французского коммюнике от 24 сентября.
50
Лорд Галифакс — секретарь министерства иностранных дел Великобритании; сын Томаша Масарика, Ян Масарик, — посол Чехословакии в Великобритании.
51
Воспоминание о стихотворении Ш. Бодлера «Малабарке».
52
По утверждению Сартра, Даладье не стеснялся в выражениях, и его грубость была хорошо известна.
53
Радио Штутгарта, которое слушает Жак, передавало на Францию немецкую пропаганду.
54
55
По словам Сартра, Жак-Лоран Бо, прототип Бориса, задолго до 1938 г., когда он был еще в Гавре, был уверен, что рано или поздно разразится война, на которой он будет убит. Эту уверенность в ранней смерти Сартр объяснял психологическими причинами.
56
Если луна позеленеет (англ.).
57
Сартру очень нравился Стендаль, однако — в отличие от Матье — он никогда не планировал написать статью о Стендале.
58
Война (нем.).
59
Пожалуйста, музыку, маэстро (англ.).
60
«У меня был товарищ» (нем.). — Популярная немецкая песня XIX века, которую позднее часто пели нацисты.
61
Удостоверение личности для беженцев и лиц без гражданства.
62
Укулеле — четырёхструнный щипковый музыкальный инструмент.
63
Личные воспоминания Сартра (кресло-качалка и проч.); подростком он вместе с дедом останавливался в отеле «Арен» в Ниме, а в детстве не раз бывал в курортном городке Аркашоне.
64
Юго из пьесы Сартра «Грязные руки», имеющий определенное сходство с Филиппом, выбрал в качестве псевдонима фамилию героя «Преступления и наказания» Раскольникова.
65
Именно такая «чудовищная улыбка», которая упоминается в письме Даниеля, была, как считал Альфред де Мюссе, у Вольтера.
66
Фронт негодяев (искаж. исп. «Народный фронт»).
67
В отношении Даладье Сартр питал те же чувства, которые в романе приписаны Борису.
68
Сартр приводит текст заявления Даладье, переданного по радио 28 сентября в 19 часов.
69
На самом деле описываемая встреча делегаций состоялась не в отеле «Регина», а в мюнхенском Фюрерхаусе в 1 час 30 минут.
70
Возвращаясь из Мюнхена, Даладье еще с борта самолета увидел огромную толпу в аэропорту Бурже и подумал, что его собираются освистать. Он велел пилоту покружить над аэродромом, чтобы выиграть время и обдумать свое заявление и поведение. Много позже, в 1961 г., Даладье вспоминал об этом эпизоде: «Меня изумила эта огромная толпа, обезумевшая от радости». По некоторым источникам, Даладье сказал не «Мудаки!» а просто «Идиоты!» В любом случае эта история красноречиво говорит о состоянии духа Даладье на пути домой из Мюнхена.
