я также женщина, что изначально соединена с идеей. В том, что я получил эту идею и представляю ее в виде Будды, мое удовольствие; оно как индийская Кали, поскольку она является другой стороной Будды. Кали, однако, — это Саломея, а Саломея есть моя душа «(стр. 109).
197 В Черновике здесь имеется длинный отрывок, который изложен так: Оцепенение подобно смерти. Мне нужна была полная трансформация. Через нее мой смысл, как и Будды, обернулся полностью вовнутрь. Тогда произошло преобразование. И я перешел к удовольствию, так как был мыслителем. Как мыслитель, я отверг свои чувства, а потому отказался от части жизни. После этого мое чувство стало ядовитым растением, и когда оно проснулось, вместо удовольствия было сладострастие, самая низкая и банальная форма удовольствия. Это представлено Кали. Саломея является образом своего удовольствия, что страдает от боли, так как оно слишком долго был закрыто. Затем мне стало ясно, что Саломея, т. е. мое удовольствие, была моей душой. Когда я признал это, мое мышление изменилось и вознеслось к идее, и тогда явился образ Ильи. Это подготовило меня к мистерии и заранее показало мне путь трансформации, что в Мистерии я должен был пройти. Совместное течение предвидения и удовольствия создает Бога. Я понял, что Бог во мне хотел стать человеком, и я считался с этим и уважал, и я стал слугой Бога, но только для себя. [Исправленный Черновик: было бы безумным и смелым предположить, что я также это сделал для других, стр. нет]. Я погрузился в созерцание чуда превращения, и сначала обернулся в более низкий уровень своего удовольствия, а затем благодаря этому я постиг свою душу. Улыбки Ильи и Саломеи показывают, что они были счастливы, что я пришел, но я был в глубокой тьме. Если путь темный, такова же и идея, что дает свет. Когда идея в момент путаницы предоставляет слова, а не слепое желание, тогда слова ведут вас к трудностям, поскольку идея ведет вас направо. Вот почему Илья поворачивает налево, в сторону порочного и злого, а Саломея сворачивает направо, в сторону верного и доброго. Она не идет в сад, место удовольствия, а остается в доме своего отца «(стр. 125-27).
198 В Черновике здесь имеется отрывок, чье изложение: Если я сильный, сильны мои намерения и предположения. Моя мысль ослабевает и переходит в идею. Идея становится сильнее, она поддерживаема своей личной силой. Я понял это благодаря тому, что Илья опирается на льва. Лев сделан из камня. Мое удовольствие мертво и превращается в камень потому, что я не любил Саломею. Это придало моей мысли каменный холод, но идея из этого взяла прочность, что ей была необходима для подчинения моей мысли. Мысль нуждалась в покорении, когда боролась с Саломеей, которая показалась ей плохой. (Стр. 128).
199 В 1921 году Юнг писал: «Следовательно, своеобразная реальность содержания бессознательного, дает нам такое же право, чтобы описать его как объекты, как внешние вещи» («Психологические типы, CW 6, § 280).
200 Черновик и Исправленный Черновик: Это было бы более чем нелогично полагать, что я создал мысли Мистерии «(Исправленный Черновик, стр. 115)
201 Дальше в Черновике: «Я узнал отца, потому что был мыслителем, и потому я не знал матери, а увидел любовь под маской удовольствия и назвал ее удовольствием — это для меня была Саломея. Теперь я узнаю, что Мария — это мать, невинная и принимающая любовь, а не удовольствие, кто несет семя зла в своей обольстительной природе. / Если Саломея, злое удовольствие, — моя сестра, тогда я должен быть мыслителем-святым, а значит, моему уму выпала печальная судьба. Я должен принести в жертву свой разум, и признаться вам в том, что я говорил о наслаждении, а именно, что этот принцип, противоположный предусмотрительности, является неполным и предвзятым. Я все рассматривал как мыслитель с самых выгодных позиций своего мышления, в противном случае я мог бы признать, что Саломея как дочь пророка Ильи является порождением мысли, а не самим принципом, так же, как теперь представляет себя Мария, непорочная Богородица «(стр. 133).
202 Египетское евангелие является одним из апокрифических писаний, что изображает диалог между Христом и Саломеей. Христос утверждает, что он пришел, чтобы отменить работу женщин, а именно, вожделение, рождение и распад. На вопрос Саломеи, о том, как долго будет торжествовать смерть, Христос ответил: до тех пор, пока женщины рожают детей. Здесь Юнг ссылается на следующий отрывок: «Тогда я правильно сделала, что не родила ребенка,- сказала она, думая, что детей иметь не разрешается. Господь ответил: «Ешь любую траву, только горькую не ешь. » Диалог продолжается: » Когда Саломея спросила, когда это станет всем известным, Господь сказал: «Когда уничтожишь покров стыда, и когда двое станут одним, и когда мужчина с женщиной станут ни мужским, ни женским «(Новый Завет, под ред. Дж.K. Эллиот [Oxford: Oxford University Press, 1999], стр. 18). Юнг ссылается на это изречение, взятое из книги Климента Stromateis, как пример объединения противоположностей в Видениях (1932, Том 1., с. 524), и как пример связи мужчины и женщины в «О психологии детского архетипа» (1940, CW 9, я, §295) и Mysterium Coniunctionis (1955-56, CWi4, §528).
203 В Черновике и Исправленном Черновике: «когда мистерия показала мне это, я не мог понять и думал, что я произвел невероятную мысль. Поэтому я был объят страхом и хотел объяснить свои случайные мысли Илье и Саломее и таким образом лишить их силы» (Исправленный Черновик, с. 118).
204 Дальше в Черновике: «Образ прохладной звездной ночи и необозримого неба открывает бесконечность внутреннего мира, который я чувствую, будучи жаждущим человеком; но этот мир все так же слишком холоден. Я не могу сам сбросить себе звезды, могу лишь наблюдать их. Поэтому мое порывистое желание чувствует, что тот мир является холодным и в нем царит ночь» (с. 135).
[HI VI (V)] 205
Гл. XI.
2o6 На третью ночь мной овладело сильное желание дальше проживать мистерии. Внутренняя борьба между сомнением и желанием была сильной. И вдруг я увидел, что стою перед крутым гребнем в пустыне. Ослепительно яркий день. Я ловлю взгляд пророка, что стоит высоко надо мной. Он делает рукой предупреждающий жест, и я отказываюсь от решения подниматься вверх. Я жду внизу, глядя вверх. Смотрю: справа темная ночь, а слева — ясный день. День и ночь разделены скалой. На темной стороне лежит большая черная змея, на светлой стороне — змея белая. Они угрожающе шипят, готовые к бою. Илья стоит вверху над ними. Змеи бросаются друг на друга, и начинается страшная битва. Черная змея оказывается сильнее, и белая отступает. Большие клубы пыли поднимаются на месте борьбы. Потом я вижу: черная змея ползет обратно. Передняя часть ее тела стала совсем белой. Обе змеи поползли к себе: одна во тьму, другая — в свет. 207
Илья: «Что ты видел? »
Я: «Я видел бой двух грозных змей. Мне казалось, что черной удастся победить белую, но вдруг она удалилась, и ее голова и верхняя часть тела стали белыми».
И: «Понимаешь ли ты это?
Я: «Я обдумал, но понять не смог. Может, это значит, что добрые силы света станут настолько могущественными, что осветят даже тьму, что им противостоит?
Илья поднимается выше, на очень высокую вершину; я следую за ним. На вершине мы подходим к какой-то кладке из огромных каменных блоков. Это круглое сооружение на вершине.208 Внутри находится большой двор, в середине — могучий валун, как алтарь. Пророк становится на этот камень, и говорит: «Это храм солнца. Это место представляет собой сосуд, что собирает солнечный свет».
Илья слезает с камня, его фигура все уменьшается и, наконец, становится карликовой, совсем на него не похожей.
Я спрашиваю: «Кто ты?»
«Я Мим, 209, я покажу тебе неистощимый родник. Собранный свет становится водой и течет ко многим источникам с вершины в долины земли». Затем он ныряет в расщелину. Я иду за ним вниз в темную пещеру. Я слышу, как журчит родник. Внизу карлик говорит: «Вот мои колодцы, кто пьет из них, становится мудрым «.
Но я не могу достать вниз. Я теряю мужество. Я оставляю пещеру и, недоумевая, хожу туда-сюда по периметру двора. Все кажется странным и непонятным. Здесь одиноко и до смерти тихо. Воздух чист и прохладен, как в самых высоких горах, струятся чудесные солнечные лучи, меня окружает большая стена. Вдруг я вижу, как за камень ползет змея. Это же змея пророка! Как она могла выбраться из преисподней в верхний мир? Я иду за ней и вижу, как она заползает в стену. Для меня здесь все таинственно: маленький домик с портиком, крошечный, впритык к скале. Змеи становятся бесконечно малыми. Мне кажется, я тоже уменьшаюсь. Стены увеличиваются до размеров огромной горы, и я вижу, что я стою внизу, на основании кратера преисподней — перед домом пророка.110 Он выходит из дверей своего дома.
Я: Я заметил, Илья, что ты показал и позволил мне пережить всякие странные вещи; сегодня ты мне также дал предшествовать тебе. Но я признаюсь, для меня все это абсолютно непонятно. Твой мир мне показался сегодня в новом свете. Просто сейчас я как будто отделен звездным расстоянием от места, которого еще сегодня хотел достичь. Но вот, кажется, что это одно и то же место.
И: «Ты раньше очень хотел попасть сюда. Я не обманул тебя, ты сам себя обманул. Видит плохо тот, кто хочет видеть; ты перехитрил самого себя.
Я: «Это правда, я очень желал добраться до тебя, чтобы больше узнать. Саломея поразила меня и привела в недоумение. У меня кружилась голова, потому что то, что она говорила, казалось мне чудовищным и безумным. Где Саломея «?
Я «Какой ты импульсивный! Что с тобой? Иди к кристаллу и подготовь себя в его свете.»
Вокруг камня сияет венок из огня. Я охвачен страхом от того, что вижу: грубый крестьянский ботинок? Ступня гиганта, что придавила целый город? Я вижу крест, снятие креста, траур. Какое мучительное зрелище! Но томлюсь я не так долго — вижу божественного ребенка, что держит белую змею в правой руке и черную — в левой. Я вижу зеленую гору, на ней — крест Христов, поток крови течет с вершины горы — я больше не могу на это смотреть, это невыносимо, я вижу крест и Христа в час его последней муки -у подножия креста свернулась кольцом черная змея, потом она обвилась вокруг моей ноги — я неожиданно захвачен и развожу руки. Приближается Саломея. Змея обвилась
