больше их не потревожит. На Руси было немало своих забот — те же междоусобные войны.
Юрий, его сын (тогда новгородский князь) и Ярослав все так же враждовали с гражданами Новгорода, занимая Торжок и вызывая в Новгороде голод. Соседним княжествам все чаще приходилось воевать с литовцами, где начинало складываться самостоятельное государство. Ярославу, севшему на новгородский стол после мягкого и доброго Михаила Черниговского, вздумалось упредить посягновение немецких рыцарей на финские народы, и он вошел с войском в чудские земли и крестил тамошнюю чудь.
Однако стоило войскам уйти, как неофиты возвращались в языческое состояние. Карамзин совершенно напрасно считал, что за века соседства с новгородцами чудь была уже подготовлена к принятию христианства. Если почитать летописи того времени, можно найти любопытные факты, с каким удовольствием крещеная чудь сжигала своих миссионеров на кострах и потом поедала их священное мясо! Что витязи, что немецкие рыцари — все они с одинаковым успехом христианизировали балтийские земли. Иными словами, успех был практически нулевым.
Но владение эстами, ливами, чудью, корелой и прочими племенами с обязательным введением христианства западного или восточного образца казалось и русским князьям, и немецким рыцарям делом чрезвычайной важности. Они дрались за право на земли Балтики. И верили, что им удалось обратить народы в правильную веру.
Однако тогдашние документы все время сообщают неутешительные факты. Было убито, сожжено, скальпировано и съедено немало как наших, так и западных миссионеров. Ярослав в конце двадцатых годов прошелся по чудским берегам карающим мечом.
Однако это вызвало вовсе не тот эффект, на который он рассчитывал. Местное население, столкнувшись с такой жестокостью, объединилось: «Лишенные отцев, братьев, детей и пылая справедливою злобою, Финляндцы разорили селения вокруг Олонца и сразились с Посадником Ладожским. Их было около двух тысяч. Ночь прекратила битву. Напрасно предлагав мир, они умертвили всех пленников, бросили лодки свои и бежали в густые леса, где Ижеряне и Корелы истребили их всех до одного человека. Между тем Ярослав, не имев времени соединиться с Ладожанами, праздно стоял на Неве и был свидетелем мятежа воинов Новогородских, хотевших убить какого-то чиновника, именем Судимира: Князь едва мог спасти несчастного, скрыв его в собственной ладии своей».
Не одни финны ненавидели Ярослава. Точно так же к нему относился и соседний Псков. Когда Ярославовы посланцы вдруг решили посетить Псков, горожане заперлись и не пустили князя в город. Они были убеждены, что тот везет в город оковы и одно его посещение грозит им вечным рабством. Поэтому псковичи тут же заключили союз с рижскими рыцарями. Лучше немцы, чем Ярослав, — таков был их приговор.
Другое доказательство этой северной нелюбви к князю состояло в том, что, когда Ярослав в отместку затеял поход на Псков, сами новгородцы отказались участвовать в этом предприятии и Ярославу пришлось срочно вызывать суздальские полки. Князь не понимал народа, которым взялся управлять, народ платил ему тем же.
Из уже готового похода на Псков ничего не вышло. А союзничество с рыцарями заметил римский Папа, который стал теперь слать в Новгород и Псков грамоты, призывающие граждан подумать об объединении церквей и переходе в латинскую веру. Ни псковичи, ни новгородцы в латинство переходить не хотели, а мир с рыцарями и даже союз зависели от того, насколько часто эти рыцари вторгались в земли, которые горожане считали своими. Если вторгались — мир нарушался.
Ярослав играл на этом, вынуждая горожан идти против рыцарей войной. Выпускать город из своих цепких рук он не собирался. Даже когда горожане, возмущенные его поборами, указали князю дорогу (а сыновья, еще малолетние, бежали из города), княжеские шпионы перехватили письмо к черниговскому Михаилу, которого умоляли принять княжение.
Князь отлично научился управлять городом, регулируя в нем голод и сытость. Горожане, которые голода боялись, вынуждены были возвращаться к ненавистному князю, потому что не видели альтернативы. Точнее, видели: она называлась смерть. Тот же прием Ярослав пробовал применить и для Пскова, но с этим было сложнее, во всяком случае, требовало от князя большего приложения сил.
Насколько самостоятельной была позиция Пскова в то время, можно судить по тому факту, что в войске знаменитого магистра Вольквина часть воинов как раз составляли псковичи. Псковские и немецкие косточки легли в землю во время сражения с литовскими племенами. И Ярослав этой дружбе долгое время не мог помешать.
В южной России самый знаменитый ее князь Мстислав Удалой вскоре после битвы на Калке умер. По легкомысленности и политической недальновидности он в свое время передал право на владение Галицкими землями венгерскому королю. Настоящий наследник этих земель, Данила Галицкий, подрос и стал после смерти Мстислава возвращать свое наследство. Усиления Данилы боялись многие южные князья, включая самого великого киевского, которым тогда был Владимир. Эти князья создали коалицию против Данилы, но тот легко разбил их войска.
Скоро Данила вернулся в родной Галич. Венгерский король в союзе с русскими князьями пытался его оттуда выбить, но союз потерпел поражение. На стороне Данилы бились половцы и поляки. Воспитанный в Польше, Данила считал Польшу такой же отчизной, что и Русь. Он много и успешно сражался плечом к плечу с поляками, участвуя в тамошних усобицах на стороне Конрада Мазовецкого, знаменитого рыцаря-крестоносца.
Войны с венгерским королем велись с переменным успехом, но последний поход венгров оказался для них самоубийственным: «Хляби небесные, по словам летописи, отверзлись на них в горах Карпатских: от сильных дождей ущелья наполнились водою; обозы и конница тонули. Гордый Бела, не теряя бодрости, достиг наконец Галича, в надежде взять его одною угрозою: видя же твердую решительность тамошнего начальника; слыша, что Ляхи и Половцы идут с Даниилом защитить город; приступав к оному несколько раз без успеха и страшась быть жертвою собственного упрямства, он спешил удалиться, гонимый судьбою и войском Данииловым. Множество Венгров погибло в Днестре, который был от дождей в разливе, так что в Галицкой земле осталась пословица: Днестр сыграл злую игру Уграм. Множество их пало от меча Россиян или отдалося в плен, другие умирали от изнурения сил или от болезней».
Однако, вернув Галич, Данила долго еще не мог уладить отношения с местными боярами, которые то и дело переходили на сторону венгров. И только смерть королевича в 1234 году положила этому конец. Теперь Галича никто не смел отобрать у Даниила по праву.
Но тут он имел несчастье вмешаться в распрю между Владимиром Киевским и Михаилом Черниговским. Даниил выступал на стороне великого князя, но жестоко ошибся: Изяслав и Михаил привели такое количество половецкого войска, что противная сторона была разбита. Изяслав воссел в Киеве, а Михаил отнял у Данилы Галич. Изгнаннику пришлось взять от Михаила Перемышль. Впрочем, новый киевский князь долго не усидел, его сменил сперва Владимир Рюрикович, потом уже известный нам Ярослав Всеволодич. Какие рычаги применил северо-восточный князь для того, чтобы занять киевский стол, — загадка до сих пор. Но ради этого стола он бросил Новгород, куда посадил своего юного сына Александра. В историю этот князь вошел под именем Александра Невского.
Но все это было потом. Пока же Ярослав был счастлив приобретением титула великого князя. Так на Руси оказались одновременно два великих князя, которые были братьями: на юге — Ярослав, на северо-востоке — Юрий. Но эта идиллия продолжалась недолго.
Еще в 1229 году яицкие половцы явились на Русь со страшным известием, что с востока снова движутся орды монголов. Но сами монголы появились только осенью 1237 года на Волге. Они пожгли болгарскую столицу, а затем вторглись в Рязанское княжество. По словам летописей, вперед войска они послали чародейку и двух чиновников.
«Владетели Рязанские — Юрий, брат Ингворов, Олег и Роман Ингворовичи, также Пронский и Муромский — сами встретили их на берегу Воронежа и хотели знать намерение Батыево. Татары уже искали в России не друзей, как прежде, но данников и рабов. «Если желаете мира, — говорили Послы, — то десятая часть всего вашего достояния да будет наша».
Князья ответствовали великодушно: «Когда из нас никого в живых не останется, тогда все возьмете», и велели Послам удалиться. Они с таким же требованием поехали к Георгию в Владимир; а Князья Рязанские, дав ему знать, что пришло время крепко стать за отечество и Веру, просили от него помощи. Но Великий Князь, надменный своим могуществом, хотел один управиться с Татарами и, с благородною гордостию отвергнув их требование, предал им Рязань в жертву. Провидение, готовое наказать людей, ослепляет их разум».
Тут историк слегка заблуждается: великий князь Юрий ненавидел соседних рязанцев и мечтал об ослаблении их власти, чтобы распространить свою. Никогда и ни при каких условиях он не согласился бы помочь рязанцам. Не зная, как быть, те сперва послали дары, но дары были отвернуты — требовалось полное подчинение, тогда князья решили биться. Все они погибли. Города рязанской земли были взяты. Люди убиты или уведены в плен. А от самой Рязани осталось горелое место, и потом город возродился несколькими километрами дальше.
Спасся только один из рязанских князей, Ингорь, он тогда находился в Чернигове. Вернувшись, он увидел такую картину: «там, где цвели города и селения, остались единственно кучи пепла и трупов, терзаемых хищными зверями и птицами. Убитые Князья, Воеводы, тысячи достойных витязей лежали рядом на мерзлом ковыле, занесенные снегом. Только изредка показывались люди, которые успели скрыться в лесах и выходили оплакивать гибель отечества. Ингорь, собрав Иереев, с горестными священными песнями предал земле мертвых. Он едва мог найти тело Князя Юрия и привез его в Рязань; а над гробами Феодора Юрьевича, нежной его супруги Евпраксии и сына поставил каменные кресты, на берегу реки Осетра, где стоит ныне славная церковь Николая Заразского».
Батый тем временем уже стоял у Коломны. Горстка князей приняла битву с монголами, но сразу же была смята. Всеволод Юрьевич, который был в этой рати, уцелел и бежал к отцу, а монголы подошли к Москве. Город был сожжен, а младший сын Юрия Владимир взят в плен. Юрий с дружиной ушел на речку Сить, где, по летописным рассказам, собирал новое войско.
Историкам до сих пор непонятно, что делал Юрий на Сити и почему не защищал городов своей земли, предоставив это дело самим горожанам. Во всяком случае, пока он находился на Сити, монголы обложили Владимир, потребовали князя, узнали, что его там нет, и начали приступ. В качестве лучшего средства устрашения они подвели к стенам малолетнего Владимира, показывая, что жизнь брата в руках Всеволода и Мстислава. Те все равно порывались отбить его у монголов. Их не пустили. Город стал обороняться. и скоро был взят. Погибли все дети Юрия,
