Германии. Естественно, что ее прибытия ожидать не могли. О Другой бригаде 2-го корпуса не было никаких сведений. Однако собственные депеши Дьюлаи показывают, что в сражении участвовали только 3 бригады 2-го корпуса. Вторая дивизия 7-го корпуса под командованием генерала Лилиа была у Кастеллетто, в 6 или 7 милях от Мадженты. 3-й корпус находился у Аббьятеграссо, в 5 милях от Мадженты. 5-й корпус двигался к Аббьятеграссо вероятно из Берегуардо. К началу сражения он находился не менее чем в 9 милях от Мадженты, 8-й корпус был на марше от Бинаско к Бестаццо, на расстоянии 10 или 12 миль, и 9-й корпус incredibile dictu! {просто невероятно! Ред.} слонялся без дела вдоль реки По за Павией, в 20 или 25 милях от района боевых действий. В результате этой неслыханной разбросанности сил Дыолаи поставил себя в такое неблагоприятное положение, при котором ему пришлось только с семью бригадами, от полудня и примерно до 5 часов вечера, сдерживать натиск обеих французских колонн. Последнее оказалось возможным только потому, что огромное французское войско шло лишь по двум дорогам и в силу этого продвигалось медленно.
Пока Рейшах удерживал мост у Мадженты, захватив одну из новых французских нарезных пушек, г-н Дьюлаи направился в Робекко, селение, расположенное на канале, милях в трех ниже Боффалоры, чтобы ускорить марш 3-го и 5-го корпусов и определить направление их наступления. В результате четыре бригады 3-го корпуса были направлены вперед, бригады Хартунга и Рамминга в первой линии, бригада Дюрфельда в резерве — все три вдоль канала, а бригада Вецлара — вдоль Тичино. Они должны были обрушиться на правый фланг французов, но за это время французы тоже получили подкрепление. Бригада Пикара (дивизии Рено, корпуса Канробера) прибыла для поддержки гренадеров и оттеснила Рейшаха обратно за мост. За ней следовали дивизия Вину а (корпуса Ньеля), бригада Жанена (дивизии Рено) и дивизия Трошю (корпуса Канробера). Таким образом, французы сосредоточили в этом пункте дополнительно две гренадерских и шесть других бригад. Со стороны австрийцев в действие были введены фактически только две или три из четырех бригад 3-го корпуса. Несмотря на это неблагоприятное соотношение сил, австрийцы неоднократно овладевали маджентским мостом и лишь ценой самых отчаянных усилий превосходящим силам неприятеля удалось захватить его.
Пока шла борьба за мосты, Мак-Магон на своем участке фронта подготовлял вторую атаку против австрийцев, насчитывавших 4 или 5 бригад 1-го и 2-го корпусов. Две его дивизии вновь начали наступление двумя колоннами на Мадженту, во второй линии за ними шла дивизия гвардейских вольтижеров под командованием Каму. Так как дивизии Эспинаса и Ламотружа (из корпуса Мак-Магона) были успешно отброшены австрийцами, то им на помощь выступили вольтижеры. Наступил решающий, переломный момент сражения. Первая колонна французов прошла по маджентскому мосту и обрушилась на деревню, на которую уже основательно наседала колонна Мак-Магона. Наконец, к заходу солнца, на поле боя появилась бригада принца Гессенского, из 5-го австрийского корпуса. Она предприняла новую попытку отбросить французов за мост. Однако это не удалось, и в самом деле, трудно было ожидать, что одна слабая бригада, уже понесшая большие потери в сражении при Монтебелло, сможет задержать и отбросить лавину французских войск, устремившихся на маджентский мост. Атакованные с фронта, фланга и тыла, с начала сражения непрерывно находившиеся без передышки под огнем австрийцы, в конце концов, стали отходить и, после неоднократно повторявшихся яростных атак, французы к вечеру заняли Мадженту.
Дьюлаи отвел свои войска за Корбетту, которая тем временем была занята дивизией Лилиа, и за Робекко, удерживаемое 3-м корпусом, в то время как 5-й корпус расположился на бивуаке между этими двумя пунктами. Дыолаи намеревался продолжать бой 5 июня, но совершенно необъяснимая путаница с разосланными распоряжениями сорвала его план. Среди ночи ему внезапно доносят, что 1-й и 2-й корпуса, вследствие ошибочного истолкования приказа, отошли на несколько миль от поля сражения и их отход продолжался еще и в 3 часа утра. Это известие заставило Дьюлаи отказаться от намеченного на следующий день сражения. Одна бригада 3-го корпуса снова атаковала Мадженту, чтобы прикрыть отход австрийцев, который был совершен в полном порядке.
Согласно австрийским сообщениям с их стороны в сражении участвовали:
Бригады
Из 1 корпуса дивизия Кордона 2
«2 корпуса 3
«7 корпуса дивизия Рейшаха 2
«3 корпуса 3
Всего 11
По французским данным со стороны союзников в сражении участвовали:
Бригады
Из гвардейского корпуса 2 дивизии 4
«корпуса Мак-Магона 4
«Канробора 2 дивизии (Рено и Трошю) 4
«корпуса Ньеля 1 дивизия Винуа 2
Всего 14
Четырнадцать французских бригад или 91 батальон насчитывали по меньшей мере 80000 человек. Однако во французском сообщении о сражении говорится по поводу наступления дивизии Винуа:
«Больше всех пострадал 85-й линейный полк… Генерал Мартенпре, будучи во главе бригады, был ранен».
Однако ни 85-й полк, ни бригада Мартенпре не входили в дивизию Винуа из корпуса Ньеля. 85-й полк входит в состав 2-й бригады, которой командовал генерал Ладре де ла Шарьер дивизии Ладмиро, а генерал Мартенпре командовал 1-й бригадой той же дивизии, принадлежавшей к корпусу маршала Бараге д’Илье. Это служит неопровержимым доказательством того, что в сражении участвовало больше французских войск, чем значится в официальном сообщении. Если дивизия Ладмиро, вместе с которой число бригад возрастает до 16, батальонов — до 104, и солдат — до 90000, была так бесцеремонно скрыта, то закрадывается подозрение, что вообще количество действовавших на поле сражения французов было значительно больше, чем указано в отчете о сражении. К тому же из сообщения австрийцев явствует, что захваченные ими пленные принадлежат почти ко всем полкам, составлявшим действующую армию союзников в Италии. Таким образом, французы обладали значительным численным превосходством, что делает австрийским войскам большую честь. Они уступили только местность, на которой происходил бой, захватили одно орудие, потеряв четыре, и оставили поле боя убежденные в том, что при равных силах победа была бы за ними. Но что мы можем сказать об их главнокомандующем, королевско-императорском фельдцейхмейстере? 4 июня он ожидает нападения. У него 13 бригад (7 впервые принимающих участие в бою, 2 бригады дивизии Лилиа и 4 бригады из 3-го корпуса) в 8 милях от поля сражения; 4 другие бригады 5-го корпуса в 9 милях и, наконец, 4 бригады 8-го корпуса на расстоянии 10 или 12 миль. Таково было расположение его войск к 8 ч. 30 минутам утра. Можно ли считать чрезмерным требование, чтобы эти войска в день сражения к 4 или самое позднее к 5 часам вечера находились достаточно близко от Мадженты для того, чтобы принять участие в бою? Разве не должны были в 2 часа дня, когда началось серьезное сражение, принимать в нем участие не 7, а, по меньшей мере, 13 бригад? В этом случае были бы предотвращены крупные потери дивизии Кордона и 2-го корпуса. С прибытием 5-го корпуса австрийцы могли бы перейти в наступление и отбросить французов за Тичино. Но, как видно, австрийцами вновь овладела их прежняя пресловутая медлительность. Они, говаривал настоящий Наполеон, теряют драгоценнейшие мгновения на бесполезную парадность и пустые формальности. Дьюлаи снова возродил эти традиции, и таким образом, легкомысленно упустив свою собственную победу, он доставил ее «тайному генералу». Победа эта могла бы быть легкой и решительной, если бы не стойкость храбрых австрийских солдат и не полнейшее ничтожество шефа Общества 10 декабря[228].
Утром 5 июня в распоряжении Дьюлаи находились следующие войска, не принимавшие участия в сражении при Мадженте:
Бригады
Одна дивизия из 3-го корпуса 2
Из 5-го 3
Одна дивизия (Лилиа) из 7-го корпуса 2
Из 8-го 4
Всего 11
Это составляло боевую силу, равную той, которой он располагал накануне. Из участвовавших в предыдущем сражении войск боеспособность утратили только 3 дивизии (1-го и 2-го корпусов), остальные 8 бригад были боеспособны; всего у Дьюлаи было 19 боеспособных бригад или свыше 100000 человек. Им противостояло 16 бригад, уже участвовавших в бою 4 июня, 4 свежие французские дивизии, которые 5 июня должны были находиться в боевой готовности, и одна или две пьемонтские дивизии, которые были еще далеко, на марше. Таким образом, 5-го Дьюлаи мог иметь в своем распоряжении 19 бригад. При поддержке 9-го корпуса, который он неизвестно почему держал в отдалении, эти силы должны были изменить результат предыдущего дня. Коротко ошибки Дьюлаи можно было бы сформулировать так:
Во-первых: когда Луи-Наполеон совершал фланговый марш, от Верчелли на Турбиго, в пределах досягаемости для боевых действий австрийцев, Дьюлаи не воспользовался невыгодным положением противника и не обрушился всеми своими силами на его оказавшуюся уязвимой походную колонну, которую он мог рассечь надвое и часть ее оттеснить к Альпам, повторяя маневр, осуществленный Радецким в 1849 году.
Во-вторых: вместо этого он отходит за Тичино и, таким образом, идет в обход, чтобы прикрыть Милан, в то время как прямая дорога оказалась в распоряжении неприятеля.
В-третьих: во время отхода он дробит свои войска и совершает этот отход с такой беспечной медлительностью, которая едва ли была бы простительна даже на учебном плацу.
В-четвертых: 9-й корпус он оставляет совершенно вне района сосредоточения.
В-пятых: в ходе самого сражения сосредоточение войск осуществлялось настолько бестолково, что они несли напрасные потери и победа досталась неприятелю буквально даром.
Если Дьюлаи, несмотря на целый ряд допущенных им грубых ошибок, все же не потерпел полного поражения, хотя против него были выставлены отборные части французской армии, то этим он обязан исключительно храбрости своих войск и «хитроумию» своего противника, «тайного генерала». Войска Дьюлаи демонстрировали непобедимую жизненную силу народа, а он сам — старческую немощь и идиотизм монархии. «Тайный генерал» в свою очередь замечает, что с отступлением австрийцев на Минчо заканчивается мелодраматический период кампании и начинается настоящая война. Он уже убедился в справедливости мудрого изречения, которое настоящий Наполеон неустанно повторял своему брату Жозефу, и которое гласит, что на войне никакая игра в прятки не избавит от личной опасности. Наконец, Канробер, оскорбленный предпочтением, которое оказывается Мак-Магону, грозит разоблачить кое-какие подвиги, совершенные
