Скачать:TXTPDF
Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге

отцу с огромным позором.

Ярослав оказался отвратительным князем, удержаться в Киеве ему было сложно. Однажды его изгнал Святослав, но и сам долго не повластвовал, вернулся Ярослав. Горожанам это надоело, и они даже посылали на далекий северо-восток, чтобы Андрей вернул Романа Ростовского, при котором не было таких поборов и такого самоуправства. Но Андрей ничего уже сделать для Киева не мог.

Властолюбием Андрея были недовольны практически все тогдашние князья. Недовольны были и приближенные к князю бояре. В их среде родился заговор. «В глубокую полночь [29 июня 1174 г.] они пришли ко дворцу в Боголюбове (ныне селе в 11 верстах от Владимира), ободрили себя вином и крепким медом в Княжеском погребе, зарезали стражей, вломились в сени, в горницы и кликали Андрея. С ним находился один из его Отроков.

Услышав голос Великого Князя, злодеи отбили дверь ложницы, или спальни. Андрей напрасно искал меча своего, тайно унесенного Ключником Анбалом: сей меч принадлежал некогда Святому Борису. Два человека бросились на Государя: сильным ударом он сшиб первого с ног, и товарищи в темноте умертвили его вместо Князя. Андрей долго боролся; уязвляемый мечами и саблями, говорил извергам: «За что проливаете кровь мою? Рука Всевышнего казнит убийц и неблагодарных!»… Наконец упал на землю.

В страхе, в замешательстве они схватили тело своего товарища и спешили удалиться. Андрей в беспамятстве вскочил, бежал за ними, громко стеная. Убийцы возвратились; зажгли свечу и следом крови Андреевой дошли в сенях до столпа лестницы, за коим сидел несчастный Князь. Петр отрубил ему правую руку; другие вонзили мечи в сердце; Андрей успел сказать: «Господи! В руце Твои предаю дух мой!» и скончался.

Умертвив еще первого любимца Княжеского, Прокопия, заговорщики овладели казною государственною, золотом, драгоценными каменьями; вооружили многих Дворян, приятелей, слуг и послали объявить Владимирской дружине или тамошним Боярам о смерти Великого Князя, называя их своими единомышленниками. «Нет, — ответствовали Владимирцы: — мы не были и не будем участниками вашего дела». Но граждане Боголюбские взяли сторону убийц; расхитили дворец, серебро, богатые одежды, ткани.

Тело Андреево лежало в огороде: Киевлянин, именем Козма, усердный слуга несчастного Государя, стоял над оным и плакал. Видя Ключника Анбала, он требовал ковра, чтобы прикрыть обнаженный труп. Анбал отвечал: «Мы готовим его на снедение псам». Изверг! сказал сей добродушный слуга: Государь взял тебя в рубище, а ныне ты ходишь в бархате, оставляя мертвого благодетеля без покрова. Ключник бросил ему ковер и мантию. Козма отнес тело в церковь, где крилошане долго не хотели отпереть дверей: на третий день отпели его и вложили в каменный гроб. Через шесть дней Владимирский Игумен Феодул привез оное в Владимир и погреб в Златоверхом храме Богоматери».

Дабы объяснить такое настроение против Андрея, Карамзин говорит, что в этом виноваты сребролюбивые судьи и дурное исполнение законов: «Следственно, общее неудовольствие происходило от худого исполнения законов или от несправедливости судей: столь нужно ведать Государю, что он не может быть любим без строгого, бдительного правосудия; что народ за хищность судей и чиновников ненавидит Царя, самого добродушного и милосердого!»

Вряд ли Андрея, конечно, можно назвать добродушным и милосердным, недаром сам историк именует его где-то тираном. Но основную причину его гибели он видит даже не в ненависти народной, а в геополитической ошибке, которую князь допустил: «Он явно стремился к спасительному единовластию и мог бы скорее достигнуть своей цели, если бы жил в Киеве, унял Донских хищников и водворил спокойствие в местах, облагодетельствованных природою, издавна обогащаемых торговлею и способнейших к гражданскому образованию. Господствуя на берегах Днепра, Андрей тем удобнее подчинил бы себе знаменитые соседственные Уделы: Чернигов, Волынию, Галич; но, ослепленный пристрастием к северо-восточному краю, он хотел лучше основать там новое сильное Государство, нежели восстановить могущество древнего на Юге».

Впрочем, дальнейшая карамзинская история как раз и посвящена этому северо-восточному краю.

Часть вторая

Портреты властителей Московской Руси

1174–1462

Владимиро-Суздальская Русь

Великий князь Михаил II

1174–1176

Единственный сын Андрея княжил в Новгороде. Но он не считался старшим в роду. Так что вполне понятно, что после смерти отца речи о нем как о наследнике не шло. Власть на северо-востоке должна была перейти сыновьям и племянникам старшего брата Андрея — Юрия. Таковых было несколько: двое Ростиславичей — Мстислав и Ярополк, и двое Юрьевичей — Михаил и Всеволод. Этим наследникам Андрея и дела не было до южной России — они полностью увязли в разрешении собственных взаимоотношений.

А началось все с того, что представители Ростова, Суздаля, Владимира сошлись на вече и призвали княжить означенных князей, причем Михаил был назван старшим. Князья целовали друг другу крест, то есть клялись в верности. А владимирцы поступили куда проще: они впустили в город Михаила и провозгласили того князем. И вот тут-то возникла проблема. Владимир не имел права выбирать себе князя, поскольку считался пригородом Суздаля! Отсюда и началось междоусобие. Суздальцы и ростовцы возмутились: как посмел Владимир выбирать себе князя?

«Ярополк осадил Владимир; союзники его, Муромцы, Рязанцы, жгли села в окрестностях. Семь недель граждане крепко стояли за Михаила и мужественно оборонялись; наконец, изнуренные голодом, объявили Князю, чтобы он дал им мир или сам удалился. Храбрый, добродушный Михаил не думал укорять их. «Вы правы, — сказал он им: — могу ли желать вашей погибели?» — и немедленно выехал.

Граждане, проводив сего достойного Князя с искренними слезами, вступили в переговоры с Ярополком и Мстиславом; уверяли их в своей покорности, но боялись злобы Ростовцев, которые, завидуя новой знаменитости Владимира, желали его унизить. Города считались тогда между собою в летах, как роды дворянские в поколениях: Ростовцы славились древностию; именовали Владимир пригородом, его жителей своими каменщиками, слугами, недостойными иметь Князя, и хотели дать им Посадника. Владимирцы, напротив того, утверждали, что их город, основанный Владимиром Великим, имеет право на знаменитость. Обнадеженные Ярополком и братом его в справедливой защите, они встретили их со крестами и ввели торжественно в храм Богоматери, где Ярополк был объявлен Князем Владимирским, а Мстислав Ростовским и Суздальским».

Так рассказывает Карамзин.

Но успокоение было недолгим. Князья оказались неважными правителями. Они желали только одного: обогатиться за счет городов. И хотя Андрей приучил города к повиновению, теперь, с его смертью, они почувствовали вкус свободы. Не удивительно, что города скинули княжеское ярмо. Но Карамзин не видел здесь никакой аналогии с Новгородом, то есть с городским самоуправлением, он видел только неправильную политику властвующих князей.

На самом деле в Новгороде и даже во Владимире действовало старинное вечевое право. Владимир желал избавиться от диктата старших городов, для этой цели он и воспользовался Михаилом. Для Владимира управление Михаилом и самостоятельный выбор князя как раз и означали переход от пригородного положения к самостоятельному. Но для князей города представлялись просто пунктами правления. Князья боролись не за право городов, а за право княжить, то есть за власть.

Михаил пошел войной на суздальцев. «Суздальцы — изумленные стройным ополчением неприятелей — вдруг обратили тыл, бросив хоругвь Княжескую. Летописцы говорят, что ни те, ни другие воины не отличались никаким особенным знаком и что сие обстоятельство спасло многих Суздальцев: ибо победители не могли распознавать своих и неприятелей.

Михаил [15 июня 1175 г.] с торжеством въехал в город Владимир: пред ним вели пленников. Духовенство и все жители встретили его с живейшею радостию. Ярополк ушел к зятю своему в Рязань, а Мстислав в Новгород (где княжил юный сын его, Святослав, после Георгия Андреевича); но мать и жены их остались пленницами в Владимире.

Скоро Послы от Суздаля и Ростова явились во дворце Михаиловом и сказали именем всех граждан: «Государь! Мы твои душою и сердцем. Одни Бояре, преданные Мстиславу, были тебе врагами. Повелевай нами как отец добродушный!» Таким образом Михаил наследовал Великое Княжение Андреево; объехал разные области; везде учредил порядок; везде пекся о народном спокойствии. Осыпанный дарами Суздальцев и Ростовцев, награжденный за свой труд благословениями довольных граждан, он возвратился в Владимир, оставив Всеволода княжить в Переяславле Залесском».

Но горожане требовали казни противников нового князя. Пришлось князьям-захватчикам возвращать то, что они украли: замечательные книги, церковную утварь, драгоценности и иконы. Ростовцы и суздальцы вынуждены были признать новый статус Владимира, хотя им этого сильно и не хотелось. Михаил благополучно правил в городе до самой своей смерти год спустя.

Великий князь Всеволод III Георгиевич

1176–1212

После его смерти владимирцы принесли присягу новому князю — Всеволоду Юрьевичу, последнему из сыновей Юрия Долгорукого. Однако суздальские бояре и ростовцы не хотели к себе Всеволода — еще до смерти Михаила они стали звать к себе Мстислава. Узнав о вокняжении Всеволода, Мстислав собрал войско и пошел на Владимир. Всеволод старался избежать войны и послал сказать князю: «За тебя Ростовцы и Бояре, за меня Бог и Владимирцы. Будь Князем первых; а Суздальцы да повинуются из нас, кому хотят».

Мстислав ответа не принял. Он желал биться. Битва для него оказалась неудачной: владимирцы победили. Суздаль и Ростов вынуждены были признать его равным и даже более чем равным — главным городом Суздальско-Владимирской земли.

Разбитый Мстислав хотел вернуться в Новгород, но там его не приняли, напротив, выставили и его сына. Так что Мстислав бросился за помощью к Глебу рязанскому, и они начали неудачную войну с соседями. Первой жертвой этой войны пала Москва и прочие мелкие посады, пало и Боголюбово, но на крупные города Мстислав не посягал.

Всеволод тем временем собрал рать и пошел на Мстислава и Глеба по первому льду. Но лед был тонким, ломался, два войска стояли одно против другого, не решаясь начать бой. Когда же схватка началась, Глеб со Мстиславом не выдержали удара противника. Оба были схвачены и посажены в поруб. Глеб так и умер во владимирском плену.

Между тем и в других городах стали ловить и отрешать от власти Ростиславичей. Всех их свезли во Владимир, где спустя некоторое время по народному требованию ослепили. Мстислав, которому удалось избежать пленения, прожил недолго. Его сын Ярополк, ставший новгородским князем, долго при власти не удержался: Всеволод перекрыл путь на Торжок и вынудил новгородцев принять угодного ему князя. Новгородцы вынуждены были взять Романа Смоленского, но он недолго усидел. Тогда граждане Новгорода призвали Мстислава Храброго. Это был великодушный и мужественный князь. Но он был уже немолод и пробыл в Новгороде всего один год.

«Сей Князь, — сообщает Карамзин, — по свидетельству современников, был украшением века и России. Другие воевали для корысти: он только для славы и, презирая опасности, еще более презирал золото, отдавая всю добычу Церкви или воинам, коих всегда ободрял в битвах словами: за нас Бог и правда; умрем ныне или завтра, умрем

Скачать:TXTPDF

отцу с огромным позором. Ярослав оказался отвратительным князем, удержаться в Киеве ему было сложно. Однажды его изгнал Святослав, но и сам долго не повластвовал, вернулся Ярослав. Горожанам это надоело, и