицо у нее ничего не выражает.

Мейнерт. Вот вам лишнее доказательство: при настоящем параличе нам не удастся приподнять тело больного, подняв парализованный орган.

Фрейд. Разумеется, профессор. (Фрейд втыкает в икру больной булавку студента. Сначала очень легко, потом глубже, кончая тем, что полностью вгоняет булавку в икру и отпускает ее. Лицо больной остается совершенно спокойным. Тело ее неподвижно.) Никакой реакции. (Он вытаскивает булавку, опускает ногу больной на кровать, подходит к столику и протирает тряпочкой булавку.) Она ничего не чувствует. Анестезия конечности, которую она считает парализованной.

Он снова стерилизует булавку, ставит ванночку на огонь и отдает булавку студенту. Тот недоуменно разглядывает ее и, вместо того чтобы заколоть ею галстук, жестом отвращения прикалывает к лацкану сюртука.

Все смотрят на Мейнерта, которому удалось сдержаться и даже улыбнуться.

Мейнерт (словно хороший актер). Браво, Фрейд! (Сту­дентам.) Этот опыт доказывает, что у больной наблюдается легкая гемианестезия, весьма вероятно являющаяся следствием нарушений коронарного кровообращения. (Берет перчатку и трость с кровати, куда он их положил.) Вот в чем истина. Скромная истина, господа. Эта старуха не парализована, не сле­па. Ее истинная болезнь ложь, как я вам только что это показал. (Сиделке.) Пусть остается здесь, я осмотрю ее. (Санитары с облегчением улыбаются.) Пойдемте осмотрим параличную.

Он уходит. Фрейд направляется вслед за ним. Мейнерт дружески его останавливает.

Мейнерт. Ступайте домой, Фрейд, вы завтра уезжаете, вам, должно быть, надо сделать еще тысячи дел. (Любезным то­ном.) И к тому же, господин приват-доцент, мне вас больше нечему учить.

Фрейд (он внезапно растрогался, но сдерживается). Я хотел бы поблагодарить вас.

Мейнерт. Через полчаса я буду в лаборатории. Зайдите, если успеете, я хочу вам кое-что предложить.

Фрейд кланяется и уходит.

(3)

Лаборатория «Анатомии нервной системы» в той же больнице.

Светлый и чистый зал. Студенты и врачи в халатах толпятся вокруг столов, на каждом из которых, кроме различных предметов – инструментов, стеклышек, пробирок и т.д., – стоит микроскоп. Фрейд, склонившись над микроскопом, рассматривает препараты; в зал входит консьерж больницы.

Консьерж. Там ваша невеста, она говорит, что вы назначили ей встречу.

Фрейд. Где она?

Консьерж (показывает на окно). Во дворе.

Фрейд подходит к окну. (Лаборатория находится на третьем этаже.) Он видит во дворе, внизу, стоящую спиной к нему девушку с зонтиком и в большой соломенной шляпе.

Фрейд. Попросите ее немного подождать. У меня разговор с профессором Мейнертом.

Входит Мейнерт. Все головы поворачиваются в его сторону. Он широким жестом снимает шляпу.

Мейнерт. Здравствуйте, господа. (Ищет глазами Фрейда. Тот подходит к нему. Мейнерт берет его под руку и увле­кает за собой.) Нам будет удобнее говорить в моем кабинете.

В глубине лаборатории дверь с табличкой: «Кабинет профессора Мейнерта». Мейнерт вынимает из кармана ключ, открывает дверь и пропускает вперед Фрейда.

Фрейд входит в уютную и хорошо освещенную комнату. Большой, заваленный книгами стол, застекленный книжный шкаф, кресла. С легким удивлением он замечает на подносе графин шнапса и малень­кую рюмку. Поднос стоит на письменном столе на самом виду.

Фрейд. Профессор, я хотел бы поблагодарить вас…

Фрейд говорит дружески. Мейнерт восседает величественный и не­проницаемый.

Мейнерт (поднимает руку, словно хочет остановить Фрейда). Не благодарите меня, я за вас не голосовал. (Фрейд порывается что-то сказать. Величественный жест Мейнер­та. В это мгновение он еще владеет собой, выражение его лица и жесты совпадают.) Вашу стипендию вы получили благодаря Брюкке. Однако я считаю вас своим учеником, луч­шим из помощников, и глубоко убежден, что вы заслуживаете этой награды. Я голосовал против потому, что вы совершаете безумие. (Его рука, едва он произнес слово«безумие», ощупью тянется к графину. Он, вовремя спохватившись, начинает почесывать бороду жестом Моисея в скульптуре Микеланджело.) В Берлине есть выдающиеся физиологи. В Лондоне тоже. (Фрейд насторожился, но держит себя предельно вежливо. Лицо его потемнело, он смотрит с недо­верием.) И куда же едете вы? В Париж! Слушать лекции шарлатана. (Мейнерт взял в руку рюмку. Поигрывает ею. Фрейд хочет что-то сказать. Мейнерт перестает чесать бороду, властным жестом протягивает руку в сторону Фрей­да, словно приказывая ему молчать.) Да, шарлатана! Фрейд! Что такое корондаль?

Фрейд. Маленькое ответвление сонной артерии.

Мейнерт. Отлично. Так вот, Шарко этого не знает!

Он берет со стола брошюру и швыряет ее Фрейду.

Мейнерт. Прочтите это. И вы сами убедитесь, что он этого не знает. (Рука Мейнерта снова начинает рыться в рыжей бороде.) Вот он каков, ваш будущий мэтр! (У Мейнерта появляется новый тик: рука время от времени отрывается от бороды, и Мейнерт левым указательным пальцем по­стукивает по левому крылу носа.) Это шарлатан, который гипнозом лечит неврозы.

Фрейд (очень вежливо). Не все неврозы, профессор, а толь­ко истерию.

Он замолчал, потрясенный неожиданным эффектом своих слов. При слове «истерия» левая рука профессора внезапно перестала постуки­вать по носу.

Мейнерт. Одним мошенничеством больше.

Рука подхватывает графин легко, но так, будто сам Мейнерт не контролирует ее движений, и решительно наливает рюмку шнапса. Он ставит графин на поднос и поднимает рюмку, продолжая гово­рить. Но все это почти не отражается на величественном лице Мейнерта (он даже не взглянул на свою руку, пока она наливала алкоголь, хотя бы для того, чтобы проконтролировать эту операцию), так что кажется, что эта рука живет совершенно отдельно от тела профессора.

Мейнерт (тоном, не допускающим возражений). Болез­ни, о которой вы говорите, не существует. Студенты Шарко подбирают на панели уличных девок и посылают их в Caльпeтриер, чтобы они разыгрывали перед Шарко свои «великие при­ступы». Он – посмешище всего медицинского корпуса. (Мей­нерт залпом выпивает рюмку шнапса.) Гипнотизм! Это трюк из кафешантана (Ставит рюмку на стол. Постукивает указательным пальцем левой руки по носу.) Я считаю, что ваша прошлогодняя работа по анатомии мозжечка продвигает вперед науку. А теперь вот, гипнотизм! Какое падение. Вы больше не верите в физиологию. (Фрейд лишь кивает головой, показывая, что он по-прежнему верит в нее.) А это? Неу­жели вы больше не верите в это? (Мейнерт показывает на заднюю стену, где висит напечатанное крупными буквами изречение: «Живой организм, есть часть физического мира, он состоит из систем атомов, которыми управляют силы притяжения и сталкивания, согласно закону сохранения энергии. Гельмгольц». (Говорит очень искренне.) Вот мое кредо.

Фрейд(отвечает отрывисто, вежливо, но сухо). Я верю в науку.

Мейнерт(указывая на изречение). Наука только в этом.

Мейнерт наливает себе рюмку шнапса. Тут же выливает его обратно в графин и опирается ладонями на подлокотники кресла. Снова кивком показывает на изречение.

Фрейд. Наука – это опыт и разум.

Мейнерт (снова, не смущаясь, наливает рюмку шнапса! и выпивает). Шарко, быть может, представляет собой опыт, но уж никак не разум. (Снова наливает себе шнапса.) Если вас интересуют