keel before; and armies stretch
Each way their dazzling files, repressing here
The frantic Alexander of the north,
And awing there stern Othman’s shrinking sons.
Sloth files the land, and Ignorance, and Vice,
Of old dishonour proud; it glows around,
Taught by the Royal Hand that rous’d the whole,
One scene of arts, of arms, of rising trade:
For what his wisdom plann’d, and power enforc’d,
More potent still his great example shew’d.
To есть: «Чего не может произвести деятельное правительство, преобразуя человека? Одна великая душа, вдохновенная небом, извлекла из готического мрака обширную империю, народ издревле дикий и грубый. Бессмертный Петр! Первый из монархов, укротивший суровую Россию с ее грозными скалами, блатами, шумными реками, озерами и непокорными жителями! Смирив жестокого варвара, возвысил он нравственность человека. О вы, тени древних героев, устроявших веками порядок гражданских обществ! Воззрите на сие вдруг совершившееся чудо! Воззрите на беспримерного государя, оставившего наследственный престол, на коем дотоле царствовала могущественная тень неутвержденной власти, – презревшего пышность и негу, проходящего все земли, отлагающего свой скипетр в каждом корабельном пристанище, неутомимо работающего с искусными механиками и собирающего семена торговли, полезных художеств, общественной мудрости и воинской науки! Обремененный сокровищами Европы, он возвращается в свое отечество, и вдруг среди степей возносятся грады, в печальных пустынях улыбаются красоты сельские, отдаленные реки соединяют свое течение, изумленный Евксин слышит шум Балтийских волн, гордые флоты преплывают моря, которые дотоле не пенились еще под дерзостными рулями, и многочисленные воинства в блестящих рядах на врагов устремляются, поражают неистового северного Александра и ужасают свирепых сынов Оттомана. Удаляются леность, невежество и пороки, коими прежнее варварство гордилось. Везде является картина искусств, военных действий, цветущей торговли: мудрость его вымышляет, власть повелевает, пример показывает – и государство благополучно!»
159
160
В Немецкой земле носят кортики на ремне через плечо.
161
Кто хочет, рассмеется.
162
В двенадцати верстах от Авиньйона.
163
В Ниме много римских древностей.
164
Город Вьень.
165
Так говорит предание. Сию башню и сию пропасть показывают близ Вьеня.
166
Индейская книга.
167
По «Тревуским памятным запискам» (фр.). – Ред.
168
Королевский Дом инвалидов (фр.). – Ред.
169
Берегись! Берегись! (фр.) – Ред.
170
«Британской гостиницы» (фр.). – Ред.
171
В саду Пале-Рояля (фр.). – Ред.
172
«Я провел зиму в моей любезной Лютеции, – говорит он, – она построена на острову и окружена стенами, которые омываются водами реки, приятными для глаз и вкуса. Зима бывает там обыкновенно не очень холодна, но в мое время морозы были так жестоки, что река покрылась льдом. Жители нагревают свои жилища посредством печей, но я не позволил развести огня в моей горнице, а велел только принести к себе несколько горящих угольев. Пар, который от них распространился по всей комнате, едва было не задушил меня, и я упал без чувства».
173
«Очерки Парижа» (фр.). – Ред.
174
Потому что нигде не продают столько ароматических духов, как в Париже.
175
Мостовая делается в Париже скатом с обеих сторон улицы, отчего в средине бывает всегда страшная грязь.
176
За порядочную наемную карету надобно заплатить в день рубли четыре. Можно ездить в фиакрах, то есть извозчичьих каретах, которые стоят на каждом перекрестке; правда, что они очень нехороши как снаружи, так и внутри; кучер сидит на козлах в худом камзоле или в ветхой епанче и беспрестанно погоняет двух – не лошадей, а лошадиных скелетов, которые то дернут, то станут – побегут, и опять ни с места. В сем экипаже можно за 24 су проехать город из конца в конец.
177
Между великолепными домами, к ним примыкающими, заметил я дом известного Бомарше. Сей человек умел не только странною комедиею вскружить голову парижской публике, но и разбогатеть удивительным образом; умел не только изображать живописным пером слабые стороны человеческого сердца, но и пользоваться ими для наполнения кошелька своего; он вместе и остроумный автор, и тонкий светский человек, и хитрый придворный, и расчетистый купец. Теперь имеет Бомарше все средства и способы наслаждаться жизнию. Дом его смотрят любопытные как диковинку богатства и вкуса: один барельеф над воротами стоит тридцать или сорок тысяч ливров.
178
Или «Царство счастия», сочинения Моруса.
179
Ну, ну, друзья! Больше остроумия, больше остроумия! Прекрасно! Вот это настоящая парижская веселость! (фр.) – Ред.
180
Чтобы смешаться с народом (фр.). – Ред.
181
Фремен! Ты заставил судьбу трепетать, и имя твое живет, хоть ты и умер (фр.). – Ред.
182
Кто прожил на земле восемьдесят лет жизнью Франциска Серафического, тот на небесах живет как ангел (фр.). – Ред.
183
Так называемый Новый мост, близ которого я жил.
184
Я лишился Эвридики: с горем что сравнить моим! (фр.) – Ред.
185
Пылаю страстью! Клянусь честью! (фр.) – Ред.
186
На французский манер (фр.). – Ред.
187
<Стихов>, которые запоминаются (фр.). – Ред.
188
Я прошу знатоков французского театра найти мне в Корнеле или в Расине что-нибудь подобное – например, сим Шекспировым стихам, в устах старца Леара, изгнанного собственными детьми его, которым отдал он свое царство, свою корону, свое величие, – скитающегося в бурную ночь по лесам и пустыням:
Blow, winds… rage, blow!
You sulph’rous and thought executing fires,
Vount couriers oak-cleauing thunder-bolts,
Singe my white head! And thou allshaking thunder,
Strike flat the thick rotundity o’th’world;
Crack nature’s mould, all germins spill at once,
That make ungrateful man!!!
I tax not you, you elements, with unkindness!
I never gave you kingdom, cali’d you children;
…Then let fall
Your horrible pleasure!.. Here I stand, your slave,
A poor, infirm, weak and despis’d old man!
(«Шумите, ветры, свирепствуй, буря! Серные быстрые огни, предтечи разрушительных ударов! Лейте пламя на белую главу мою!.. Громы, громы! Сокрушите здание мира; сокрушите образ натуры и человека, неблагодарного человека!.. Не жалуюсь на вашу свирепость, разъяренные стихии! Я не отдавал вам царства, не именовал вас милыми детьми своими! Итак, свирепствуйте по воле! Разите – се я, раб ваш, бедный, слабый, изнуренный старец, отверженный от человечества!»)
Они раздирают душу; они гремят, подобно тому грому, который в них описывается, и потрясают сердце читателя. Но что же дает им сию ужасную силу? Чрезвычайное положение царственного изгнанника, живая картина бедственной судьбы его. И кто после того спросит еще: «Какой характер, какую душу имел Леар?»
189
Эдип появился в этих местах (фр.). – Ред.
190
В следующих стихах:
Un Dieu plus fort que moi m’entrainait vers le crime;
Sous mes pas fugitifs il creusait un abime,
Et’ j’etais, malgre moi, dans mon aveuglement,
D’un pouvoir inconnu l’esclave et l’instrument,
Voila tous mes forfaits; je n’en connais point d’autres,
Impitoyables Dieux, mes crimes sont les votres,
Et vous m’en punissez?.. Ou suis je? quelle nuit
Couvre d’un voile affreux la clarte qui nous luit?
Ces murs sont tients de sang; je vois les Eumenides
Secouer leurs flambeaux, vengeurs des patricides.
Le tonnerre en eclats semble fondre sur moi:
L’enfer s’ouvre…
(Некий бог, более могущественный, чем я, увлек меня к преступлению; под моими скорыми стопами он разверз бездну, иявсвоем ослеплении поневоле стал рабом и орудием неведомой силы. Вот все мои проступки, никаких других я не знаю. Неумолимые боги, мои вины – ваши, и вы меня за них наказываете? Где я? Какая ночь своим страшным покрывалом скрывает от меня свет, который нам сияет? Эти стены запятнаны кровью; я вижу Эвменид, потрясающих своими факелами, мстителями отцеубийц. Вспышки молний словно обрушиваются на меня, бездна разверзается (фр.). – Ред.)
191
Преступницею стать – сей жребий пал Медее, но к добродетели рвалась она душой (фр.). – Ред.
192
«Монастырь» (фр.). – Ред.
193
Места сии любить велит невинности очарованье (фр.). – Ред.
194
То есть в сей драме Моле представляет благодетельного Монтескье.
195
Ах, какой жребий готовит мне этот варвар! Меня ждет смерть! Меня ждет смерть! (фр.) – Ред.
196
Кузнецом становишься, когда занимаешься кузнечным делом (фр.). – Ред.
197
«Матерь божия стояла» (лат.). – Ред.
198
«Господи помилуй!» (лат.) – Ред.
199
Сей замок построен Франциском I по возвращении его из Гишпании.
200
Hôtel есть наемный дом, где вы, кроме комнаты и услуги, ничего не имеете. Кофе и чай приносят вам из ближайшего кофейного дома, а обед – из трактира.
201
Ресторатёрами называются в Париже лучшие трактирщики, у которых можно обедать. Вам подадут роспись всем блюдам, с означением их цены; выбрав что угодно, обедаете на маленьком особливом столике.
202
«Кафе Валуа» (фр.). – Ред.
203
В «Погребке» (фр.). – Ред.
204
Ароматический сироп с чаем.
205
Там, в зале Академии художеств, видел я четыре славные Лебрюневы картины: сражения Александра Великого.
206
Кардинальский дворец. Непереводимая игра слов: cardinal означает и «кардинальский», и «основной», «главный» (фр.). – Ред.
207
Анахарсис, приехав в Афины, нашел Платона в Академии. «Il me reçut, – говорит молодой скиф, – avec autant de politesse que de simplicité, et me fil un si bel éloge du Philosophe Anacharsis, dont je descends, que je rougissois de porter le méme nom». – «Anach.», vol. 2, ch. VII. (Он принял меня, в равной мере вежливо и просто и так отменно похвалил моего предка философа Анахарсиса, что я покраснел, оттого что ношу то же имя («Путешествие молодого Анахарсиса», т. II, гл. 7 (фр.). – Ред.).
208
Как и следовало ожидать (фр.). – Ред.
209
«Его, может быть, по справедливости не хотят назвать великим умом, ибо он, желая образовать народ свой, только что подражал другим народам» (фр.). – Ред.
210
Несомненно, русские стали бы такими, какими мы видим их сейчас, даже если бы Петр не царствовал (фр.). – Ред.
211
Кривлянье, кривлянье, мадемуазель Дервье! (фр.) – Ред.
212
Их всегда сорок, ни более ни менее.
213
Это все же кое-что значит (фр.). – Ред.
214
Остроумный Ривароль давно обещает новый философический словарь языка своего, но чрезмерная леность, как сказывают, мешает ему исполнить обещание.
215
Ума этих сорока господ хватает только на четверых (фр.). – Ред.
216
Здесь погребен Пирон; он был ничем, он не был даже академиком (фр.). – Ред.
217
Открыл и усовершенствовал (лат.). – Ред.
218
См. Диогена Лаэрция в жизни Талеса.
219
Урания – муза астрономии.
220
Лавуазье и Бальи умерщвлены Робеспьером.
221
«Ну, тогда вези меня на улицу Трюандери!» – «В добрый час! Вы, иностранцы, говорите то, что нужно, лишь в самом конце фразы» (фр.). – Ред.
222
Любви (фр.). – Ред.
223
Я победила победителя всех.
224
Единственный король, о котором народ хранит память (фр.).-Ред.
225
Спрашивается, как она узнала его? Может быть, имея тонкое обоняние, почувствовала на нем кровь господина своего.
226
Бруно основал картезианский орден.
227
Дворец бань (фр.). – Ред.
228
Миньо – этим сказано все: в целом мире ни один отравитель никогда лучше не знал своего ремесла (фр.). – Ред.
229
Пройдите в эту ложу, господа (фр.). – Ред.
230
Я путешествовал по северу и понимаю оттенки произношения; я вам сразу сказал (фр.). – Ред.
231
Я без ума от этой нации (фр.). – Ред.
232
Хорошо вам сейчас, сударь? (фр.) – Ред.
233
Превосходно, сударыня, рядом с вами (фр.). – Ред.
234
Всего доброго, сударь! (фр.) – Ред.
235
Да здравствует Паскаль! Слава Прокопу! Да здравствует Солиман Ага! (фр.) – Ред.
236
«Кафе веры», «Погребок», «Валуа», «Шартрское» (фр.). – Ред.
237
За этим столом были открыты две подписки: первая
