левит желал прийти в главное святилище, чтобы служить в нем во имя Господа (т. е. от Его имени), ему разрешалось сделать это и получать такое же содержание, какое получали другие левиты. Это не означало, что данный левит непременно служил бы священником (как полагают некоторые). Мужчины из колена Левия должны были помогать священникам (1 Пар. 23:28–32).
В случае если левит распродавал свое имущество прежде, чем уйти в Иерусалим, и получал деньги за него, он все равно имел право на получение содержания за свою работу в святилище.
Не обошел стороной Моисей и пророков. Все перечисленные в этих стихах (18:9-14) мерзости или мерзкие дела, какие делали народы сии (т. е. хананеи), так или иначе, связаны были с предсказанием будущего либо колдовством. Посредством колдовских ритуалов, представители этих народов пытались воздействовать на «богов» в желательном для себя направлении. Проведение через огонь, т. е. принесение в жертву детей было одним из элементов колдовских контактов прорицателей с неземными силами, условием их воздействия на ход тех или иных событий.
Подобные дела запрещены Богом как абсолютно безнравственные и лишенные смысла, ибо судьба человека зависит от того, исполняет он заповеди Господни и установленные Богом нравственно-этические законы или нет. Ворожбе это не подвластно. Кроме того, колдовская практика сама по себе свидетельствует об отказе признать верховное владычество Господа.
Люди, знакомые с оккультной практикой и случаями одержимости бесами, знают, что многие подобные дела подвели людей под власть сатаны.
Слово прорицатель, которое в еврейском языке образуется от глагола «разделять», означает произносящего лжепророчество или пытающегося понять волю «богов» на основании разного рода предзнаменований.
Понятие «ворожбы» или «чародейства» выражает попытку контролировать поведение людей или их обстоятельства силою, полученной от злых духов (демонов).
Объяснять предзнаменования или гадать – значит предвещать будущее на основе знаков, которые видят в полете птиц, в форме и цвете огня, в характере дождя. Понятия «чародейство», «ворожба» имеют, кроме того, аналог в еврейском слове касап, под которым подразумевается практика колдовских бормотаний, смысл этих бормотаний непосвященному не ясен. Произносящий заклинания по-еврейски звучит как «завязывающий узелки», своими колдовскими заклинаниями он «связывает» других людей.
Объявляется, что вызывающий духов вступает в контакт с мертвыми, но на самом деле он сообщается с демонами.
Вовлеченность во все эти гнусные дела хананеев и была одной из причин, по которой Господь воспользовался Израилем для уничтожения их. Очевидно, для еврея было мерзостью оказаться причастным к подобным делам.
В отличие от вовлеченных в черную магию хананеев, которые слушали своих прорицателей, чародеев и обаятелей, израильтянам предстояло слушать Господнего Пророка. Евреи могли быть уверены, что «чреда пророков» не прервется после Моисея, потому что они с самого начала просили у Господа на Синае, чтобы Бог говорил к ним через посредника.
Каждый пророк, которого воздвигнет Бог, непременно будет израильтянином, а поскольку истинный пророк говорит только те слова, которые слышит от Господа, Моисей обязывал народ повиноваться этим словам.
Пророка как меня, даст тебе Господь, говорит Моисей. Однако не было среди людей пророка, наделенного такой силой и правом столь близких отношений с Богом, как Моисей. Он являлся образцом для любого из будущих пророков. Каждый из них должен был следовать его примеру всеми силами.
Поскольку народу говорилось о необходимости безоговорочного послушания Божьему Пророку, который явится в будущем, лжепророчество рассматривается как равное покушению на верховные прерогативы Бога. По этой причине лжепророк подлежал смерти.
Имелось два способа проверить, Божьи слова изрекал пророк или нет. Прежде всего, то, что он говорил, должно было согласовываться с Божьей волей и словом Его. Если он говорил от имени богов иных, то тем самым противоречил сказанному в слове Божьем и, значит, был лжепророком. Затем, истинное пророчество должно было осуществиться. Если же изрекаемое пророком не удовлетворяло этим условиям, то какое бы сильное впечатление ни производил он, народу не следовало бояться его, ни угроз его в свой адрес.
Города-убежища и уголовный закон (гл. 19)
Моисей еще прежде отделил три города в Трансиордании (4:41–43) в качестве убежищ. Поскольку он знал, что Господь не позволит ему пересечь Иордан и пойти с израильским народом в Обетованную землю, он и отдал теперь народу распоряжение отделить три города-убежища, согласно с первоначальными повелениями Бога (Чис. 35:9-34). В пределах их новой территории эти города-убежища должны были быть расположены равномерно. Моисей велел израильтянам, разделив землю на три части, проложить дороги к этим городам так, чтобы всякий убийца мог легко добраться до одного из них.
Слово, переводимое как «убийца», происходит от евр. расах, означающего «отнять жизнь без законной на то санкции». Оно могло относиться как к умышленному, так и к нечаянному убийству.
Упомянутые города следовало отделить во избежание дальнейших бед. Только тот человек, который убил ближнего своего (соседа) не преднамеренно, не питая к нему зла, имел право бежать в один из этих городов, чтобы спасти себе жизнь. Ибо в них предлагалась защита от мстителя за кровь. Слово, которое переводится этими тремя словами, звучит по-еврейски как гоел, и первое его значение – «защитник семьи». Под таковым подразумевался близкий кровный родственник (ближайший родственник-мужчина). Это на нем лежала ответственность за выкуп любого члена своей семьи из рабства и за выкуп его имущества. Это он обязан был в случае смерти родственника жениться на его вдове и воспитать его детей, сохранив за ними имя покойного, и он же был «мстителем за кровь».
Тот, кто убил своего соседа нечаянно, должен был оставаться в городе-убежище до смерти первосвященника, занимавшего в ту пору свой пост. Старейшины города обязаны были защищать его от «мстителя за кровь». А если виновный в убийстве уходил из города прежде смерти первосвященника, то мститель имел право убить его, и «не будет на нем вины кровопролития».
Назначение городов-убежищ должно было приучать Израиль к мысли, что человеческая жизнь важна для Бога. Даже совершив нечаянное убийство, виновный должен был в значительной мере поплатиться своей свободой на немалый период времени.
Если израильтяне верно и во всем будут следовать повелениям Господа, тогда Он распространит их территорию до пределов, обещанных по Завету, заключенному с Авраамом. В упомянутом случае понадобится еще три города-убежища, а всего – девять, чтобы предотвратить осквернение земли невинно пролитой кровью.
В еврейском оригинале употреблено единственное число: «эта заповедь». Моисей употребляет единственное число, чтобы подчеркнуть единство Закона, он – един, и повиноваться ему надо в целом. Но Моисей указывал также на главное требование закона, а именно – на необходимость любить Господа, Бога твоего. Закон был дан Израилю для того, чтобы у него было средство выражать свою любовь к Богу.
Однако город-убежище не был таковым для совершившего умышленное убийство. Виновного, если он укрылся в нем, следовало возвратить в его город, отдав в руки мстителя за кровь. Народу, которому предстояло процветать под Божьими благословениями, надлежало очищаться от греха пролития крови невинной.
Вслед за законом о городах-убежищах Моисей дает закон о межевых камнях между установлениями о городах-убежищах (ст. 1-13) с одной стороны и запрещением лжесвидетельствовать с другой (ст. 15–21). Надо заметить, что в древности смещение межевых камней было чувствительной проблемой на Ближнем Востоке. Очевидно, это явление имело широкое распространение и в Израиле. «Не нарушай межи ближнего твоего», – говорит Моисей.
Закон о даче свидетельства (19:15–21)
Моисей установил принцип, согласно которому для обвинения человека в совершении преступления было недостаточно одного свидетеля. Этот принцип должен был действовать в защиту от лжесвидетеля, который мог оговорить собрата-еврея по причине
ссоры с ним или из каких-то других низменных побуждений. Наличием, по крайней мере, двух или трех свидетелей достигались большая точность и объективность при ведении процесса.
Однако невозможно было избежать таких ситуаций, когда налицо был лишь один свидетель. И он обязан был предъявить обвинение нарушителю закона или обидчику. Подобные случаи следовало представлять «главному трибуналу», состоявшему из священников и судей. Если при расследовании свидетельства обнаруживалось, что оно ложно, то обвинитель (свидетель несправедливый, он же – свидетель ложный) подлежал такому же наказанию, которому он «замышлял» подвергнуть своего собрата. Сделавшись известной израильтянам, судьба лжесвидетеля удерживала бы других от дачи ложных показаний в судах. Итак, нарушение 9-ой заповеди (Исх. 20:16) было еще одним злом, от которого народу следовало очищаться.
Заметим, современные социологические теории, согласно которым наказание, в особенности смертная казнь, не удерживает от совершения преступлений, противоречат библейскому пониманию человеческой природы.
Закон возмездия, известный в Римском кодексе как лекс таилонис, был сначала изложен в книгах Исход (21:23–25) и Левит (24:17–22). Этот закон был дан с целью поощрения к справедливому наказанию преступника в тех случаях, когда могла возникнуть тенденция к вынесению слишком мягкого или слишком сурового приговора. В древности кодексами законов, действовавшими на Ближнем Востоке, предусматривалось нанесение увечий преступникам (им вырывали глаза, отсекали губы и т. п.). Еврейский закон, за одним исключением (Втор. 25:11–12), нанесения подобных увечий не одобрял. Лишь первая часть этого закона «жизнь за жизнь» применялась на практике в подтверждение того принципа, что наказание должно соответствовать преступлению (т. е. что платить следует той же монетой). Вот почему раб, ослепленный своим господином, подлежал «в возмещение» нанесенного ему увечья освобождению.
Законы о священной войне (гл. 20)
Господь повелевал не бояться врага, превосходящего Израиль в силе (20:1–4). Тот же принцип отношения к сражениям и те же установления о священной войне были даны евреям и раньше, но вот Моисей вновь обращается к этой теме. Израилю не следовало бояться вражеских коней и колесниц, потому что не ими, не просто военной силой будут определяться исходы предстоящих им битв. Повеление «не бояться» исходило из факта Божьей верности Израилю. Он уже доказал ему Свою верность, выведя его из Египта. В трудные времена верующим следует вспоминать о верности, уже явленной им Богом прежде и, может быть, неоднократно, это поможет им не падать духом.
Роль священника в битве (20:2–4) не ограничивалась заботой о ковчеге, символизировавшем присутствие Господа среди израильской армии. Священник, кроме того, должен был воодушевлять воинов словом Божьим, призывая их быть крепкими в вере. Недостаточность веры в то, что Бог способен сразиться за них, сказалась бы на силе их духа, на их моральном состоянии, другими словами, они могли бы «ослабеть сердцем». Если воин не подчинит свое душевное состояние вере, им могут овладеть страх и даже паника, а отсюда один шаг до поражения.
Моисей говорит о подлежащих освобождению от военной службы (20:5–9)
Итак, на священниках лежала ответственность на моральном состоянии армии, они должны были воодушевлять армию Божиим словом. Командиры (надзиратели) отвечали за то, чтобы армия состояла из мужчин, годных к битвам. Видимо, самыми подходящими в этом смысле были не просто опытные воины, а люди всем сердцем преданные Господу и при этом
