характер, а эмоциональный их эффект таков, что сновидец по возможности хотел бы их избегнуть.
Собственно говоря, смысл этого сновидения буквально таков: «Если ты убежишь, то все
потеряно». Это замечание любопытным образом совпадает со словами неведомой женщины: «Тут уже
ничего не осталось». Мы можем вывести из этих замечаний предположение о том, что сон с
церковью был попыткой бегства от других сновидений, имевших место раньше или позже, и
наделенных куда более глубоким значением.
II. Догматы и естественные символы
В описании первого из этих сновидений, что предшествовало сну о церкви, говорится о
церемонии, с помощью которой воссоздается обезьяна. Чтобы пересказать всю эту процедуру
потребовалось бы изложить слишком много подробностей. Я вынужден ограничиться констатацией
того, что «обезьяна» относится к инстинктивной личности сновидца, которая полностью
игнорировалась им во имя исключительно интеллектуальной установки сознания. В результате
инстинкты взяли над ним верх и периодически атаковали его неконтролируемыми вспышками.
«Воссоздание» обезьяны означает перестройку инстинктивной личности в рамках иерархии
сознания. Такая реконструкция возможна только вместе с важными изменениями установки
сознания. Естественно, пациент опасался бессознательных тенденций, поскольку ранее они
обнаруживали себя в самой неблагоприятной форме. Последовавший затем сон с церковью
представляет собой попытку найти убежище от этого страха под кровом религии. Третий сон о
«преображении животных в людей» — очевидным образом продолжает тему первого, т.е. воссоздания
обезьяны, с единственной целью — трансформировать ее затем в человеческое существо. Иными
словами, чтобы стать новым существом, пациент должен пройти через важные изменения, путем
реинтеграции ранее отколотой инстинктивности — тем самым он сможет стать новым человеком.
Наше время забыло древние истины, гласившие о смерти ветхого человека и творении нового, о
духовном возрождении и прочем старомодном «мистическом абсурде». Моего пациента —
современного ученого — не раз охватывала паника, когда он понимал, какую власть над ним
обрели подобные мысли. Он опасался безумия, а между тем две тысячи лет назад человек
приветствовал бы такие сновидения в радостной надежде на магическое возрождение и обновление
жизни. Однако современная установка — это горделивый взгляд на прошлое как на тьму
предрассудков, средневекового и первобытного легковерия, это забвение того, что сама эта
установка опирается на всю прошлую жизнь — нижние этажи, на которых покоится небоскреб
рационального сознания. Без этих нижних этажей наш ум повис бы в воздухе. Не удивительно,
что это нервирует. Подлинная история развития человеческого сознания хранится не в ученых
книгах, она хранится в психической организации каждого из нас.
Должен признать, что идея об обновлении принимает формы, которые легко могут шокировать
современное сознание. Трудно, если не невозможно, соединить образ «возрождения» с картинами,
которые рисуют нам сновидения. Прежде чем обратиться к намекам на это странное и неожиданное
преображение, следует уделить внимание другому явно религиозному сновидению, на которое я
мельком указывал ранее. Если сновидение с церковью было одним из сравнительно ранних в данной
серии, то следующий сон принадлежит к позднейшим стадиям процесса. Вот его подробная
Я вхожу в торжественное здание, именуемое «домом внутреннего спокойствия и
самососредоточенности». Внизу множество горящих свечей, образующих как бы четыре
пирамиды. У дверей дома стоит старец. Люди входят, они не разговаривают друг с другом,
чаще всего они замирают, чтобы сконцентрироваться. Старец у дверей рассказывает мне о
посетителях этого дома и говорит: «Покидая его, они чисты». Теперь я вхожу в дом, я обрел
способность полной концентрации. Голос говорит: «То, что ты делаешь, опасно. Религия —
это не налог, уплаченный тобой для того, чтобы избавиться от женского лика, ибо этот лик
необходим. Горе тому, кто пользуется религией как заместителем другой стороны душевной
жизни. Они заблуждаются и будут прокляты. Религия — не замена, но окончательная
завершенность, приданная всякой иной деятельности души. Из полноты жизни родится твоя
религия, только тогда будешь ты благословенным». Когда заканчивается последняя фраза,
слышится тихая музыка, нечто простое играют на органе, отдаленно напоминающее
«волшебство огня» (Feuerzauber) Вагнера. Покидая дом, я вижу пламенеющую гору и
чувствую, что этот неугасимый огонь должен быть священным.
Сновидение произвело на пациента глубокое впечатление. Для него это был торжественный и
многообещающий опыт, один из тех, что производят полную перемену в отношениях с жизнью и с
человечеством. Нетрудно увидеть в этом сновидении параллели с тем, где снилась церковь.
Только на сей раз церковь стала «домом торжества» и «самососредоточенности». Нет никаких
признаков службы или других атрибутов католической церкви. Единственным исключением являются
горящие свечи, собранные в символическую форму, заимствованную, вероятно, из католического
культа. Свечи образуют четыре пирамиды, которые, видимо, предуготавливают заключительное
видение пламенеющей горы. Число четыре регулярно возникало в его сновидениях — оно играет
очень важную роль. Священный огонь, согласно наблюдениям самого пациента, имеет отношение
к «Святой Иоанне» Бернарда Шоу. «Неугасимый огонь» — это хорошо известный атрибут Божества
не только в Ветхом завете, но и как allegoria Christi в неканонической логии [76 — Неканоническая логия, упоминаемая в «Гомилиях» Оршена, входит в
гностическое «Евангелие от Фомы», открытое вместе с другими рукописями из Наг-Хаммади в конце
1945 г. В этом варианте логия звучит так: «Иисус сказал: Тот, кто вблизи меня, вблизи огня, и
кто вдали меня, вдали от царствия» (См. Апокрифы древних христиан. М.,1989.0.259).
]. Со времен Гераклита жизнь изображалась как
«вечно живущий огонь», и так как Христос называет себя жизнью, то это неканоническое
высказывание становится понятным и даже достоверным. Символика огня как «жизни» входит в
структуру сновидения — подчеркивается «полнота жизни» как единственный законный источник
религии. Четыре огненные вершины имеют здесь почти ту же функцию, что и икона, обозначающая
присутствие божества (или равнозначной ему идеи). Как я отмечал ранее, число четыре играет
в этих сновидениях важную роль, оно всегда отсылает к идее, родственной пифагорейскому
Quaternarium [77 — Quaternarium, или четверица, имеет долгую историю. Она присутствует не
только в христианской иконологии и мистической спекуляции, но играет, пожалуй, еще большую роль
в гностической философии, и с тех времен проходит через Средние века вплоть до XVIII в.
].
В обсуждаемом сновидении четверица выступает как самый значимый образец религиозного
культа, созданный бессознательным. Сновидец входит в «дом самососредоточенности» в
одиночестве, а не с другом, как это было в сновидении с церковью. Здесь он встречает
старца, который уже появлялся ранее в его снах как мудрец, указывавший сновидцу то место
на земле, которому последний принадлежит. Старец разъясняет, что культ по своему характеру
является очистительным ритуалом. Однако из текста сновидения не вполне ясно, о какого рода
очищении идет речь, от чего нужно очиститься. Единственным ритуалом оказывается концентрация
