Скачать:TXTPDF
Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге

ужасы опустошения вокруг столицы; но Князь Российский привел в трепет и самый город. В летописи сказано, что Олег поставил суда свои на колеса и силою одного ветра, на распущенных парусах, сухим путем шел со флотом к Константинополю. Может быть, он хотел сделать то же, что сделал после Магомет II: велел воинам тащить суда берегом в гавань, чтобы приступить к стенам городским; а баснословие, вымыслив действие парусов на сухом пути, обратило трудное, но возможное дело в чудесное и невероятное.

Греки, устрашенные сим намерением, спешили предложить Олегу мир и дань. Они выслали войску его съестные припасы и вино: Князь отвергнул то и другое, боясь отравы, ибо храбрый считает малодушного коварным. Если подозрение Олегово, как говорит Нестор, было справедливо, то не Россиян, а Греков должно назвать истинными варварами Х века. Победитель требовал 12 гривен на каждого человека во флоте своем, и Греки согласились с тем условием, чтобы он, прекратив неприятельские действия, мирно возвратился в отечество».

В результате был заключен «вечный» мир между Византией и Киевом. Нестор также упоминал, что в знак победы Олег повесил на ворота Константинополя свой щит. По этому поводу Карамзин ехидничал в комментариях, что Олег-то, может, щит и повесил, но вряд ли бы византийцы такой позор стерпели: ушел Олег, и щит был снят. Он не верил ни в число указанных летописью кораблей Олега, ни в его конницу, ни в сухопутное «плавание» Олегова войска, ни в размер дани, ни в прибитый щит, ни в паволоки вместо крепких парусов. Карамзин признавал, что рассказ летописца о походе Олега мог со временем обрасти сказочными деталями, но в одном он был уверен: Олег ходил на Константинополь и победил в этом походе.

Правил он (по Нестору) 33 года и умер от укуса змеи. Эту историю с предсказанием и мистической смертью знают даже те, кто не читал исторических текстов. Рассказ про смерть Олега переложил в стихи поэт Пушкин, вдохновленный чтением Карамзина.

Князь Игорь

912–945

А что же Игорь? Ведь Олег обещал Рюрику передать власть его сыну? Олег правил долго и власти Игорю отдавать не собирался. Только смерть Олега наконец-то привела Игоря к этой власти.

Еще в 903 году Олег женил наследника на Ольге, уроженке северного Плескова (Пскова). Жена наследника оказалась девушкой мудрой. Большую роль в управлении Киевской Русью, наверно, играла именно она. Но власть досталась князю поздно, и за время правления он успел немногое. Он то терял доставшиеся от Олега области, то присоединял, то снова их терял, снова присоединял. Племенные вожди чувствовали слабость князя. Недаром Карамзин вынужден был предварить рассказ о княжении Игоря такими словами: «Игорь в зрелом возрасте мужа приял власть опасную: ибо современники и потомство требуют величия от наследников Государя великого или презирают недостойных».

Этим все, собственно, и обозначено. Князь не обладал ни личным мужеством, ни мудростью. Он совершил (непонятно зачем после договора, заключенного Олегом) неудачный поход на Византию, когда практически погубил весь флот, но сам спасся.

Второй поход был удачнее: Игорь выступал вместе с союзниками — печенегами и наемной варяжской дружиной. Боя не было. Греки поспешили выслать послов к устью Дуная, где и был заключен еще один договор, а Византия отделалась богатыми дарами. В историю Игорь вошел не благодаря этой победе без боя, а совсем по иному поводу.

У князей того времени был обычай ходить в дань, то есть они отправлялись вместе с дружиной по своим землям и взымали с подданных плату. Размер дани был заранее оговорен. Так что, если князь требовал больше, чем положено, он мог нарваться на неприятности. Порядок взимания дани был таков, что князь с дружиной отправлялись в полюдье в начале ноября и возвращались в Киев только к апрелю.

В тот злополучный год Игорь отправился за данью в Деревскую землю. Причем, взял дани больше, чем обычно, угрожая расправой. Но этого ему показалось мало. Уже дойдя до границы владения древлян, он решил вернуться в Искоростень с малой дружиной и «добрать» дани.

Это его и сгубило. Древляне ненасытного князя просто убили. Нестор не упоминает, какой смертью погиб этот князь. Византийский хронист более прямолинеен: возмущенные древляне привязали князя к двум деревцам и отпустили верхушки вверх. Князя разорвало напополам. Такая вот поучительная история.

Больше о деяниях этого Игоря, сына Рюрика, сказать нечего. Зато его жена вошла в русскую историю как первая местная святая. Но прежде чем удостоиться включения в святцы Ольга полностью рассчиталась с убийцами мужа. Месть ее была совершенной и изощренной.

В год смерти Игоря его сын Святослав был еще отроком, что, скажем, вызывало у Карамзина подозрения в неточности хронологического ряда «Повести». Получалось, что он родился почти через сорок лет после женитьбы Игоря на Ольге. Иначе чем путаницей в датах историк этой странности объяснить не мог. Но он старался придерживаться сюжетной канвы. А по этой канве мальчик был слишком мал, чтобы мстить за смерть отца. И исполнять функцию мстителя пришлось его вдове. Летописную историю о четырех этапах этой мести историк считал басней. В комментариях, дабы не прерывать рассказ летописца, он по каждому сомнительному пункту высказал свои соображения.

Вкратце месть Ольги была такова. Сначала, упившись победой, древлянский князь решил посвататься за вдову Игоря. Ольга сделала вид, что предложением довольна, однако велела копать посреди двора яму. Ничего не подозревающих послов понесли в ладьях и бросили в яму, а потом засыпали живьем. Древлянам же отправили предложение прислать для великого пира самых именитых людей. Когда гости собрались, их отвели в баню, якобы для того, чтобы освежиться перед праздником, но в этой бане их сожгли, тоже живьем.

Затем Ольга отправилась с войском на место, где был убит муж. Над этим местом воины возвели высокий холм, древлян пригласили на поминальную тризну. Тут сложили головы все приглашенные: войско княгини просто порубило их на куски. И последний акт мести был уже не именитым гражданам, а всему городу Искоростеню. Княгиня потребовала дани, а получив ответ, что Игорь обобрал их до нитки, велела дать символическую дань: по три воробья и голубя с каждого двора. Привязав птицам горящий трут, их отпустили. Птицы вернулись к своим гнездам. Город Искоростень сгорел. Часть жителей погибла в пожаре, часть убита, часть уведена в рабство, на оставшихся наложили тяжелейшую дань.

Таков этот сюжет в летописи. Карамзин нашел массу несообразностей, которые собрал в комментариях. Если древлянский князь решил жениться на Ольге, сколько ей было лет? По Нестору выходило, что за пятьдесят. Нехороший возраст для замужества в IX веке нашей эры! Но в способ взятия Искоростеня он верил: такой способ был упомянут в иноязычных хрониках. Зять Ярослава Мудрого Гаральд именно при помощи птиц и горящего трута взял один городок на Сицилии.

«Истинное происшествие, отделенное от баснословных обстоятельств, — пишет историк, — состоит, кажется, единственно в том, что Ольга умертвила в Киеве Послов Древлянских, которые думали, может быть, оправдаться в убиении Игоря; оружием снова покорила сей народ, наказала виновных граждан Коростена, и там воинскими играми, по обряду язычества, торжествовала память сына Рюрикова».

Как бы то ни было, но, отомстив за мужа, Ольга посвятила себя воспитанию Святослава и объехала все подчиненные ей территории, приказав везде рубить погосты и назначать управителей. Ольга правильно рассудила, что только строгий контроль и назначенные ею ответственные лица смогут поддерживать в создающемся государстве порядок. Иначе все будет как с Искоростенем.

Переложив таким образом груз государственных дел на исполнителей, она целиком посвятила себя спасению души. За это, собственно говоря, и вошла в историю государства и церкви. По Нестору, она первая официально приняла христианство от Византии.

«Ольга достигла уже тех лет, — пишет Карамзин, — когда смертный, удовлетворив главным побуждениям земной деятельности, видит близкий конец ее перед собою и чувствует суетность земного величия. Тогда истинная Вера, более нежели когда-нибудь, служит ему опорой или утешением в печальных размышлениях о тленности человека. Ольга была язычница, но имя Бога Вседержителя уже славилось в Киеве. Она могла видеть торжественность обрядов Христианства; могла из любопытства беседовать с Церковными Пастырями и, будучи одарена умом необыкновенным, увериться в святости их учения.

Плененная лучом сего нового света, Ольга захотела быть Христианкою и сама отправилась в столицу Империи и Веры Греческой, чтобы почерпнуть его в самом источнике. Там Патриарх был ее наставником и крестителем, а Константин Багрянородный — восприемником от купели. Император старался достойным образом угостить Княгиню народа знаменитого и сам описал для нас все любопытные обстоятельства ее представления.

Когда Ольга прибыла во дворец, за нею шли особы Княжеские, ее свойственницы, многие знатные госпожи, Послы Российские и купцы, обыкновенно жившие в Царьграде. Константин и супруга его, окруженные придворными и Вельможами, встретили Ольгу: после чего Император на свободе беседовал с нею в тех комнатах, где жила Царица.

В сей первый день, 9 Сентября [955 г.], был великолепный обед в огромной так называемой храмине Юстиниановой, где Императрица сидела на троне и где Княгиня Российская, в знак почтения к супруге великого Царя, стояла до самого того времени, как ей указали место за одним столом с придворными госпожами. В час обеда играла музыка, певцы славили величие Царского Дома, и плясуны оказывали свое искусство в приятных телодвижениях.

Послы Российские, знатные люди Ольгины и купцы обедали в другой комнате; потом дарили гостей деньгами: племяннику Княгини дали 30 милиаризий — или 2 1/2 червонца, — каждому из осьми ее приближенных 20, каждому из двадцати Послов 12, каждому из сорока трех купцев то же, Священнику или Духовнику Ольгину именем Григорий 8, двум переводчикам 24, Святославовым людям 5 на человека, посольским 3, собственному переводчику Княгини 15 милиаризий. На особенном золотом столике были поставлены закуски: Ольга села за него вместе с Императорским семейством. Тогда на золотой, осыпанной драгоценными камнями тарелке поднесли ей в дар 500 милиаризий, шести ее родственницам каждой 20 и осьмнадцати служительницам каждой 8.

18 Октября Княгиня вторично обедала во дворце и сидела за одним столом с Императрицею, ее невесткою, Романовой супругою, и с детьми его; сам Император обедал в другой зале со всеми Россиянами. Угощение заключилось также дарами, еще умереннейшими первых: Ольга получила 200 милиаризий, а другие менее по соразмерности. Хотя тогдашние Государи Российские не могли еще быть весьма богаты металлами драгоценными; но одна учтивость, без сомнения, заставила Великую Княгиню принять в дар шестнадцать червонцев».

Во времена Карамзина даже в церковных кругах была распространена легенда, что константинопольский государь пленился красотой русской княгини и хотел взять ее в жены, но мудрая Ольга мягко напомнила ему, что

Скачать:TXTPDF

ужасы опустошения вокруг столицы; но Князь Российский привел в трепет и самый город. В летописи сказано, что Олег поставил суда свои на колеса и силою одного ветра, на распущенных парусах,