которой можно учесть безупречные векселя, по-видимому, более чем уравновешивается тем, что все труднее становится найти векселя, которые могут быть признаны безупречными. В результате в последних лондонских статьях, посвященных финансовым вопросам, мы читаем, что на Треднидл-стрит операции крайне «ограничены», а на Ломбард-стрит совершается мало сделок. И все же, так как предложение со стороны Английского банка и учетных домов увеличивается, а давление на них, то есть спрос со стороны их клиентов, уменьшается, то надо признать, что положение на денежном рынке сравнительно благоприятное. Несмотря на это, директора Английского банка еще не осмелились снизить учетную ставку, так как, по всей видимости, они убеждены, что возобновление денежного кризиса не является вопросом времени, а зависит от учетных ставок и что, следовательно, снижение учетной ставки обязательно повлечет за собой повторение денежного кризиса.
В то время как на лондонском денежном рынке положение так или иначе стало лучше, напряженность на английском товарном рынке все более возрастает, ибо, несмотря на непрерывное падение цен, покупателей товаров становится все меньше и меньше. Даже такие товары, как, например, сало, которое раньше составляло исключение из общего правила, теперь в силу вынужденных продаж разделяют общую участь. Сравнение цен за неделю, истекшую 18 декабря, с недельными ноябрьскими ценами показывает, что то крайнее понижение цен, которое имело место в ноябре, снова налицо; на этот раз, однако, оно принимает форму не панического, а систематического, постепенного падения. Что же касается промышленности, то предсказанный нами серьезный промышленный кризис подтверждается теперь банкротством полдюжины прядильных и ткацких фабрик в Ланкашире, трех ведущих фирм в шерстяной промышленности в Уэст-Райдинге и крупной фирмы в ковровом производстве Вустера.
Так как явление этого двойного кризиса и на товарном рынке и в области промышленности постепенно будет становиться все более осязательным, мы удовольствуемся пока приведением следующей выдержки из сообщенного нашей газете одного частного письма из Манчестера:
«Вы вряд ли можете составить себе какое-либо представление о силе все продолжающегося давления на рынок и катастрофических последствиях этого. Никто ничего не может продать. Цены падают изо дня в день. Дело дошло до того, что солидные фирмы предпочитают совсем не предлагать своих товаров. Ткачи и прядильщики в полном отчаянии. Торговцы пряжей продают пряжу ткачам исключительно за наличный расчет или под двойную гарантию. Если такое положение вещей будет продолжаться, оно неминуемо приведет к страшному краху»[270].
Кризис в Гамбурге только что утих. Это был самый настоящий и классический пример денежного кризиса из всех наблюдавшихся когда-либо прежде. Кроме серебра и золота, все было обесценено. Рухнули старинные торговые фирмы, так как не смогли оплатить наличными ни единого векселя, которому наступил срок, хотя в их сейфах лежали векселя, во сто раз превышающие стоимость предъявленных к оплате. В тот момент, однако, эти векселя ничего не стоили, но не потому, что им перестали верить, а потому, что их невозможно было учесть. Так, по имеющимся сведениям, старинная и богатая фирма Х. М. Шрёдера перед своим банкротством получила предложение из Лондона от брата Х. М. Шрёдера — Л. Г. Шрёдера о переводе ей двух миллионов серебром; но фирма в ответ телеграфировала: «Три миллиона или ничего». Эти три миллиона не поступили, и Х. М. Шрёдер обанкротился. А вот пример совсем другого рода: фирма Ульберг и К°, о которой много говорилось в европейской печати, имея обязательства на сумму 12000000 марок, включая векселя на 7000000, располагала, как теперь выяснилось, для всех своих грандиозных операций капиталом всего лишь в 300000 марок.
В Швеции, и особенно в Дании, кризис значительно обострился. Возобновление этого бедствия, после того как оно, казалось, миновало, объясняется наступлением сроков больших платежей на Гамбург, Стокгольм и Копенгаген. В течение декабря, например, кончился срок векселей на девять миллионов, выставленных экспортерами кофе из Рио-де-Жанейро на Гамбург; все эти векселя были опротестованы, и эта масса протестов вызвала новую панику. В январе такая же участь ожидает, вероятно, векселя под грузы сахара, отправленные из Ба-ии и Пернамбуку, а это снова приведет к возобновлению кризиса.
К. МАРКС
КРИЗИС ВО ФРАНЦИИ[271]
Последовательное снижение Французским банком своей учетной ставки с 10 %, установленных им после 12 ноября, до 9 % — 26 ноября, до 8 % — 5 декабря и до 6 %—17 декабря императорские органы печати использовали, конечно, как неопровержимое доказательство того, что торговое потрясение пошло на убыль и что «Франция пройдет через суровое испытание без какой-либо катастрофы». По их словам, финансовая система Наполеона III создала «это очевидное торговое превосходство Франции над всеми другими нациями» и обеспечила то положение, что Франция как теперь, так и в дальнейшем всегда «будет меньше страдать в моменты кризиса, нежели страны, с ней конкурирующие». Однако 6 % — это такая ставка банковского учета, какой Франция не знала с самого начала нынешнего века — за исключением февраля 1800 г., несколько дней спустя после основания Французского банка дядей [Наполеоном I. Ред.] — ц вплоть до критического периода в 1855 и 1856 гг. при племяннике [Наполеоне III. Ред.]. Но даже если Французский банк снизит свою процентную ставку еще больше, скажем, до 4 %, что это даст? Учетная ставка была снижена до 4 % 27 декабря 1847 г., когда всеобщий кризис еще продолжался и кризис во Франции не достиг еще своей высшей точки. Тогда, как и теперь, правительство поздравляло Францию с тем, что ей посчастливилось избежать всеобщего кризиса, отделавшись всего лишь царапинами, да и то самыми поверхностными. А два месяца спустя финансовое землетрясение опрокинуло королевский трон вместе с восседавшим на нем мудрецом [Луи-Филиппом. Ред.].
Мы, конечно, не станем оспаривать тот факт, что кризис до сих пор задел французскую торговлю слабее, чем ожидалось. Причина этому весьма простая: в торговле с Соединенными Штатами, Великобританией и ганзейскими городами Франция имеет — и имеет уже давно — благоприятный для себя баланс. Таким образом, для того чтобы катастрофы, поразившие упомянутые страны, могли непосредственно отозваться на Франции, она должна была либо оказывать этим странам широкий кредит, либо накапливать в спекулятивных целях товары, предназначенные для экспорта в эти страны. Но ничего подобного не произошло. Следовательно, события в Америке, Англии и ганзейских городах не могли вызвать отлива драгоценных металлов из Франции; и если Французский банк на несколько недель повысил процентную ставку до уровня ставки Английского банка, то он сделал это лишь из опасения, как бы французский капитал не начал искать более выгодного приложения за границей.
Однако нельзя отрицать, что даже в своей нынешней фазе всеобщий кризис отразился на Франции в форме, соответствующей ее торговым отношениям с Соединенными Штатами, Англией и ганзейскими городами, а именно в форме хронического застоя. Это заставило Бонапарта, который в своем письме от 11 ноября объявлял, что «зло существует только в воображении», выступить с другим официальным посланием, где он высказывается в том смысле, что, «несмотря на свойственное французской торговле благоразумие и на бдительность правительства, торговый кризис вынудил многие отрасли промышленности, если не приостановить производство, то во всяком случае сократить его или снизить заработную плату», так что «большое число рабочих страдает от вынужденной праздности». Поэтому он открыл кредит в один миллион франков для помощи нуждающимся и предоставления им средств занятости, отдал распоряжение о принятии военных предосторожностей в Лионе и через посредство своих газет апеллировал к частной благотворительности. Изъятия вкладов из сберегательных касс начали значительно превышать новые вклады. Многие фабриканты потерпели значительные убытки вследствие банкротств в Америке и Англии; производство катастрофически сокращается в Париже, Лионе, Мюльхаузене, Рубе, Руане, Лилле, Нанте, Рент-Этьенне и других промышленных центрах; серьезные затруднения ощущаются также в Марселе, Гавре и Бордо.
Общий застой торговли во всей стране особенно ярко отражен в последнем месячном отчете Французского банка, который показывает уменьшение денежного обращения в декабре на 73040000 фр. сравнительно с октябрем и на 48955900 фр. сравнительно с ноябрем; в то же время общая сумма учтенных векселей упала приблизительно на 100000000 фр. по сравнению с октябрем и на 77067059 фр. по сравнению с ноябрем. При современном положении французской печати, конечно, невозможно точно выяснить характер банкротств, происходящих в провинциальных городах, но что касается банкротств в Париже, то хотя они, конечно, и не представляют пока еще ничего серьезного, но все же проявляют тенденцию к росту, и не только в отношении количества, но и в отношении качества затронутых ими предприятий, За две недели — с 17 ноября по 1 декабря — в Париже произошло всего тридцать четыре банкротства, из которых не менее двадцати четырех банкротств было среди торговцев подержанным платьем, торговцев молоком, портных, мастеров, выделывающих искусственные цветы, столяров, мастеров дамских сумок, позолотчиков, торговцев кожаными изделиями, ювелиров, бахромщиков, изготовителей уксуса, картузников, торговцев фруктами и т. д. С 1-го по 8 декабря было не менее тридцати одного банкротства, а с 9-го по 15-е количество их возросло до тридцати четырех, в числе которых было несколько банкротств более крупных фирм, как, например, банкирской конторы гг. Бурдон, Дюбюк и К°, Главной компании voitures de remise [наемных экипажей. Ред.], Компании по производству жаккардовых ткацких станков, одной компании по выработке растительного масла и т. д. С другой стороны, попытка Бонапарта помешать разорительному падению цен на пшеницу и муку посредством отмены запретительных декретов потерпела неудачу: цены между 26 ноября и 21 декабря неуклонно падали, и, несмотря на значительные барыши от продажи этих продуктов в Лондоне, вплоть до 22 декабря туда было отправлено не более 3000 мешков (по 110 килограммов).
Однако если в своих торговых сношениях с Соединенными Штатами, Англией и ганзейскими городами Франция имела активный баланс, то в торговле с Южной Россией, Таможенным союзом, Голландией, Бельгией, Левантом и Италией баланс был для нее неблагоприятен. Что — касается Швейцарии, то она в настоящее время неизменно имеет пассивный торговый баланс, но Франция настолько сильно задолжала ей — поскольку большинство эльзасских фабрик работает за счет швейцарского капитала, — что во времена нехватки денег Швейцария всегда может оказать сильное давление на французский денежный рынок. В нынешний период, как это было и прежде, во Франции не наступит острого кризиса, пока торговые затруднения в упомянутых выше странах не достигнут определенного уровня. То, что Голландия не сможет благополучно пройти через нынешнее испытание, станет ясным, если только учесть, что ее все еще значительная торговля почти всецело ограничивается такими видами продукции, цены на которые упали
