получило от своих предшественников тори. Ему нельзя было отставать от них. Оно внесло эти билли и незадолго до закрытия сессии, после дебатов, продолжавшихся 10 месяцев, провело их в палате общин или, вернее, позволило им там пройти. Но в палате лордов Абердин согласился на то, чтобы эти билли были отвергнуты под тем предлогом, что они должны быть подробно изучены и снова внесены на следующей сессии.
Министерские билли относительно парламентской реформы, реформы народного образования, судебной реформы и т. д. по требованию кабинета были отложены до следующей сессии. Великое творение «всех талантов» — билль о правилах для извозчиков в Лондоне — стал, правда, законом, но едва этот закон вышел за порог парламента, как его пришлось вернуть для переделки. Он оказался невыполнимым.
Наконец, 20 августа сессия парламента закончилась. Внешнюю политику министерства в период этой сессии Пальмерстон резюмировал в следующих словах, сказанных им при закрытии сессии парламента: парламент может спокойно разойтись. «Я вполне верю в честность и личные качества русского императора», который добровольно очистит Дунайские княжества.
Открытое вмешательство Пальмерстона во внешнюю политику в период сессии 1853 г. ограничилось этим заявлением, затем парламентской речью, которую он произнес за несколько дней до закрытия палаты общин и в которой он блокаду русскими Сулинского гирла Дуная трактовал как неудачную шутку, и, наконец, вынужденным признанием на заседании 15 апреля 1853 г. — в связи с так называемым кошутовским пороховым заговором — в том, что он по повелению европейских дворов использует английскую полицию для слежки за политическими эмигрантами.
К. МАРКС
ПАРТИИ И КЛИКИ
Лондон, 5 февраля. Длительность нынешнего министерского кризиса более или менее нормальна, поскольку подобные кризисы в Англии продолжались в среднем 9—10 дней. В известном произведении Кетле «О способностях человека»[42] поражает доказательство того, что в цивилизованных странах ежегодное число несчастных случаев, преступлений и т. д. может быть заранее установлено почти с математической точностью. Напротив, определенная продолжительность министерских кризисов в Англии в различные периоды XIX века не вызывает никакого удивления, ибо здесь, как известно, всегда должен быть пройден определенный круг комбинаций, должно быть поделено определенное количество постов и взаимно парализовано определенное число интриг. Необычным является лишь характер комбинаций, к которым вынуждает на этот раз разложение старых партий. Факт такого разложения и сделал возможным и неизбежным образование ныне свергнутого коалиционного министерства. Правящая каста, отнюдь не совпадающая в Англии с господствующим классом, будет вынуждена прибегать то к одной, то к другой коалиции до тех пор, пока окончательно не обнаружится, что она потеряла способность к управлению. Сторонники Дерби, как известно, с пафосом отвергали всякие коалиции. Первым же шагом лорда Дерби, после того как королева поручила ему образование нового кабинета, была попытка создать коалицию не только с Пальмерстоном, — которому Дизраэли при обсуждении предложения Робака прямо заявил, что требование о вотуме порицания одинаково направлено как против герцога Ньюкасла и Абердина, так и против него самого, — но и с Гладстоном и Сидни Гербертом, то есть с пилитами, которых тори преследуют с особой ненавистью, считая их непосредственными виновниками разложения своей партии. Со своей стороны, Рассел, когда образование кабинета было поручено ему, пытался создать коалицию с теми же пилитами, присутствие которых в прежнем министерстве дало ему повод к отставке и которые в торжественной обстановке заседания парламента изобличили его во лжи. Наконец, если Пальмерстону удастся составить свое министерство, то это будет лишь второе, мало измененное издание старого коалиционного министерства. Возможно, что клан вигов Греев заменит клан вига Рассела и т. д. Старые парламентские партии, которые обладают монопольным правом на управление страной, существуют теперь лишь в виде клик, но те самые причины, которые обессиливали эти клики, не давая им возможности создавать партии, обособляться, лишают их способности объединяться. Поэтому ни одна эпоха парламентской истории Англии не дала такой картины дробления на массу незначительных и случайных клик, как период коалиционного министерства. В численном отношении значительными являются лишь две из этих клик: дербиты и расселиты. В их свите находится широко разветвленная группа могущественных старинных фамилий с многочисленной клиентелой. Но как раз эта многочисленность и является источником слабости как дербитов, так и расселитов. Их слишком мало для образования самостоятельного парламентского большинства, но в то же время их слишком много и среди них столько карьеристов, притязания которых приходится удовлетворять, что они лишены возможности приобрести себе достаточную поддержку извне ценой раздачи ответственных постов. Поэтому численно слабые клики пилитов, Греев, сторонников Пальмерстона и др. являются более подходящими для образования коалиционных министерств. Но то, что делает их пригодными для образования таких министерств — слабость каждой из этих клик — это же делает случайным их парламентское большинство, которое в любой день может быть сорвано по соглашению дербитов с расселитами или дербитов с манчестерской школой[43] и т. д.
Предпринимавшиеся в последнее время попытки к созданию новых правительственных комбинаций представляют интерес и в другом отношении. Во всех этих комбинациях фигурировали члены старого кабинета. Во главе последней стоит самый влиятельный член прежнего кабинета. Но разве палата общин, приняв предложение Робака, не высказалась, как об этом заявил сам Пальмерстон в своем ответе Дизраэли, не только за вотум порицания всем членам старой коалиции, но и за назначение комиссии для расследования их деятельности? Комиссия еще не назначена, расследование еще не началось, а обвиняемые снова становятся у государственного руля. Но если во власти парламента свергать министерство, то во власти министерства распускать парламент. А каким образом перспектива роспуска может влиять на нынешний парламент, видно из заявления сэра Дж. Троллопа, сделанного им в палате общин 1 марта 1853 года:
«Уже теперь», — заметил он, — «заседает 14 комиссий, которые палата создала из своих членов для расследования случаев подкупа, имевших место во время последних парламентских выборов. Если мы будем продолжать в том же духе, то скоро весь парламент превратится в комиссии по расследованию подкупов на выборах. Более того, число обвиняемых членов парламента так значительно, что оставшихся вне подозрений недостаточно, чтобы их судить или хотя бы расследовать их дела».
Было бы тяжело потерять так дорого купленные места уже в начале третьей сессии парламента — из патриотизма.
К. МАРКС
ДВА КРИЗИСА
Лондон, 6 февраля. Общественное мнение в настоящий момент всецело поглощено двумя кризисами: кризисом, переживаемым армией в Крыму, и министерским кризисом. Первый занимает народ, второй — клубы и салоны. Согласно последним сообщениям из Крыма, составленным в самых мрачных тонах, численность английской армии сократилась с 14000 до 12000 человек, и вскоре можно ожидать снятия осады Севастополя. Тем временем в палате общин идет обсуждение салонных интриг. Лорд Рассел и Гладстон занимают целое заседание все теми же пространными рассуждениями по поводу выхода, за и против выхода, великого Рассела из несуществующего больше кабинета. Новых фактов ни одна из сторон не приводит, лишь продолжают препираться по поводу старых. Лорд Джон выступает в роли своего собственного адвоката, Гладстон — в качестве адвоката герцога Ньюкасла. Глубокомысленные соображения по вопросу о пригодности последнего на амплуа военного министра звучат особенно забавно в такой момент, когда армии, которой надо было бы управлять, больше не существует. Даже нынешняя палата общин выразила все же свое недовольство знаменитым традиционным ворчанием, когда Гладстон в заключение своей пространной речи заявил, что «он желал бы, чтобы все недоразумения (между Расселом и Ньюкаслом) были забыты».
Следовательно, не вотум недоверия палаты, и тем более не гибель английской армии, а простое «недоразумение» между старым лордом и молодым герцогом — вот что составляет основу министерского кризиса. Крым — это просто предлог для салонных интриг. Недоразумение между министерством и палатой общин не заслуживает даже упоминания. Это было уже слитком даже для нынешней палаты общин. Провалился Рассел, провалился Гладстон, провалилось и все заседание.
Обеим палатам было сообщено, что образование министерства поручено лорду Пальмерстону. Последний, однако, неожиданно натолкнулся на препятствия. Лорд Грей отказался взять на себя руководство войной, которую он с самого начала не одобрял, не одобряет и теперь. Это было счастьем для армии, дисциплину которой он наверняка разрушил бы, как разрушил в свое время дисциплину колоний. Но Гладстон, Сидни Герберт и Грехем тоже оказались несговорчивыми. Они потребовали возвращения всех пилитов в правительство. Эти государственные мужи сознают, что составляют весьма незначительную клику, располагающую в палате приблизительно 32 голосами. Только при условии сплоченности своих «великих» талантов их маленькая клика может надеяться на сохранение самостоятельности. Если бы одна часть руководителей пилитов вошла в кабинет, а другая осталась вне его, это было бы равносильно исчезновению клуба достопочтенных государственных мужей. Пальмерстон тем временем прибегает к крайним средствам, пытаясь навязать себя парламенту, где у него нет своей партии, так же, как он навязал себя королеве. Кабинет его еще не сформирован, а он уже угрожает в «Morning Post», что будет апеллировать от парламента к народу. Он угрожает роспуском палаты в случае, если палата осмелится «не оказать ему того уважения, каким он пользуется за пределами Вестминстерского дворца, в народе». Его «народ» — это лишь газеты, целиком или наполовину ему принадлежащие. Там, где в последнее время раздавался голос народа, например, на митинге в Ньюкасле-на-Тайне, откуда были посланы петиции в парламент с требованием привлечь министерство к судебной ответственности, — там Пальмерстона самым решительным образом изобличали как тайного руководителя скончавшейся коалиции.
Еще несколько замечаний для полноты некролога «кабинету всех талантов». 30 ноября 1853 г. произошли события при Синопе; 3 декабря о них стало известно в Константинополе; 12 декабря представители держав вручили Порте ноту, которая требовала больших уступок России, чем пресловутая Венская нота; 14 декабря английское министерство телеграфировало в Вену, что синопские события не должны прервать венские переговоры о мире. Лорд Пальмерстон присутствовал на заседании кабинета, на котором было принято это решение. Он его одобрил, однако на следующий же день вышел из состава кабинета под тем предлогом, что проектируемый Расселом билль о парламентской реформе якобы противоречит его консервативным убеждениям. Истинная цель Пальмерстона заключалась в том, чтобы умыть руки, снять с себя ответственность перед публикой за синопские события. Как только эта цель была достигнута, он сейчас же вернулся в кабинет.
В начале февраля 1854 г. парламент возобновляет свою работу. Дипломатические документы, касающиеся осложнении на Востоке, ему будто бы представлены. Важнейшие бумаги отсутствуют. Парламент
