Статьи раввина на темы иудаизма Р. Адин Штейнзальц.

ВЕРА, ПРОВИДЕНИЕ И УПОВАНИЕ.

1.

Особое внимание в хасидизме уделено понятию ашгаха пратит — «персональный надзор», или «личное провидение». Компетенция личного провидения в хасидизме распространяется до мельчайших деталей, охватывая судьбы всего сущего, от человека до песчинки. Такое отношение порождает множество проблем, так как ясно, что к вопросу о личном провидении можно подойти не только путем абстрактных теологических рассуждений, но и с противоположной стороны — достаточно просто испытать его правдой жизни. И тогда в полный рост встает проблема зла в мире. В самом деле, раз Пресвятой Благословенный надзирает над всем происходящим, входя в каждую деталь, как в мир могло вторгнуться зло? Особенное недоумение вызывает зло, причины которого мы не в состоянии постичь. Это то зло, которое, как нам представляется, постигает человека незаслуженно: «праведник, и зло (постигает) его».

Проблема зла сама по себе чрезвычайно сложна. Ее невозможно рассмотреть в контексте личного провидения. Ибо вопрос о том, каким образом возникает зло, что позволяет ему существовать и каково его происхождение — вопрос этот углубляется в тонкие различия между доступными и запретными для вопрошания сферами — особенно, когда мы затрагиваем сотворение мира и хаос, сопутствовавший его началу. Несмотря на это, вопрос о существовании зла в мире кажется вполне законным, когда задается в связи с личным провидением. Ибо это уже не чисто богословский вопрос, а экзистенциальная проблема, от которой зависит самоощущение человека и его жизненный путь — как в повседневности, так и в служении Превечному и размышлениях о Нем.

В связи с проблемой личного провидения и зла сразу же вспоминается известное изречение мудрецов: «зло не спускается сверху». Но как же тогда, с точки зрения разных людей, объяснить телесные и душевные страдания, главное зло нашего мира? Если Пресвятой Благословенный надзирает над всем происходящим, откуда же исходит зло, как не от Него? Эту теологическую проблему решали следующим образом: личное провидение действительно не предусматривает зла. Но суть греха в том, что он воздвигает преграду на пути Божественного присмотра, и вот тогда грешника постигает бедствие, ибо он становится игрушкой стихийных сил, несущих зло. Однако это объяснение не уживается с концепцией хасидизма, согласно которой Всевышний никогда не отводит взора от сотворенного Им, ни от грешника, ни от праведника. И потому с новой силой встает вопрос: каким образом Превечный, источник абсолютного и полного добра, изливает в наш мир нечто, несущее зло человеку? Те, кто верят в персональный надзор Всевышнего, вынуждены признать, что ответить на этот вопрос непросто. В поисках истины необходимо углубиться в проблему.

2.

Хасидизм дает несколько объяснений тому, что кажется нам злом, ниспосланным свыше. Эти объяснения могут показаться противоречивыми, однако в действительности они дополняют друг друга, располагаясь на разных уровнях постижения мира. Можно также видеть в различных объяснениях способ достичь углубленного интеллектуального и эмоционального постижения проблемы.

Одно из объяснений было предложено рабби Израилем Баал Шем Товом, Бештом. Он видел во зле «подножие» добра. Иными словами, хотя в мире действительно существует зло, в конечном счете оно служит добру. Это объяснение можно воспринимать в контексте «зла, отличающего добро», где зло служит границей добра до тех пор, пока добро не усилится и не станет явным. Его можно воспринимать и в противоположном по смыслу контексте, когда зло служит орудием добра. Причем последнее верно как в отношении каждого отдельного человека, так и вообще в отношении добра и зла в мире. Ибо существуют сферы, закрытые для добра во всей его полноте и святости, и, чтобы озарить их, добро нуждается в падении. С такой точки зрения любое падение, которое на первый взгляд кажется поражением добра, в действительности служит его конечной победе. И потому всякое падение суть «падение во имя возвышения». В рамках этой концепции существует несколько более детальных объяснений существования зла — например, зло постигает грешных в виде частичного воздаяния за преступления, а праведников — для того, чтобы удостоить их ничем не омраченным блаженством в мире грядущем. Поэтому с праведных взыскивают за их немногочисленные проступки уже в этом, а не в будущем мире. Все эти объяснения вписываются в общую картину мира, в котором зло служит орудием в руках добра. Конечно, духовная ступень боли, страданий, скорби очень низка. Однако она ведет к более высокой ступени. И это соответствует высказыванию Бешта, что зло служит подножием добра.

Наряду с этим существует и другое, более глубокое объяснение природы зла. Согласно ему то, что представляется нам злом, изнутри себя не является таковым. Зло не только в итоге приводит к добру, добро — его изначальная сущность. Несмотря на то, что на первый взгляд что-то кажется нам злом, виною тому не сама сущность мнимого «зла», а неполнота нашего понимания происходящего. Таким образом, различие между добром и злом в человеческой жизни есть не более чем различие между явным и скрытым добром. Как положительное мы воспринимаем добро, доступное нашему пониманию, а как отрицательное — добро, превышающее понимание. Это напоминает ситуацию, когда к человеку обращаются с добрыми пожеланиями на непонятном языке. Даже если ему будут сулить все блага мира, он не испытает от этого ни малейшей радости и лишь пожалеет о потерянном времени. Поскольку Пресвятой Благословенный находится на высшей духовной ступени, люди не в состоянии осознать и оценить исходящее от Него добро. Более того, это добро порой представляется им злом. И лишь праведники, достигшие духовных высот, обретают ясность зрения, которая позволяет им различить в деяниях Превечного подлинное добро. Об этом рассказывается в истории о Нахуме Иш Гамзу, который, что бы с ним ни случилось, неизменно повторял: «и это к добру» — причем не потому, что с радостью принимал наказание, а потому, что видел истинный смысл событий. В том, что казалось другим людям падением, Иш Гамзу усматривал возвышающий смысл. Из сказанного следует, что различение между добром и злом исходит не из самой сущности вещей, а обусловлено высотой духовного уровня. Человек обязан видением зла лишь своей собственной ограниченности. В жизни мы часто сталкиваемся с подтверждением этого. Например, маленькие дети подчас воспринимают то, что направлено к их добру, как абсолютное зло. По мере того как созревает их разум, они убеждаются, что возмущавшая их необходимость в действительности благо, скрывавшееся в оболочке мнимого зла.

Однако и это объяснение не исчерпывает всего. Есть еще более глубокий взгляд на существование зла в мире. Присмотревшись пристальнее, мы поймем не только то, что зло в действительности является скрытым добром — и тем самым согласимся со словами Нахума Иш Гамзу, — но увидим, что на высшей духовной ступени вовсе нет никакого зла. А то, что прежде представлялось нам добром в оболочке зла, на самом деле есть благо в его чистом, наиболее возвышенном виде. Из этого, в частности, следует, что то добро, которое мы различаем на обыденном, житейском уровне, вовсе не является наивысшим, и признание его нами свидетельствует лишь о его простоте и доступности, а не о возвышенности и чистоте. То, что мы назвали добром в оболочке зла, кажется нам обернутым во зло по причине своего более высокого духовного уровня, который не позволяет нам распознать во зле добро в чистом виде. Безусловным злом кажется нам добро, которое столь велико и возвышенно, что совсем не вмещается в наше сознание в качестве добра. Это добро — суть проявление Б-жественного руководства миром. И потому, хотя пути Провидения в глазах человека часто выглядят злом, в действительности они исполнены самого возвышенного блага. Просто обычный человек не в состоянии подняться на достаточно высокую духовную ступень, откуда это добро откроется его взору. Так надо понимать слова мудрецов, высказанные в связи с проблемой существования зла в мире.

Когда мы различаем руку Провидения в постигающих нас испытаниях, это лучше всего выражают слова: «Пора бедствия у Яакова, и из него спасение» — т.е. именно путем испытаний и бед придет к Израилю Избавление. Если же наш взгляд на происходящее более широк, его сущность можно выразить словами: «Что хорошо? Доброе начало. А что очень хорошо? Злое начало. Просто хорошо . ангел жизни. Очень хорошо — ангел смерти». Здесь такое абсолютное зло, как смерть, оказывается скрытым благом, причем куда большим, чем жизнь, т.е. «явное» добро. Ибо тайна, окутывающая пути Провидения, служит престолом Всевышнего. Тайник Его силы скрыт по ту сторону человеческого разума. И потому то, что представляется нам явным добром, открытым нашему умственному взору, есть благо, раскрывающееся на низшей духовной ступени. Оно не может сравниться с совершенным, возвышенным благом, скрытым от наших глаз в тайном мире, где пребывают Б-жественная воля и благоволение, которых нам не дано узреть. Об этом сказано: «Кого возлюбит Превечный, того накажет» — ибо то, что кажется нам наказанием, на самом деле является более глубоким проявлением Его любви и благоволения к нам.

3.

В хасидизме метафизическое постижение не остается голой абстракцией. Оно непосредственно сказывается на человеческой жизни, изменяет поступки, чувства и взаимоотношения людей. Так и в нашем случае — углубленное проникновение в то, что представляется нашим глазам злом, влияет на мир человеческих переживаний и чувств, на восприятие нами действительности.

Когда человек постигает связь вещей на высоком духовном уровне — причем постигает не только разумом, но всем своим существом, подготовленным к этому этически, — он признает справедливость Б-жественного суда на собой. Ибо если человек знает, что зло — не более чем орудие грядущего блага, он не возмущается своей участью, не протестует перед лицом испытаний, посылаемых ему судьбой. Он сознает, что, хотя постигающее его в жизни кажется злом, в конечном счете все направлено к его пользе и благу. И хотя зло возмущает его, хотя он удручен и испытывает страдания, которых, быть может, не заслужил — несмотря на это, человек принимает свою участь спокойно. Так мы поднимаемся на первую, галахическую ступень духовного величия. Эта ступень соответствует содержащемуся в Мишне галахическому постановлению о том, что человек обязан «благословлять за зло, как за добро» — т.е. благодарить Б-га за все, что бы ни случилось с ним в жизни. Неважно, видит ли он положительный смысл выпавших на его долю испытаний, говоря словами Писания: «Чашу спасения подниму», или судьба представляется ему безрадостной, как сказано: «Бедствие и скорбь обрету» — и в том и в другом случае человек заявляет: «Имя Господне возглашу» с полной верой в то, что и радости и испытания посланы ему Судьей справедливым и истинным и ведут к благой