ВОЗБУЖДЕНИЕ В ИТАЛИИ. — СОБЫТИЯ В ИСПАНИИ. — ПОЗИЦИЯ НЕМЕЦКИХ ГОСУДАРСТВ. — АНГЛИЙСКИЕ СУДЬИ
Лондон, пятница, 14 июля 1854 г.
Сэр Чарли [адмирал Чарлз Нейпир. Ред.] преспокойно возвратился из Кронштадта без потерь убитыми и ранеными, кроме нескольких храбрых моряков, унесенных холерой. Чтобы поддержать хорошее настроение публики, такой же фарс должен теперь повториться под Севастополем: под Одессой уж видели пятьдесят судов союзного флота, «держащих курс» на этот пункт.
Назначенная на сегодня погрузка французских войск на суда в Кале отложена до 20 июля, как говорят, для того, чтобы выждать, пока выяснятся события в Испании.
Генерал Будберг принудил население Дунайских княжеств принять обращение, в котором выражается благодарность императору Николаю за оккупацию страны и за защиту се против «жестоких варваров-турок». «Евфрат», оставивший Константинополь 5 июля и 13 июля прибывший в Марсель, приносит важное сообщение, что Добруджа вовсе не эвакуирована русскими и что «знаменитый» злополучный [Игра слов: «wretched» — «злополучный» — созвучно с именем Решид. Ред.] Решид-паша снова занял пост министра иностранных дел.
Из Кракова сообщают от 8 июля, что князь Паскевич прибыл в гомельский дворец, расположенный в его литовских владениях, и уже не будет принимать участия в нынешней кампании. К этому добавляют, что не только он сам получил отставку, но отказались и от его плана кампании; это тем более правдоподобно, что русские войска, уже начавшие отступление в Молдавию, снова двинулись вперед под командой князя Горчакова, который якобы собирает значительные силы перед Бухарестом.
В настоящее время расположение русских войск таково: их правое крыло у верхней Яломицы простирается до Трансильванских Альп, где оно с помощью двадцати четырех тяжелых артиллерийских орудий удерживает Темешский перевал; их центр занимает пространство от Фокшан до Бухареста; их левое крыло под командой Лидерса стоит у Браилова, а крайнее левое крыло под командой Ушакова находится в Добрудже.
По последним известиям с театра военных действий, значительные силы турок (40000, включая 12000 союзников) перешли Дунай и заняли Журжево. Французские газеты сообщают, что русский поселок у устья Сулицы подвергся бомбардировке с судов союзного флота и разрушен; правда, к этому сообщению скорее всего следует отнестись так же, как к сказке о вторичной бомбардировке и разрушении Бомарсунда в Балтийском море. Операции маршала Сент-Арно на Востоке, кажется, вызвали в Тюильрийском дворце некоторые опасения, как бы они не приобрели слишком крупный масштаб. Во всяком случае передают, что французское правительство послало специального обер-инспектора, — конечно, финансиста, — чтобы умерить это чрезмерное усердие (son exces de zele).
В Италии и правительство и народ охвачены странным возбуждением. Генерал Ла Мармора, военный министр Пьемонта, издал приказ об образовании военных лагерей в Савойе, Сен-Морисе, Алессандрии и даже на острове Сардинии. Под ружье призвано большое число солдат, находившихся в бессрочном отпуску. Одновременно пополняются запасы в крепостях Алессандрии и Касале. С другой стороны, маршал Радецкий также издал приказ об образовании военного лагеря между Вероной и Вольтой, где ежедневно более 20000 солдат обучаются методам малой войны (petite guerre). В Кодоньо, Касале, Пустерларцо и некоторых других городах Ломбардии имели место беспорядки, вызванные дороговизной продовольственных продуктов. Около двухсот человек арестовано и отправлено в Мантую. Судя по письмам, полученным из Неаполя, там были произведены многочисленные аресты; то же самое было и в Сицилии, где заключен в тюрьму сын графа Караффы. Король-бомба [Фердинанд II. Ред.] принимает чрезвычайные меры к вооружению на суше и на море. Он приказал на всякий случай привести крепость Гаэту в боевую готовность. Он объявил, что во всей Европе свирепствует чума и поэтому для всех прибывающих судов установлен строгий карантин. Все корабли, приходящие из Португалии, Глазго и Сардинского королевства, подвергаются карантину, на. десять дней, суда из Тосканы и Римского государства — на семь дней. Так как по отношению ко всем почти странам уже введены такие ограничения, то свободное прибытие какого-либо судна является редким исключением. Иностранная корреспонденция, прибывающая сухим путем, подвергается всем мерам предосторожности, соблюдаемым в отношении стран, где свирепствует чума. Сообщение с Папской областью осуществляется через Монтекассино и Copy, а также через Абруццы, но санитарный кордон, вероятно, скоро будет установлен вдоль всей границы.
Последняя почта, ожидаемая из Мадрида через Бордо, до вчерашнего вечера в Париж не поступила. Сообщают, что королевские войска продолжают преследовать мятежников, что они будто бы их уже настигли и приступают к их уничтожению. Сначала нам сообщали, что мятежники бегут в Эстремадуру, намереваясь добраться до португальской границы. А сейчас мы узнаем, что они якобы находятся на пути в Апдалузию, обстоятельство, показывающее, что мятежники не очень стремятся так скоро покинуть свое отечество. Из частных писем известно, что генерал Серрано присоединился к повстанцам во главе 300 кавалеристов; «Gaceta» же сообщает, что он присоединился один. В Мадриде распространились слухи, что полк короля (del Rey) перешел на сторону повстанцев. Корреспондент «Morning Chronicle» добавляет, что к ним присоединилось 200 офицеров различных родов оружия, несколько рот полков, расквартированных в Толедо, и два батальона добровольцев из Мадрида. «Gaceta» заявляет, что дивизия, которой поручено преследование мятежников, отбыла из Мадрида вечером 5 июля в составе трех бригад пехоты, одной бригады кавалерии, двух артиллерийских батарей, одной саперной роты и группы рабочих военного ведомства. Дивизия выступила под командованием генерала Виста Эрмоса, которого, однако, на следующий день сменил военный министр генерал Бласер. Королевский декрет от 7 июля временно назначает генерала Сан-Романа исполняющим обязанности военного министра на время отсутствия генерала Бласера. «Gaceta» сообщает, что вышеупомянутая дивизия достигла Темблеке и движется в направлении Сьюдад-Реаль по долине Гвадианы. В тот же день Бласер обратился с воззванием к солдатам и унтер-офицерам армии мятежников, предлагая им вернуться под свои знамена и обещая им от имени королевы полное прощение. В «Messager de Bayonne» мы читаем следующее:
«Согласно последним известиям, полученным ними, генерал О’Доннель продвинулся в направлении Вальдепеньяса. Авангард королевской армии был сконцентрирован в районе Темблеке. Генерал О’Доннель использует свободное время для обучения своей небольшой армии, состоящей из 2000 человек конницы, шести орудий и 800 пехотинцев».
Воззвания О’Доннеля и Дульсе отличаются друг от друга: первое апеллирует к конституции 1837 г.[175], а второе к древнему кастильскому праву восставать против монархов, виновных в нарушении присяги, данной при коронации. Новой чертой является формирование отрядов республиканских герильерос в Валенсии. Из полученного сообщения от 6 июля видно, что несколько городов и сел восстали против правительства, в том числе называют Алуру, Хативу и Карлет. Полковник в отставке Ороско вступил в Карлет во главе вооруженного отряда, провел конфискацию всего огнестрельного оружия и издал прокламацию, призывающую население присоединиться к движению. Правительство направило отряды кавалерии, пехоты и гражданской гвардии для подавления восстания в Валенсии.
«Independance belge» дает совсем новую версию русской ноты Австрии и Пруссии[176]. По словам этой газеты, — а ее можно рассматривать как частный moniteur отставных русских дипломатов в Брюсселе, — русская нота была адресована не непосредственно австрийскому правительству, а князю Горчакову, который передал копию ее г-ну де Буолю и выразил при этом надежду, что Австрия, требуя от русских эвакуации Дунайских княжеств, лишь имела в виду предложить перемирие, так как не могла же она желать, чтобы отступающие русские войска подверглись нападению со стороны союзных войск. Следовательно, Австрия лишь имела в виду перемирие. Турки, англичане и французы должны бы поэтому воздержаться от какого-либо наступательного движения и от всяких новых враждебных действий против России. Что касается эвакуации Дунайских княжеств русскими войсками, то нота подчеркивает, что Россия безусловно должна удержать в этих провинциях определенные стратегические пункты в ожидании заключения мира, так как иначе положение ее по отношению к армиям союзников было бы слишком неблагоприятным. С другой стороны, нота отрицает какое-либо намерение России создать посредством указанной стратегической оккупации угрозу для Австрии. Исходя из этих предпосылок, нота выражает готовность России начать новые мирные переговоры на следующей основе: целостность Оттоманской империи, на которую русское правительство никогда не имело намерения посягать; равенство христианских и мусульманских подданных Порты, как оно намечено в протоколе от 9 апреля; наконец, пересмотр договоров, касающихся проливов. Нота допускает общий протекторат держав над христианами в Турции; но по вопросу о русском протекторате над православными христианами «Independance» признает, что в ноте добавлено несколько неопределенных фраз, создающих достаточную почву для различных толкований. Князь Горчаков, сообщает газета, взял еще более уступчивый тон, чем сама нота. Его депеша не является последним словом России; он уполномочен идти дальше, если есть надежда побудить Австрию начать новые переговоры. 9 июля, однако, венский кабинет еще не пришел ни к какому решению.
«В настоящее время», — говорит «Independance» или, вернее, барон Бруннов, — «мы не должны закрывать глаза на то, что каковы бы ни были намерения в С.-Петербурге, достаточно будет любого инцидента, любого военного акта, например, нападения на Кронштадт или, что более вероятно, нападения на Севастополь, или даже оккупации Аландских островов англо-французскими войсками, — чтобы изменить эти намерения и дать перевес партии, возражающей против каких-либо уступок».
Во всяком случае Пруссия удовлетворена этой русской нотой и рассматривает ее как средство для возобновления переговоров и для того, чтобы помешать вступлению австрийцев в Валахию. Даже «Moniteur» признает, что возражения Пруссии против этого вступления австрийцев явились причиной новых колебаний венского двора. С другой стороны, лицемерная «Morning Chronicle» сообщает, будто
«в Берлине утверждают, что условное обязательство защищать австрийскую территорию от неприятельского вторжения, взятое на себя прусским двором, дает ему право протестовать против всякой новой провокации со стороны России».
Кроме того, известно, что договор между Австрией и Пруссией[177] составлен как раз таким образом, чтобы позволить каждой из обеих держав приостановить свои военные операции, пока она не убедится в необходимости военных мероприятий, намечаемых другой державой. Поэтому Австрия, пусть она и проявляет готовность действовать сообща с западными державами, может оказаться вынужденной отказаться от этого вследствие протеста Пруссии. Я, со своей стороны, убежден, что все эти возможности были заблаговременно рассмотрены тремя северными державами совместно и что даже новые затруднения, встающие перед Австрией, имеют целью лишь придать оккупации ею Валахии видимость героической борьбы против России. Небольшая мнимая война, наподобие австро-прусской войны 1850 г., может быть, и предусматривается этим соглашением, так как она лишь способствовала бы предоставлению Австрии более решающего голоса при заключении мира. Нужно заметить, что «Oesterreichische Correspondenz»[178] категорически заявляет, что Австрия по всем пунктам согласна с политикой
