Скачать:PDFTXT
Архетип и символ

Карл Густав Юнг

Архетип и символ.

Карл Густав Юнг родился 26 июля 1875 г. в швейцарском местечке Кесвиль в семье священника

евангелически—реформатской церкви. Семья Юнгов происходила из Германии: прадед К. Юнга

руководил военным госпиталем во времена наполеоновских войн, брат прадеда некоторое время

занимал пост канцлера Баварии (был женат на сестре Ф. Шлейермахера). Дед — профессор

медицины — переехал в Швейцарию с рекомендацией А. фон Гумбольдта и слухами, будто он

внебрачный сын Гёте. Отец К.Юнга помимо теологического образования получил степень доктора

филологии, но, разуверившись в силах человеческого разума, оставят занятия восточными языками

и какими бы то ни было науками вообще, полностью отдавшись вере. Мать Карла Густава

происходила из семьи местных бюргеров, которые на протяжении многих поколений становились

протестантскими пасторами. Религия и медицина, таким образом, соединились в этой семье

задолго до рождения Карла Густава.

Семья принадлежала к «хорошему» обществу, но едва сводила концы с концами. Детство и

особенно юность Юнга прошли в бедности. Он получит возможность учиться в лучшей гимназии

Базеля, куда переехала семья, только благодаря помощи родственников и сохранившимся связям

отца. Необщительный, замкнутый подросток, он так и не приобрел себе приятелей (от вытекающих

отсюда неприятных последствий его избавляли высокий рост и изрядная физическая сила). К

внешней среде приспосабливался с трудом, нередко сталкивался с непониманием окружающих,

предпочитая общению погружение в мир собственных мыслей. Словом, представлял классический

случай того, что сам он назвал впоследствии «интроверсией». Если у экстраверта психическая

энергия направлена преимущественно на внешний мир, то у интроверта она перемещается к

субъективному полюсу, к образам собственного сознания. Свои мемуары Юнг не зря назвал

«Воспоминания, сновидения, размышления» — сновидения играли огромную роль в духовной жизни

Юнга с раннего детства, и на анализе сновидений позже строилась вся его психотерапевтическая

практика.

Еще в отрочестве Карл Густав пришел к отрицанию религиозных представлений своего

окружения. Догматизм, ханжеское морализаторство, превращение Иисуса Христа в проповедника

викторианской морали вызывали у него искреннее возмущение: в церкви «бесстыдно толковали о

Боге, его стремлениях и действиях», профанируя все священное «избитыми сентиментальностями».

В протестантских религиозных церемониях он не видел и следа божественного присутствия; по

его мнению, если Бог некогда и жил в протестантизме, то давно покинул эти храмы. Знакомство

с догматическими трудами привело к мысли, что они являются «образцом редкостной глупости,

единственная цель которых — сокрытие истины»; католическая схоластика оставляла впечатление

«безжизненной пустыни» [1 — Jung C.G. Memories, Dreams, Reflections. L., 1963. Р. 62—64.]. Живой религиозный опыт стоит

выше всех догматов, считал молодой Юнг, а потому «Фауст» Гёте и «Так говорил Заратустра»

Ницше оказались для него ближе к истинной религии, чем весь либеральный протестантизм. «Мне

вспоминается подготовка к конфирмации, которую проводил мой собственный отец, — писал Юнг

спустя несколько десятилетий. – Катехизис был невыразимо скучен. Я перелистал как-то эту

книжечку, чтобы найти хоть что-то интересное, и мой взгляд упал на параграфы о троичности.

Это заинтересовало меня, и я с нетерпением стал дожидаться, когда мы дойдем на уроках до

этого раздела. Когда же пришел этот долгожданный час, мой отец сказал: «Данный раздел мы

пропустим, я тут сам ничего не понимаю». Так была похоронена моя последняя надежда. Хотя я

удивился честности моего отца, это не помешало мне с той поры смертельно скучать, слушая все

толки о религии» [2 — Jung C.G. Bewussnes und Unbewustes. Olten, 1971. S.24.].

Живой опыт божественного был явлен многочисленными сновидениями: во сне являлись чудовищные,

страшные, но величественные образы. Под влиянием нескольких постоянно повторявшихся сновидений

сомнения в догматах христианства усилились. Среди прочих рассуждений Юнга—гимназиста о Боге

(а им он методично предавался по два часа в день по дороге в гимназию и обратно) главное

место теперь занимает очевидная «ересь»: Бог не всеблаг, у него имеется темная, страшная

ипостась.

В сновидениях Юнга той поры важен еще один мотив: он наблюдал образ наделенного магической

силой старца, который был как бы его аlter еgo. В повседневных заботах жил замкнутый, робкий

юношаличность номер один, а в снах являлась другая ипостась его «Я» — личность номер два,

обладающая даже собственным именем (Филемон). Уже завершая свое обучение в гимназии, Юнг

прочитал «Так говорил Заратустра» и даже испугался: у Ницше тоже была «личность №2» по имени

Заратустра; она вытеснила личность философа (отсюда безумие Ницше — так Юнг считал и в

дальнейшем, вопреки более достоверному медицинскому диагнозу). Страх перед подобными

последствиями «сновидчества» способствовал решительному повороту к реальности. Да и

необходимость одновременно учиться в университете, работать, зная, что рассчитывать приходится

лишь на свои силы, уводила от волшебного мира сновидений. Но позже, в учении о двух типах

мышления найдет отражение и личный сновидческий опыт Юнга. Главной целью юнговской психотерапии

станет единение «внешнего» и «внутреннего» человека у пациентов, а размышления зрелого Юнга

на темы религии в какой-то степени будут лишь развитием того, что было испытано им в детстве.

При выяснении источников того или иного учения нередко злоупотребляют словом «влияние».

Очевидно, что влияние не есть однозначная детерминация: «повлиять» в истинном смысле слова,

когда речь идет о великих философских или богословских учениях, можно только на того, кто сам

собою что-то представляет. Юнг в своем развитии отталкивался от протестантской теологии,

усваивая одновременно духовную атмосферу своего времени. Он принадлежал к немецкой культуре,

которой издавна был свойственен интерес к «ночной стороне» существования. В начале прошлого

века романтики обратились к народным сказаниям, мифологии, «рейнской мистике» Экхарта и

Таулера, к алхимической теологии Бёме. Врачи—шеллингианцы (Карус) уже пытались применять

учение о бессознательном психическом в лечении больных. Пантеизм Гете сочетался у Юнга с

«мировой волей» Шопенгауэра, с модной «философией жизни», с трудами биологов—виталистов.

На глазах Юнга происходила ломка патриархального уклада жизни в Швейцарии и Германии: уходил

мир деревень, замков, небольших городков, в самой атмосфере которых оставалось, как писал Т.

Манн, «нечто от духовного склада людей, живших, скажем, в последние десятилетия пятнадцатого

века, — истеричность уходящего средневековья, нечто вроде скрытой душевной эпидемии», с

подспудной душевной предрасположенностью к фанатизму и безумию [3 — Манн Т. Собр. соч.: В 10 т. Т. 10. С. 307].

В учении Юнга сталкиваются духовная традиция прошлого и современность, алхимия XV-XVI вв.

и естествознание, гностицизм и научный скепсис. Интерес к далекому прошлому как к чему-то

постоянно сопровождающему нас сегодня, сохранившемуся и действующему на нас из глубин, был

характерен для Юнга еще в юности. Любопытно, что в университете ему более всего хотелось

учиться на археолога. «Глубинная психология» своим методом чем-то напоминает археологию.

Известно, что Фрейд неоднократно сравнивал психоанализ с этой наукой и сожалел, что название

«археология» закрепилось за поисками памятников культуры, а не за «раскопками души». «Архее» —

первоначало, и «глубинная психология», снимая слой за слоем, движется к самым основаниям

сознания.

Однако в Базеле археология не преподавалась, а в другом университете Юнг учиться не мог —

скромную стипендию ему могли выплачивать лишь в родном городе. Сегодня спрос на выпускников

естественнонаучных и гуманитарных факультетов университета велик, но в конце прошлого века

ситуация была иной. Профессионально заниматься наукой могли лишь материально обеспеченные

люди, кусок хлеба гарантировали теологический, юридический и медицинский факультеты.

Юриспруденция была Юнгу совершенно чужда, протестантская теология вызывала отвращение,

тогда как медицинский факультет наряду с профессией, позволявшей выбраться из нищеты, давал

и сносное естественнонаучное образование.

Как и в гимназии, Юнг отлично учился в университете, вызывая удивление своих сокурсников

тем, что помимо учебных дисциплин он отдавал много времени изучению философии. До последнего

года обучения он специализировался по внутренним болезням, ему уже было обеспечено место в

престижной мюнхенской клинике.

Скачать:PDFTXT

Архетип и символ Юнг читать, Архетип и символ Юнг читать бесплатно, Архетип и символ Юнг читать онлайн