деле так жалки и ничтожны, что в английских парламентских отчетах, посвященных положению рабочих, о них ни разу даже и не упоминается.
Мы не станем уже говорить здесь о смехотворном незнании Лондона, обнаруживающемся во всем этом разделе. Отметим только одно. Г-н Закс полагает, что ночлежный дом для одиноких мужчин в Сохо прекратил свое существование потому, что в этой местности «нельзя было рассчитывать на многочисленную клиентуру». Г-н Закс представляет себе, видимо, всю западную часть Лондона как город сплошной роскоши и не знает, что прямо за самыми элегантными улицами лежат грязнейшие рабочие кварталы, одним из которых и является, например, Сохо. Образцовый ночлежный дом в Сохо, о котором упоминает г-н Закс и который был мне известен еще 23 года тому назад, испытывал сначала большой наплыв посетителей, но прекратил свое существование потому, что ни один человек не мог там выдержать. А между тем этот дом был еще одним из лучших.
Ну, а рабочий городок в Мюльхаузене в Эльзасе — разве это не успех?
Для буржуа на континенте мюльхаузенский рабочий городок — такой же предмет гордости и самохвальства, как для английских буржуа — некогда «цветущие колонии» Аштона, Ашуэрта, Грега и компании. К сожалению, городок этот представляет собой продукт не «латентной» ассоциации, а совершенно открытой ассоциации между французской Второй империей и эльзасскими капиталистами. Это был один из социалистических экспериментов Луи Бонапарта, эксперимент, для которого государство отпустило ссуду в размере 1/3 необходимого капитала. За 14 лет (до 1867 г.) построено было 800 маленьких домиков по негодной системе, которая была бы немыслима в Англии, где лучше понимают это дело; эти домики предоставляются в собственность рабочим после ежемесячной выплаты в течение 13—15 лет повышенной квартирной платы. Этот способ приобретения собственности, давно уже введенный, как мы увидим, в английских кооперативных строительных товариществах, отнюдь не пришлось изобретать эльзасским бонапартистам. Надбавки к квартирной плате для выкупа домов — по сравнению с английскими — довольно высоки; выплатив, например, частями в течение 15 лет 4500 франков, рабочий получает дом, стоивший 15 лет назад 3300 франков. Если рабочий захочет переехать или же запоздает с уплатой хотя бы одного-единственного месячного взноса (в этом случае он может быть выселен), то ему засчитывают в качестве годовой наемной платы по 6 2/3% первоначальной стоимости дома (например, 17 франков в месяц при 3000 франков стоимости дома) и выплачивают ему остаток, но без единого гроша процентов. Легко понять, что общество и без «государственной помощи» набивает себе при этом карман; так же хорошо понятно, что предоставляемые на этих условиях жилища — уже потому, что они расположены за городом, в полусельской местности, — лучше старых казарменных жилищ в самом городе.
О нескольких жалких экспериментах в Германии, ничтожность которых признает на стр. 157 сам г-н Закс, мы не станем и говорить.
Что же доказывают все эти примеры? Только то, что постройка рабочих жилищ, даже если не попираются ногами все законы санитарии, прибыльное дело для капиталистов. Но это никогда не оспаривалось, это мы все давно знали. Любое капиталовложение, удовлетворяющее какую-нибудь потребность, при рациональном ведении дела приносит доход. Весь вопрос только в том, почему же, несмотря на это, жилищная нужда продолжает существовать; почему, несмотря на это, капиталисты не заботятся о достаточном количестве здоровых жилищ для рабочих? И тут г-ну Заксу приходится лишь снова обратиться к капиталу с увещеваниями, а ответа он так и не дает. Действительный ответ на этот вопрос нами уже дан выше.
Капитал — это теперь окончательно установлено — не хочет устранить жилищную нужду, даже если бы мог это сделать. Остаются лишь два других исхода: самопомощь рабочих и государственная помощь.
Г-н Закс, горячий поклонник самопомощи, умеет и в области жилищного вопроса порассказать о ней чудеса. К сожалению, с самого начала он вынужден признать, что самопомощь может кое-что дать лишь там, где либо существует, либо может быть введена система коттеджей, то есть опять-таки только в сельской местности; в больших же городах, даже в Англии, — лишь в крайне ограниченном масштабе. Затем, вздыхает г-н Закс,
«при ее» (самопомощи) «посредстве реформа может быть осуществлена лишь окольным путем, стало быть, всегда лишь частично, а именно лишь в той мере, в какой принципу частной собственности свойственна сила, оказывающая воздействие на качество жилища».
Да и это сомнительно; во всяком случае, «принцип частной собственности» ни в коей мере не оказал реформирующего воздействия на «качество» стиля нашего автора. Несмотря на все это, самопомощь в Англии произвела такие чудеса, «что благодаря ей было далеко превзойдено все, сделанное там в других направлениях для решения жилищного вопроса». Речь идет об английских «building societies», которыми г-н Закс так подробно занимается в особенности потому, что
«об их сущности и деятельности вообще распространены весьма недостаточные или ошибочные представления. Английские building societies вовсе не… жилищно-строительные общества или жилищно-строительные товарищества, их следовало бы скорее… назвать на немецком языке «союзами для приобретения домов»; это союзы, ставящие своей целью путем периодических взносов их членов собрать фонд, из которого, по мере накопления средств, членам выдаются ссуды для покупки домов… Building society является, таким образом, для одной части своих членов сберегательной кассой, а для другой — ссудной кассой. Building societies представляют собой, таким образом, учреждения ипотечного кредита, рассчитанные на потребности рабочего, использующие главным образом… сбережения рабочих… для поддержки их товарищей из числа вкладчиков при покупке или постройке дома. Как и следовало бы предполагать, ссуды эти выдаются под залог соответствующей недвижимости и устанавливаются таким образом, что их погашение производится краткосрочными частичными платежами, включающими в себя проценты и амортизацию… Проценты вкладчикам не выплачиваются, а всегда вписываются в их счета по сложным процентам… Востребование вкладов вместе с наросшими процентами… допускается в любой момент по предварительному заявлению, сделанному за месяц вперед» (стр. 170—172). «В Англии существует более 2000 таких союзов… собранный в них капитал достигает почти 15000000 фунтов стерлингов, и уже около 100000 рабочих семейств приобрели себе таким путем собственный домашний очаг; это — социальное достижение, равного которому найти не легко» (стр. 174).
К сожалению, и здесь плетется вслед за этим неизбежное «но»:
«Полное решение вопроса, однако, этим отнюдь еще не достигнуто, хотя бы потому, что приобретение дома… доступно только лучше оплачиваемым рабочим… В частности обращается подчас мало внимания на санитарные требования» (стр. 176).
На континенте «подобные союзы… находят лишь очень ограниченную почву для развития». Они предполагают систему коттеджей, которая существует здесь только в сельской местности, а там рабочие еще недостаточно развиты для самопомощи. С другой стороны, в городах, где могли бы возникнуть настоящие жилищно-строительные товарищества, им противостоят «очень значительные и серьезные затруднения различного рода» (стр. 179). Они могли бы строить только коттеджи, а в больших городах это не приемлемо. Словом, «эта форма товарищеской самопомощи» не может «при современных условиях — и едва ли сможет в близком будущем — играть главную роль в решении данного вопроса». Эти жилищно-строительные товарищества находятся еще лишь «в стадии первых, неразвитых начинаний». «Это относится даже к Англии» (стр. 181).
Итак, капиталисты не хотят, а рабочие не могут. Мы могли бы на этом и закончить настоящий раздел, если бы не было безусловно необходимо дать некоторые разъяснения об английских building societies, которые буржуа шульце-деличевского толка всегда выставляют в качестве образца для наших рабочих.
Эти building societies — вовсе не рабочие общества, и их главная цель — вовсе не предоставление рабочим собственных домов. Напротив, мы увидим, что это происходит лишь в виде редких исключений. По существу эти building societies — организации спекулятивного характера, причем это относится к мелким, какими они являются первоначально, не в меньшей мере, чем к их крупным подражателям. В каком-нибудь трактире, обычно по почину трактирщика, у которого затем происходят еженедельные собрания, некоторое количество завсегдатаев и их друзей, лавочников, приказчиков, коммивояжеров, мелких ремесленников и других мелких буржуа, — а кое-где и какой-нибудь машиностроительный или другой рабочий, принадлежащий к аристократии своего класса, — составляют жилищно-строительное товарищество. Ближайшим поводом бывает обычно то, что трактирщик пронюхал о продаже в окрестностях или еще где-нибудь участка земли за сравнительно недорогую цену. Большинство участников по своим занятиям не связано с какой-нибудь определенной местностью; даже многие из лавочников и ремесленников имеют в городе только свое предприятие, но не имеют квартиры; кто только может, охотнее живет вне стен дымного города. Покупается строительный участок, и на нем возводится возможное количество коттеджей. Кредит более зажиточных членов создает возможность покупки; еженедельные взносы и некоторые небольшие займы покрывают еженедельные расходы по постройке. Те из членов, которые имеют в виду обзавестись собственным домом, получают по жребию готовые коттеджи, и соответствующая надбавка к наемной плате погашает покупную цену. Остальные коттеджи сдаются внаем или распродаются. Жилищно-строительное же общество, если дела его идут хорошо, накапливает более или менее значительное состояние, которое принадлежит участникам до тех пор, пока они уплачивают свои взносы, и которое время от времени или при ликвидации общества распределяется между ними. Такова история девяти десятых английских жилищно-строительных обществ. Остальные же представляют собой более крупные общества, основанные подчас под политическим или филантропическим предлогом, но главная их задача в конце концов всегда сводится к тому, чтобы посредством спекуляции земельной собственностью обеспечить сбережениям мелкой буржуазии лучшее вложение, обеспеченное ипотеками, с хорошими процентами и с видами на дивиденды.
На какого рода клиентов рассчитывают эти общества, можно видеть из проспекта одного из самых крупных, если не самого крупного из них. «Birkbeck Building Society, 29 and 30, Southampton Buildings, Chancery Lane» [«Строительное общество Биркбен, 29 и 30, Саутгемптон Биллингз, Ченсери-Лейн». Ред.] в Лондоне, доходы которого за время его существования достигли суммы свыше 10и1/2 миллионов ф. ст. (70 миллионов талеров), вклады которого в банк и вложения в государственные бумаги превышают 416000 ф. ст. и которое насчитывает теперь 21441 члена и вкладчика, — это общество рекламирует себя следующим образом:
«Многим известна принятая у фабрикантов фортепиано так называемая трехлетняя система, по которой всякий, кто берет напрокат фортепиано на три года, становится по истечении этого времени собственником фортепиано. До
