заряженных психической энергией «комплексов» — стоило слову–стимулу «дотронуться» до такого
комплекса, как у испытуемого появлялись следы легкого эмоционального расстройства. В дальнейшем
этот тест способствовал появлению многочисленных «проективных тестов», широко используемых и
в медицине, и при подборе кадров, а также появлению столь далекого от чистой науки прибора,
как «детектор лжи». Юнг считал, что этот тест выявляет в психике испытуемого некие
фрагментарные личности, расположенные за пределами сознания. У шизофреников диссоциация
личности значительно более выражена, чем у нормальных людей, что в конечном счете ведет к
разрушению сознания, распаду личности, на месте которой остается ряд «комплексов».
Впоследствии Юнг разграничивал комплексы личного бессознательного и архетипы коллективного
бессознательного. Именно последние напоминают отдельные личности. Если раньше безумие
объяснялось «одержимостью бесами», которые приходили в душу извне, то у Юнга оказывалось,
что весь их легион уже содержится в душе, и при определенных обстоятельствах они могут
одержать верх над «Я» — одним из элементов психики. Душа всякого человека содержит в себе
множество личностей, и у каждой из них имеется свое «Я»; время от времени они заявляют о
себе, выходят на поверхность сознания. Древнее речение: «У нежити своего облика нет, она ходит
в личинах» можно было бы применить к юнговскому пониманию психики — с той оговоркой, что сама
психическая жизнь, а не «нежить», обретает разного рода маски.
Конечно, эти идеи Юнга были связаны не только с психиатрией и психологическими
экспериментами. Они «носились в воздухе». К. Ясперс с тревогой писал об эстетизации разного
рода психических отклонений — так выражал себя «дух времени». В творчестве многих писателей
нарастал интерес к «легионам бесов», населяющим темные глубины души, к двойникам, к
«внутреннему человеку», радикально отличному от внешней оболочки. Часто этот интерес, как и у
Юнга, сливался с религиозными учениями. Достаточно упомянуть австрийского писателя Г. Майринка,
на романы которого иногда ссылался Юнг («Голем», «Ангел в западном окне», «Белый доминиканец»
и др.). В книгах Майринка оккультизм, теософия, восточные учения служили как бы системой
отсчета для противопоставления метафизически—чудесной реальности миру обыденного здравого
смысла, для которого эта реальность «безумна». Конечно, такое противопоставление было известно
и Платону, и апостолу Павлу («Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?»); оно
присутствовало и в европейской литературе во времена Шекспира, Сервантеса, Кальдерона, было
характерным для всего немецкого романтизма, произведений Гоголя и Достоевского, многих
писателей нашего века. Однако здесь изменилась перспектива видения, была перевернута система
координат: божественное, священное стали искать в бездне бессознательного, во тьме. Юнг писал
в своих воспоминаниях, что в «Фаусте» его привлекал не образ главного героя, но, во-первых,
знаменитые «Матери» из второй части, а во-вторых, Мефистофель, заявлявший, что он часть той
силы, которая всегда «творит добро, всему желая зла». Отличие Юнга от всякого рода
декадентства, воспевающего зло, не вызывает сомнений: синтез витализма и спиритуализма,
Шопенгауэра и алхимии, научной психологии и «тайных» наук не мог быть устойчивым.
Встречу с психоанализом нельзя назвать случайной, как и позднейший разрыв с Фрейдом. Хотя
Юнг был очень многим обязан именно Фрейду, его трактовка бессознательного с самого начала
отличалась от фрейдовской. Своими учителями он считал Э. Блсйлсра и П. Жане. Блейлер писал
о случаях раздвоения личности, об «аутическом мышлении», которому противопоставлялось
«реалистическое», ввел в психиатрию термин «шизофрения» (т.е. расщепление, раскол личности). От
Жане он унаследовал энергетическую концепцию психики: реальность окружающего мира требует
определенного количества психической энергии и вместе с ослаблением ее притока происходит
«понижение уровня сознания» (abaissements du niveau mental). В сновидениях, галлюцинациях,
видениях присутствует тот же материал, который наполняет и бред психотика. Жане писал также
о диссоциации личности (на две и более), причем лишь одна из них является носителем сознания
(«Я»), другие считались выражением бессознательных сил. Однако, пока речь шла о методах
психотерапевтического лечения, воздействие Фрейда было определяющим: хотя Юнг был и остается
первым «еретиком» с точки зрения ортодоксального психоанализа, его техника лечения пациентов
отличалась от фрейдовской незначительно. А имевшиеся все же отличия в психотерапии являлись
следствием значительных расхождений взглядов как в области психологии, так и в философском
видении человека. У создателя психоанализа на первом месте стоял конфликт сознания с
вытесненными в бессознательное влечениями, имевшими преимущественно сексуальный характер.
Отход Юнга от «пансексуализма» («десексуализация либидо») был связан не с пуританским
ханжеством, как это представляли фрейдисты, а с отказом от натурализма и детерминизма XIX в.
Позитивизм и физиологический материализм оказались непригодными в качестве фундамента
психотерапии.
>Обращение Юнга к мифологии, религии, искусству не было прихотью. Одним из первых Юнг
приходит к мысли о том, что для понимания человеческой личности — здоровой или больной —
необходимо выйти за пределы формул естествознания. Не только медицинские учебники, но и вся
история человеческой культуры должна стать открытой книгой для психиатра. К биохимическим и
физиологическим нарушениям можно отнести лишь незначительную часть психических заболеваний.
Болеет личность, которую, в отличие от организма, можно понять лишь через рассмотрение ее
социально—культурного окружения, сформировавшего ценности, вкусы, идеалы, установки.
Индивидуальная история вливается в жизнь того или иного сообщества, а затем и всего
человечества. Понимая это, Юнг был против сведения всех затруднений взрослого человека
к его ранней предыстории, детству. Семья является первой инстанцией приобщения ребенка к
человеческому миру, и от нее зависит многое, в том числе и психическое здоровье. Но для
понимания нормы и патологии необходимо выйти на макропроцессы культуры, духовной истории
человечества, в которую включается и которую интериоризует индивид. К сожалению, эту историю
Юнг понимал в духе витализма; культурные по своей сути черты оказались биологически
наследуемыми. К тому же из всего социального мира Юнг избрал область религиозно—мифологических
представлений, обособив их от других сторон человеческой истории.
Отличие от Фрейда заключалось и в общефилософском понимании «жизни». Если у Фрейда психика
и жизнь в целом представляют собой поле борьбы непримиримых противоположностей, то у Юнга речь
идет скорее об утраченном первоначальном единстве. Сознание и бессознательное взаимно
дополняют друг друга — китайские символы Инь и Ян, Андрогин алхимиков постоянно выступают
как иллюстрации к психологическим работам Юнга.
Центральное понятие Юнга — это «коллективное бессознательное». Он отличает его от
«личностного бессознательного», куда входят прежде всего вытесненные из сознания представления;
там скапливается все то, что было подавлено или позабыто. Этот темный двойник нашего «Я» (его
Тень) был принят Фрейдом за бессознательное как таковое. Поэтому Фрейд и обращал все внимание
на раннее детство индивида, в то время как Юнг считал, что «глубинная психология» должна
обратиться к гораздо более отдаленным временам. «Коллективное бессознательное» является
итогом жизни рода, оно присуще всем людям, передается по наследству и является тем основанием,
на котором вырастает индивидуальная психика. Подобно тому, как наше тело есть итог всей
эволюции человека, его психика содержит в себе и общие всему живому инстинкты, и специфически
человеческие бессознательные реакции на постоянно возобновляющиеся на протяжении жизни рода
феномены внешнего и внутреннего миров.
Психология, как и любая другая наука, изучает универсальное в индивидуальном, т.е. общие
закономерности. Это общее не лежит на поверхности, его следует искать в глубинах. Так мы
обнаруживаем систему установок и типичных реакций, которые незаметно определяют жизнь
индивида («тем более эффективно, что незаметно»). Под влиянием врожденных программ,
универсальных образцов находятся не только элементарные поведенческие реакции вроде
безусловных рефлексов, но также наше восприятие, мышление, воображение. Архетипы
«коллективного бессознательного» являются своеобразными когнитивными образцами, тогда как
инстинкты — это их корреляты; интуитивное схватывание архетипа предшествует действию,
«спускает курок» инстинктивного поведения.
Юнг сравнивал архетипы с системой осей
