демонам. Порой положение современного цивилизованного человека напоминает мне одного

психического больного из моей клиники, который сам некогда был врачом. Однажды утром я

спросил его, как дела. Он ответил, что провел изумительную ночь, дезинфицируя небо сулемой,

но в ходе такой санитарной обработки Бога ему обнаружить не удалось. Здесь мы имеем налицо

невроз или нечто похуже. Вместо Бога или «страха Бога» оказывается невроз беспокойства или

фобия. Эмоция осталась по сути той же, но ее объект переменил к худшему и название и

смысл.

Вспоминается профессор философии, который однажды консультировался у меня по поводу

раковой фобии. Он был убежден, что у него злокачественная опухоль, хотя десятки

рентгеновских снимков ничего подобного не подтверждали. «Я знаю, что ничего нет, — сказал

он, — но ведь могло бы быть». Откуда могла возникнуть подобная мысль? Очевидно, она

появилась вследствие страха, внушенного явно неосознанным размышлением. Болезненная мысль

овладела им и держала под своим собственным контролем.

Образованный человек, допустить подобное ему было труднее, чем дикарю пожаловаться, что

досаждают духи. Злобное влияние злых духов — в первобытной культуре, по крайней мере,

допустимое предположение, но цивилизованному человеку нужно весьма глубоко переживать, чтобы

согласиться, что его неприятности — всего лишь дурацкая игра воображения. Первобытное

явление «наваждения» не растворилось в цивилизации, оно осталось таким же. Лишь толкуется

иным, менее привлекательным, образом.

Я произвел несколько сравнений между современным человеком и дикарем. Подобные сравнения,

как я покажу ниже, существенны для понимания символических склонностей человека и той роли,

которую играют сны, выражающие их. Обнаружилось, что многие сны представляют образы и

ассоциации, аналогичные первобытным идеям, мифам и ритуалам. Это сновидческие образы были

названы Фрейдом «архаическими пережитками», само выражение предполагает, что они являются

психическими элементами, «выжившими» в человеческом мозгу в течении многих веков. Эта

точка зрения характерна для тех, кто рассматривает бессознательное лишь как придаток к

сознанию (или, более образно, как свалку, куда сбрасывают все, от чего отказалось

сознание). Дальнейшее исследование показало, что такое отношение несостоятельно, и должно

быть отвергнуто. Я обнаружил, что ассоциации и образы подобного рода являются интегральной

частью бессознательного и могут возникать везде — вне зависимости от образованности и

степени ума человека. И эти ассоциации и образы ни в кое мере не безжизненные или

бессмысленные «пережитки». Они до сих пор живут и действуют, оказываясь особенно ценными

в силу своей «исторической» природы. Они образуют мост между теми способами, которыми мы

сознательно выражаем свои мысли, и более примитивной, красочной и живописной формой

выражения. Но эта форма обращена непосредственно к чувству и эмоциям. Эти «исторические»

ассоциации и есть звено, связывающее рациональное сознание с миром инстинкта.

Я уже обсуждал любопытный контраст между «контролируемыми» мыслями в состоянии

бодрствования и богатством воображения во снах. Здесь можно увидеть еще одну причину

подобной разницы. Поскольку в своей цивилизованной жизни мы лишили множество идей

эмоциональной энергии, то больше на них не реагируем. Мы пользуемся ими в речи и в

общем-то реагируем, когда их используют другие люди, но они не производят на нас значимого

впечатления. Требуется нечто большее, чтобы воздействовать на нас более эффективно с

целью заставить нас изменить свои установки и свое поведение. Но это как раз то, что и

делает «язык снов», он несет столько психической энергии, что вынуждает нас обращать на

него внимание.

Была у меня, например, дама, известная своим глупыми предрассудками и упорным

сопротивлением каким-либо разумным выводам. С ней можно было спорить хоть весь вечер безо

всякого результата, — она ничего не принимала во внимание. Однако ее сны приняли совсем

другое направление. Однажды ей приснился сон, в котором она была приглашена в гости по

очень важному общественному поводу. Ее приветствовала хозяйка со словами: «Как мило, что

вы пришли. Все ваши друзья здесь и ждут вас». Хозяйка подвела ее к двери и открыла ее,

сновидица шагнула вперед и попала — в коровник! Язык сна был в данном случае достаточно

прост и понятен даже самому несведущему. Женщина поначалу не хотела принять во внимание

содержание своего сна, который попросту поразил ее самомнение и в конце концов достиг

своей цели. Спустя некоторое время она все же признала его смысл, но так и не смогла понять

причину собственной самоиздевки.

Такие послания из бессознательного имеют большее значение, чем это осознает большинство

людей. В своей сознательной жизни мы подвержены самым различным видам воздействий.

Окружающие нас люди стимулируют или подавляют нас, события на службе или в общественной

жизни отвлекают от собственной жизни. Вместе и порознь они сбивают нас с пути,

свойственного нашей индивидуальности. В любом случае, признаем ли мы или нет то или иное

действие, которое они оказывают на наше сознание, оно уже растревожено и в известной степени

подчинено этим событиям. Особенно сильно это проявляется у лиц с ярко выраженной

экстравертивной установкой или у тех, кто вынашивает чувство неполноценности и сомнения в

своей личной значимости.

Чем дольше сознание пребывает под влиянием предрассудков, ошибок, фантазий и инфантильных

желаний, тем больше будет возрастать уже существующая роль невротической диссоциации и

вести в итоге к более или менее неестественной жизни, далекой от здоровых инстинктов,

природного естества и простоты. Общая функция снов заключается в попытке восстановить наш

психический баланс посредством производства сновидческого материала, который

восстанавливает — весьма деликатным образом – целостное психическое равновесие. Я назвал бы

это дополнительной (или компенсаторной) ролью снов в нашей психической жизни. Этим

объясняется, почему люди с нереальными целями, или слишком высоким мнением о себе, или

строящие грандиозные планы, не соответствующие их реальным возможностям, видят во сне

полеты и падения. Сон компенсирует личностные недостатки и в то же время предупреждает об

опасности неадекватного пути. Если же предупредительные знаки сновидения игнорируются, то

может произойти реальный несчастный случай. Жертва может упасть с лестницы или попасть в

автомобильную катастрофу.

Вспоминается случай с человеком, запутавшимся в большом количестве сомнительных афер. У

него развилась почти болезненная страсть к альпинизму, в виде компенсации. Он все время

искал, куда бы «забраться повыше себя». Однажды ночью во сне он увидел себя шагающим с

вершины высокой горы в пустоту. Когда он рассказал свой сон, я сразу же увидел опасность

и попытался предупредить ее, убеждая его ограничить свои восхождения. Я даже сказал, что

сон предвещает его смерть в горах. Но все было напрасно. Через шесть месяцев он таки шагнул

«в пустоту». Горный проводник наблюдал за тем, как он и его друг спускались по веревке в

одном трудном месте. Друг обнаружил временную опору для ноги на карнизе, и сновидец

последовал за ним вниз. Вдруг он ослабил веревку и, по словам гида, «словно прыгнул в

воздух». Он упал на своего друга, оба полетели вниз и разбились.

Другой типичный случай произошел с одной дамой, чрезмерно высоконравственной. Днем