сон с

раннего детства до глубокой старости. Сон такого рода является попыткой компенсировать

какой-либо отдельный дефект в отношении сновидца к жизни; или же он может совершаться в

следствие травматического момента, который оставил по себе определенную предвзятость,

предубеждение, нанес какой-то вред. Иногда такой сон может предупреждать о каком-то важном

событии в будущем.

Несколько лет подряд я сам видел во сне мотив, в котором я «открывал» в своем доме жилые

пространства, о существовании которых и не подозревал. Иногда это были комнаты, в которых

жили мои давно умершие родители, в которых мой отец, к моему удивлению, оборудовал

лаборатории и изучал там сравнительную анатомию рыб, а мать держала отель для

посетителей—призраков. Как правило, это неведомое мне доселе гостевое крыло представляло

древнюю историческую постройку, давно забытую, и, однако, унаследованную мною

собственность. Внутри находилась интересная античная мебель, и ближе к концу этой серии

снов я находил старую библиотеку с неизвестными книгами. В конце концов, в последнем сне,

я раскрыл одну из книг и обнаружил там изобилие прекрасно выполненных символических

рисунков. Я проснулся с бьющимся от возбуждения сердцем.

Несколько раньше, до того как я увидел этот заключительный сон из серии, я заказал

букинисту одну из классических компиляций средневековых алхимиков. Просматривая литературу,

я обнаружил цитату, имевшую, как я думал, связь с ранней византийской алхимией, и пожелал

проверить ее. Спустя несколько недель после того как я увидел во сне неизвестную книгу,

пришел пакет от книготорговца. В нем находился пергаментный том, датированный XVI в. Он был

иллюстрирован очаровательными символическими рисунками, которые сразу же напомнили мне те

рисунки, которые я видел во сне.

В смысле переоткрытия принципов алхимии, входящих составной частью в переосмысливаемую

мной психологию, мотив повторяющегося сна достаточно ясен. Сам дом являл символ моей

личности и область ее сознательных интересов, а неизвестная пристройка представляла собой

предвосхищение новой области интересов и поисков, о которых сознание в тот момент ничего не

ведало. Больше этого сна — а прошло свыше 30 лет — я никогда не видел.

Анализ снов

Я начал эту работу, отметив разницу между знаком и символом. Знак всегда меньше, нежели

понятие, которое он представляет, в то время как символ всегда больше, чем его

непосредственный очевидный смысл. Символы к тому же имеют естественное и спонтанное

происхождение. Ни один гений не садился с пером или кистью в руке, приговаривая: «Вот

сейчас я изобрету символ». Невозможно рационализировать мысль, достигая ее логически или

намеренно, и лишь затем придавать ей «символическую» форму. Неважно, какую фантастическую

оснастку можно нацепить на идею, она все равно остается знаком, связанным с сознательной

мыслью, стоящей за ним, но не символом, намекающим на нечто еще неизвестное. В снах символы

возникают спонтанно, поскольку сны случаются, а не изобретаются; следовательно, они

являются главным источником нашего знания о символизме.

Но следует отметить, что символы проявляются не только в снах. Они возникают в самых

разнообразных психических проявлениях. Существуют символические мысли и чувства,

символические поступки и ситуации. Порой кажется, что даже неодушевленные предметы

сотрудничают с бессознательным по части образования символических образов. Таковы

многочисленные, хорошо засвидетельствованные случаи остановки часов в момент смерти их

владельца. В качестве примера можно указать на случай маятниковых часов Фридриха Великого

в Сан-Суси, которые остановились, когда император умер. Другие распространенные случаи —

зеркала, дающие трещину, картины, падающие в момент смерти, или маленькие необъяснимые

поломки в доме, в котором у кого-то наступил эмоциональный шок или кризис. Даже если

скептики отказываются верить таким сообщениям, истории подобного рода все равно возникают

и множатся, и уже одно это должно послужить доказательством их психологической

значимости.

Существует много символов, являющихся по своей природе и происхождению не индивидуальными,

а коллективными. Главным образом это религиозные образы. Верующий полагает, что они

божественного происхождения, что они даны человеку в откровении. Атеист или скептик заявит,

что они попросту изобретены, придуманы, но оба окажутся не правы. Верно то, как полагает

скептик, что религиозные символы и понятия являлись предметами самой тщательной и вполне

сознательной разработки в течение веков. Равно истинно — так считает верующий — что их

происхождение столь глубоко погребено в тайнах прошлого, что кажется очевидным их

внечеловеческое происхождение. Фактически же они суть «коллективные представления», идущие

из первобытных снов и творческих фантазий. Как таковые эти образы представляют спонтанные

проявления и уж никоим образом не преднамеренные изобретения.

Как я постараюсь показать ниже, это обстоятельство имеет прямое и важное отношение к

толкованию снов. Если вы считаете сон символическим, то очевидно, вы будете интерпретировать

его иначе, чем человек верящий, что энергия мысли или эмоции известна заранее и лишь

«переодета» сном. В таком случае толкование сна почти не имеет смысла, поскольку вы

обнаруживаете лишь то, что заранее было известно.

По этой причине я всегда повторял ученикам: «Выучите все, что можно, о символизме, но

забудьте все, когда интерпретируете сон». Этот совет важен практически, и время от времени

я напоминаю себе, что никогда не смогу достаточно хорошо понять чей-нибудь сон и истолковать

его правильно. Я делаю это, чтобы проверить поток своих собственных ассоциаций и реакций,

которые могут начать преобладать над неясной смутой и колебаниями пациента. Поскольку

аналитику наиболее важно воспринять как можно более точно специфический смысл сна (т.е.

вклад, который бессознательное привносит в сознание), ему необходимо исследовать сон

весьма тщательно.

Когда я работал с Фрейдом, мне приснился сон, который может это проиллюстрировать.

Снилось мне, что я «дома», на втором этаже в уютной гостиной, меблированной в стиле XVIII в.

Я удивлен, потому что раньше никогда этой комнаты не видел, и мне интересно, на что похож

первый этаж. Я спускаюсь вниз и обнаруживаю, что там довольно-таки темно, а само помещение

содержит стенные панели и мебель, датированную XVI в., а возможно, и более раннюю. Мои

удивление и любопытство нарастают. Я хочу увидеть, как устроен весь дом. Спускаюсь в подвал,

нахожу дверь, за ней каменную лестницу, ведущую в большую подвальную комнату. Пол выстлан

большими каменными плитами, стены выглядят совсем древними. Я исследую известковый раствор

и нахожу, что он смешан с битым кирпичом. Очевидно, что стены относятся к эпохе Римской

империи. Мое возбуждение нарастает. В углу в каменной плите я вижу железное кольцо.

Вытягиваю плиту вверх — передо мной еще один узкий марш лестницы, ведущей вниз, в какую-то

пещеру, кажущуюся доисторической могилой. На дне ее лежат два черепа, несколько костей и

немного битой керамики. Тут я просыпаюсь.

Если бы Фрейд при анализе этого сна следовал моему методу изучения его специфических

ассоциаций и контекста, то услышал бы очень длинную историю. Но боюсь, что отверг бы ее

как попытку уйти от проблемы, которая в действительности была его собственной. Фактически

сон представлял резюме моей жизни и более специфично – моего ума. Я вырос в доме, возраст

которого составлял 200 лет,