Пронский-Турунтай и Дмитрий Хилков, правую руку — Боярин Князь Петр Щенятев и Князь Андрей Михайлович Курбский, левую — Князь Дмитрий Микулинский и Плещеев, стражу — Князь Василий Оболенский-Серебряный и Симеон Шереметев, а собственную Царскую дружину — Князь Владимир Воротынский и Боярин Иван Шереметев. Уже полки стояли от Коширы до Мурома; Окою, Волгою плыли суда с запасами и пушками к Нижнему Новугороду: но в Царском совете было еще несогласие: многие думали, что лучше идти на Казань зимою, нежели летом; так в особенности мыслил Шиг-Алей: Иоанн призвал его из Касимова в Москву, осыпал милостями, дал ему несколько сел в Мещере и дозволил жениться на вдове Сафа-Гиреевой, Царице Сююнбеке. Будучи не способен к ратному делу, ни духом слабым, ни телом чрезмерно тучным, Алей славился умом основательным. «Казань, — говорил он, — заграждена лесами, озерами и болотами: зима будет вам мостом». Иоанн не хотел ждать и, сказав: «войско готово, запасы отправлены и с Божиею помощию найдем путь к доброй цели», решился ехать немедленно в стан Коломенский.
16 Июня Государь простился с супругою. Она была беременна: плакала, упала к нему в объятия. Он казался твердым; утешал ее; говорил, что исполняет долг Царя и не боится смерти за отечество; поручил Анастасию Богу, а ей всех бедных и несчастных; сказал: «милуй и благотвори без меня; даю тебе волю Царскую; отворяй темницы; снимай опалу с самых виновных по твоему усмотрению, и Всевышний наградит меня за мужество, тебя за благость». Анастасия стала на колена и вслух молилась о здравии, о победе, о славе супруга; укрепилась душою и в последнем нежном целовании явила пример необыкновенного в юной жене великодушия. Государь пошел в церковь Успения: долго молился; просил Митрополита и Епископов быть ревностными ходатаями за Россию пред Богом, утешителями Анастасии и советниками брата его, Юрия, который оставался главою Москвы. Святители, Бояре, народ, проливая слезы, обнимали Государя. Вышедши из церкви, он сел на коня и с дружиною Царскою поехал в Коломенское, где обедал с Боярами и Воеводами; был весел, ласков; хотел ночевать в любимом селе своем Острове и на сем пути встретил гонца с вестию из Путивля, что Крымцы густыми толпами идут от Малого Дона Северского к нашей Украйне. Не знали, кто предводительствует ими: Хан или сын его. Государь не оказал ни малейшего беспокойства; ободрял всех бывших с ним чиновников и говорил им: «Мы не трогали Хана; но если он вздумал поглотить Христианство, то станем за отечество: у нас есть Бог!» Иоанн спешил в Коломну, взяв с собою Князя Владимира Андреевича, коего он хотел было отпустить назад в Москву из Острова.
В Коломне ожидали Государя новые вести: Крымцы шли к Рязани. Иоанн немедленно сделал распоряжение: велел стать Большому полку у Колычева, Передовому у Мстиславля, а Левой Руке близ Голутвина; советовался с Шиг-Алеем: отправил его в Касимов; вместе с Князем Владимиром Андреевичем осмотрел войско на берегах Оки; говорил речи сановникам и рядовым; восхищал их своею милостию, одушевлял бодростию и везде слышал восклицания: «мы готовы умереть за Веру и за тебя, Царя добродетельного!» Избрав место для битвы, он возвратился в Коломну и написал в Москву к Царице и к Митрополиту, что ждет Хана без ужаса, надеясь на благость Всевышнего, на их молитву и на мужество войска; что храмы в Москве должны быть отверсты, а сердца спокойны.
21 Июня получили в Коломне известие, что Крымцы явились близ Тулы. Воеводы, Князья Щенятев, Курбский, Турунтай, Хилков, Воротынский спешили к сему городу; но узнали, что неприятель был там в малых силах, ограбил несколько деревень и скрылся. 23 Июня, когда Иоанн сидел за обедом, прискакал гонец от Князя Григория Темкина, Наместника Тульского, писавшего к Царю: «Хан здесь — осаждает город — имеет много пушек и Янычар Султанских». Иоанн в ту же минуту велел Царской дружине выступить из Коломны, а главной рати переправляться за Оку; отслушал молебен в церкви Успения, принял благословение от Епископа Феодосия и выехал на коне в поле, где войско в необозримых рядах блистало, гремело оружием — двинулось вперед с радостным кликом и шло на битву, как на потеху. Летописцы не сказывают числа, говоря только, что вся Россия казалась там ополченною, хотя в Свияжске, в Муроме находилось еще другое, сильное войско, а Коломенское состояло единственно из Дворян, Жильцов или отборных Детей Боярских, из Новогородцев и прочих Северных жителей. Ввечеру уже многие полки были за Окою, и сам Иоанн приближался к Кошире. Тут новый гонец от Князя Темкина донес ему, что Тула спасена. 22 Июня, в первом часу дня, Хан приступил к городу, стреляя из пушек огненными ядрами: домы загорелись, и Янычары кинулись на стены. Тула для защиты своей не имела воинов, отправив их всех на службу Государеву; но имела бодрого начальника и великодушных граждан: одни тушили огонь, другие бились мужественно, и янычары не могли взять крепости. Хан отложил приступ до следующего утра, а ночью удалился, сведав, что сильные полки идут от Коширы. Граждане Тульские стояли на стенах всю ночь: при свете зари увидели бегство Татар; увидели с другой стороны пыль столбом и, воскликнув: «Государь, Государь спешит к нам!» — устремились вслед за неприятелем; взяли его снаряд огнестрельный; убили многих людей и шурина Ханского Князя Камбирдея; самые жены и дети помогали им. Тогда пришли Воеводы, Князья Щенятев, Курбский, и стали на том месте, где были шатры Ханские. — Обрадованный сим успехом, Иоанн дал отдохнуть войску и ночевал под Коширою.
На другой день он получил еще приятнейшую весть: Щенятев и Курбский, имея только 15000 воинов, разбили 30000 или более неприятелей, которые злодействовали в окрестностях Тулы, не знали о бегстве Хана, шли к нему и встретили Россиян. В сей жестокой битве Князь Андрей Курбский, Вождь юноша, ознаменовался славными ранами: ему иссекли голову и плеча. Воеводы гнали Татар и, на берегах речки Шевороны одержав новую победу над ними, освободили множество Россиян. Хан оставил нам в добычу обоз и целые табуны вельблюдов; а пленники объявили, что он шел на Москву, считая Государя под Казанью: узнав же о сильном Иоанновом ополчении, хотел по крайней мере взять Тулу, чтобы с меньшим стыдом бежать восвояси. — Легкие отряды наши топтали Крымцев до самых степей.
Иоанн возвратился в Коломну, известил Царицу, брата, Митрополита о славном изгнании врага и послал в Москву трофеи: пушки неприятельские, вельблюдов, пленников, чтобы обрадовать столицу свидетельством нашей победы; а сам распорядил поход к Казани двумя путями, объявив, что дружина Царская, левая рука и запасный полк должны идти с ним на Владимир и Муром, главные же Воеводы на Рязань и Мещеру, чтобы сойтися с Государем в поле за Алатырем. — В войске сделался ропот: Новогородцы, Дети Боярские, жаловались, что Царь не дает им отдохновения; что они уже несколько месяцев на службе и в трудах; что им невозможно вынести дальнего похода, для коего не имеют ни сил, ни денег. Иоанн весьма огорчился; но, скрыв досаду, велел переписать воинов усердных, желающих служить отечеству, и тех, которые по лености или неспособности отказываются от славы участвовать в великом подвиге. «Первые, — говорил он, — будут мне любезны как дети; хочу знать их нужды и все разделю с ними. Другие же могут остаться: мне не надобно малодушных!» Сии слова произвели удивительное действие. Все сказали в один голос: «Идем, куда угодно Государю, а после он увидит нашу службу и не оставит бедных». Самые беспоместные Дети Боярские молчали о своих недостатках, в надежде на будущую милость Государеву.
3 июля тронулось все войско. Иоанн с отменным усердием молился пред иконою Богоматери, которая была с Димитрием Донским в Мамаевой битве и стояла в Коломенском храме Успения. На пути он с умилением лобызал гроб древнего Героя России Александра Невского и благословил память Святых Муромских Угодников, Князя Петра и Княгини Февронии. В Владимире донесли ему из Свияжска, что болезнь там прекратилась; что войско одушевлено ревностию; что Князья Микулинский, Серебряный и Боярин Данило Романович ходили на мятежников Горной стороны, смирили многих и новою клятвою обязали быть верными подданными России. В Муроме уведомили Государя из Москвы, что супруга его тверда и спокойна надеждою на Провидение; что Духовенство и народ непрестанно молят Всевышнего о здравии Царя и воинства. Митрополит писал к Иоанну с ласкою друга и с ревностию Церковного учителя. «Будь чист и целомудрен душою, — говорил он: — смиряйся в славе и бодрствуй в печали. Добродетели Царя спасительны для Царства». И Государь и Воеводы читали сию грамоту с любовию. «Благодарим тебя, — ответствовал Иоанн Митрополиту, — за Пастырское учение, вписанное у меня в сердце. Помогай нам всегда наставлением и молитвою. Идем далее. Да сподобит нас Господь возвратиться с миром для Христиан!» Он не терял ни часа в бездействии: пеший и на коне смотрел полки, людей, оружие; велел расписать Детей Боярских на сотни и выбрать начальника для каждой из воинов, знатнейших родом; отпустил Шиг-Алея в судах к Казани с Князем Петром Булгаковым и стрельцами; послал дружину яртоульную наводить мосты и 20 июля, вслед за войском переехав Оку, ночевал в Саканском лесу, на реке Велетеме, в 30 верстах от Мурома. Второй стан был на Шилекше, третий под Саканским городищем. Князья Касимовские и Темниковский присоединились к войску с своими дружинами, Татарами и Мордвою. Августа 1 государь святил воду на реке Мяне. В следующий день войско переправилось за Алатырь и 4 Августа с радостию увидело на берегах Суры полки Князей Мстиславского, Щенятева, Курбского, Хилкова. Обе многочисленные рати шли дремучими лесами и пустынями, питаясь ловлею, ягодами и плодами. «Мы не имели запасов с собою, пишут очевидцы: везде природа до наступления поста готовила для нас изобильную трапезу. Лоси являлись стадами, рыбы толпились в реках, птицы сами падали на землю пред нами».
Тут, у Борончеева городища, ждали Царя Послы Свияжские и Черемисские с донесением, что весь правый берег Волги ему повинуется в тишине и мире. Мятежники раскаялись, и Царь в знак милости обедал с их старейшинами. Они клялися загладить вину свою: очистили путь для войска в местах тесных; навели мосты на реках; хотели усердно служить нам мечом под Казанью. — 6 Августа Иоанн на речке Кивате слушал Литургию и причастился Святых Таин. 11 Августа Воеводы Свияжские встретили Государя с конницею и пехотою; они шли тремя полками: в первом Князь Александр
