с той, ни с другой стороны.
3) Французская секция в Лондоне, принявшая в свои ряды более чем сомнительные элементы, мало-помалу превратилась в своеобразное товарищество на паях, в котором бесконтрольно хозяйничал г-н Феликс Пиа. Он использовал ее для организации компрометирующих демонстраций с требованием убийства Л. Бонапарта и т. п. и для распространения во Франции своих нелепых манифестов от имени Интернационала. Генеральный Совет ограничился заявлением в органах Товарищества, что г-н Пиа не является членом Интернационала и последний не может нести ответственность за его поступки и выходки[43]. Тогда Французская секция объявила, что она не признает ни Генерального Совета, ни конгрессов; она расклеила на стенах Лондона плакаты, в которых сообщалось, что весь Интернационал, кроме нее, является антиреволюционным обществом. Аресты французских членов Интернационала накануне плебисцита под предлогом, что они участвуют в заговоре, который на деле был состряпан полицией, но которому манифесты пиатистов придавали видимость правдоподобия, заставили Генеральный Совет опубликовать в «Marseillaise» и в «Reveil» свою резолюцию от 10 мая 1870 г., в которой заявлялось, что так называемая Французская секция уже более двух лет не принадлежит к Интернационалу, а ее выступления — дело агентов полиции[44]. Необходимость этого шага была подтверждена заявлением
Парижского федерального совета в тех же газетах, а также заявлением парижских членов Интернационала во время их процесса; оба заявления ссылались на резолюцию Совета. Французская секция распалась в начале войны, но так же, как и Альянс в Швейцарии, она снова появилась в Лондоне с новыми союзниками и под другим именем.
В последние дни конференции в Лондоне из эмигрантов Коммуны образовалась некая Французская секция 1871 года, в состав которой входило около 35 членов. Первым «авторитарным» актом Генерального Совета было публичное разоблачение секретаря этой секции Гюстава Дюрана как шпиона французской полиции[45]. Имеющиеся в наших руках документы показывают, что полиция намеревалась добиться сначала присутствия Дюрана на конференции, а затем его введения в состав Генерального Совета. Так как устав новой секции предписывал ее членам «не принимать никакого назначения в Генеральный Совет, кроме как от своей секции», граждане Тейс и Бастелика вышли из состава Совета.
17 октября секция направила в Совет двух своих членов, снабдив их императивными мандатами; одним из них был не кто иной, как г-н Шотар, бывший член артиллерийского комитета. Совет отказался принять их в свой состав, до того как будет рассмотрен устав секции 1871 года [С пустя некоторое время этот Шотар, которого хотели навязать Генеральному Совету, был изгнан из своей секции как полицейский агент Тьера. Он был разоблачен теми самыми людьми, которые считали, что он больше всех достоин быть их представителем в Генеральном Совете.].
Достаточно напомнить здесь главные пункты спора, который был вызван этим уставом.
Статья 2 гласит:
«Чтобы быть принятым в члены секции, необходимо представить сведения о своих средствах существования, гарантии нравственности и т. д.»
В резолюции от 17 октября 1871 г.[46] Совет предложил выбросить слова; «представить сведения о своих средствах существования».
«В сомнительных случаях, — заявил Совет, — секция сможет навести справки о средствах существования как «гарантии нравственности», хотя в ряде других случаев, — например, когда речь идет об эмигрантах, бастующих рабочих и т. д., — отсутствие средств существования вполне может служить гарантией нравственности. Но требовать от кандидатов в качестве общего условия приема в Интернационал представление сведений о своих средствах существования было бы буржуазным нововведением, противоречащим букве и духу Общего Устава». Секция ответила,
«что Общий Устав возлагает на секции ответственность за нравственность их членов и, следовательно, признает за ними право требовать таких гарантий, которые они считают нужными».
На это Генеральный Совет возразил 7 ноября[47]:
«С этой точки зрения секция Интернационала, основанная teetotalers (членами обществ трезвости), могла бы включить в свой местный устав статью такого рода: «для того, чтобы быть принятым в число членов секции, необходимо принести присягу в воздержании от всяких алкогольных напитков». Одним словом, секции в своих местных уставах могли бы оговорить прием в Интернационал самыми нелепыми и самыми разнообразными условиями, под тем предлогом, что таким путем они могут быть уверены в нравственности своих членов… «Источником средств существования стачечников,—добавляет Французская секция 1871 года, — является стачечная касса». На это можно возразить прежде всего, что стачечная касса часто является фиктивной… К тому же, официальные английские обследования показали, что большинство английских рабочих… вынуждено — то ли в результате стачек и безработицы, то ли вследствие недостаточных размеров заработной платы и наступления сроков платежей, и еще по многим другим причинам — постоянно прибегать к ломбарду и к долгам. Это такие средства существования, сведений о которых нельзя требовать без недопустимого вмешательства в частную жизнь граждан. Итак, одно из двух: либо секция, добиваясь представления сведений о средствах существования ищет только гарантий нравственности, но тогда этой цели отвечает предложение Генерального Совета… Либо секция в статье 2 своего устава намеренно говорила о предоставлении сведений относительно средств существования как об условии приема помимо гарантий нравственности… и в том случае Совет утверждает, что это буржуазное нововведение, противоречащее букве и духу Общего Устава».
В статье 11 их устава сказано:
«Один или несколько делегатов будут посылаться в Генеральный Совет».
Совет потребовал, чтобы эта статья была вычеркнута, «так как Общий Устав Интернационала не признает за секциями права посылать делегатов в Генеральный Совет». «Общий Устав, — добавлял он, — признает только два способа выборов членов Генерального Совета: либо их выбирает конгресс, либо их кооптирует Генеральный Совет… »
Правда, различным секциям, существовавшим в Лондоне, в свое время было предложено послать своих делегатов в Генеральный Совет, который, чтобы не нарушать Общего Устава, поступал всегда следующим образом: предварительно определял число делегатов от каждой секции, оставляя за собой право включать или не включать их в свой состав, в зависимости от того, считал ли он их способными выполнять возлагаемые на них функции общего руководства. Эти делегаты становились членами Генерального Совета не в силу того, что были делегированы своими секциями, а в силу предоставленного Совету Общим Уставом права кооптации новых членов. До решения, принятого последней конференцией, лондонский Совет функционировал и как Генеральный Совет Международного Товарищества и как центральный совет для Англии, поэтому он считал целесообразным принимать в свой состав, помимо членов, которых он непосредственно кооптировал сам, также и тех членов, кандидатуры которых сначала выдвигались соответствующими секциями. Было бы большой ошибкой отождествлять порядок избрания Генерального Совета с выборами Парижского федерального совета, который не был даже национальным советом, избранным национальным съездом, как, например, Брюссельский или Мадридский федеральные советы. Парижский федеральный совет состоял просто из делегатов парижских секций… Порядок выборов Генерального Совета определен Общим Уставом, и для его членов не существует иных императивных мандатов, кроме Общего Устава и Регламента… Если принять во внимание предшествующую статью, то ясно, что смысл статьи 11 заключается в том, чтобы полностью изменить состав Генерального Совета и, вопреки статье 3 Общего Устава, превратить его в собрание делегатов от лондонских секций, в котором влияние всего Международного Товарищества Рабочих подменялось бы влиянием местных групп. Наконец, Генеральный Совет, первая обязанность которого заключается в том, чтобы выполнять постановления конгрессов (см. статью I Организационного регламента, принятого Женевским конгрессом), заявил, что «высказанные Французской секцией 1871 года взгляды о радикальных изменениях, которые должны быть внесены в статьи Общего Устава, касающиеся состава Генерального Совета, не имеют никакого отношения к вопросу, который ему надлежит обсудить».
Впрочем, Совет заявил, что он допустит в свой состав двух делегатов от секции на тех же условиях, что и делегатов других лондонских секций.
Секция 1871 года, неудовлетворенная таким ответом, опубликовала 14 декабря декларацию[48], подписанную всеми ее членами, в том числе и новым секретарем, который был вскоре изгнан из среды эмигрантов, так как оказался негодяем. В этой декларации Генеральный Совет, отказавшийся присвоить себе законодательные функции, объявлялся повинным в «грубейшем извращении социальной идеи».
Приведем несколько образцов добросовестности, проявленной при выработке этого документа.
Лондонская конференция одобрила поведение немецких рабочих во время войны[49]. Совершенно ясно, что эта резолюция, предложенная швейцарским делегатом [Н. Утиным. Ред.], поддержанная бельгийским делегатом и единогласно принятая, имела в виду только немецких членов Интернационала, которые за свое антишовинистическое поведение во время войны поплатились тюремным заключением и до сих пор находятся в тюрьме. Более того, чтобы предотвратить всякое недоброжелательное толкование, секретарь Генерального Совета для Франции [О. Серрайе. Ред.] в письме, опубликованном в «Qui Vive!»[50], «Constitution», «Radical», «Emancipation», «Europe» и т. д. только что разъяснил подлинный смысл этой резолюции. Тем не менее неделю спустя, 20 ноября 1871 г., пятнадцать членов Французской секции 1871 года поместили в «Qui Vive!» «протест», полный оскорблений по адресу немецких рабочих, и объявили резолюцию конференции неоспоримым доказательством того, что в Генеральном Совете господствует «пангерманистская идея». Вся феодальная, либеральная и полицейская пресса Германии, со своей стороны, с жадностью ухватилась за этот инцидент, чтобы доказать немецким рабочим тщетность их интернациональных чаяний. В конце концов вся секция 1871 года в целом поддержала протест от 20 ноября, включив его в свою декларацию от 14 декабря.
Чтобы показать, что «Генеральный Совет катится по наклонной плоскости авторитарности», декларация ссылается на то, что «Генеральный Совет опубликовал официальное издание Общего Устава, пересмотренного им самим».
Достаточно взглянуть на новое издание Устава, чтобы убедиться, что по поводу каждой статьи в приложении имеется ссылка на источники, устанавливающая ее аутентичность[51]! Что же касается слов «официальное издание», то первый конгресс Интернационала постановил, что «официальный и обязательный текст Общего Устава и Регламента будет опубликован Генеральным Советом» (см. «Рабочий конгресс Международного Товарищества Рабочих, заседавший в Женеве с 3 по 8 сентября 1866 г., стр. 27, примечание»[52]).
Само собой разумеется, что секция 1871 года находилась в постоянных сношениях с раскольниками из Женевы и Невшателя. Один из ее членов, Шален, проявивший в борьбе с Генеральным Советом такую энергию, какой он никогда не проявлял в защиту Коммуны, был совершенно неожиданно реабилитирован Б. Малоном, выдвигавшим против него еще недавно в письме к одному из членов Совета очень тяжелые обвинения. Не
