внутренние дела общин, мелких административных единиц и округов и, наконец, чтобы применялось совершенно неслыханное в странах английского языка и английского права запрещение прибегать к правовой защите, как это мы встречаем почти на каждой странице положения об округах. И в то время как окружные собрания и провинциальные ландтаги все еще составляются по старому феодальному способу из представителей трех сословий — крупных землевладельцев, городов и сельских общин, — в Англии даже самое архиконсервативное министерство вносит билль о передаче всего управления графствами в руки органов, избираемых почти всеобщим голосованием[547].
Проект положения об округах для шести восточных провинций (1871 г.) был первым признаком того, что Бисмарк отнюдь не собирается растворить Пруссию в Германии, а, наоборот, намерен еще сильнее укрепить эти шесть восточных провинций, твердыню старого пруссачества. Под измененным названием юнкеры сохранили за собой все важнейшие позиции, обеспечивающие их господство, а илоты Германии, сельскохозяйственные рабочие этих местностей, как батраки, так и поденщики, остались по-прежнему фактически крепостными, допущенными к выполнению только двух общественных функций: быть солдатами и служить юнкерам в качестве голосующего стада на выборах в рейхстаг. Услуга, которую Бисмарк оказал этим революционной социалистической партии, не поддается описанию и заслуживает всяческой благодарности.
Но что сказать о тупоумии господ юнкеров, которые, точно избалованные дети, стали отбиваться руками и ногами от этого положения об округах, выработанного исключительно в их же собственных интересах, в интересах дальнейшего сохранения их феодальных привилегий лишь под слегка модернизованным названием? Прусская палата господ, или, вернее, палата юнкеров, сначала отвергла этот проект, с которым канителили в течение почти целого года, и приняла его только после того, как последовало «обновление палаты пэров» путем назначения 24 новых «господ». Прусские юнкеры в этом деле снова показали себя мелочными, косными, неисправимыми реакционерами, не способными образовать ядро большой самостоятельной партии, которая могла бы играть историческую роль в жизни нации, как это действительно делают английские крупные землевладельцы. Они этим доказали полное отсутствие ума; Бисмарку оставалось только продемонстрировать перед всем миром полное отсутствие у них также и характера, и мало-мальски умелый нажим превратил их в партию Бисмарка sans phrase [без оговорок. Ред.]. Для этого должен был послужить «культуркампф».
Осуществление плана прусско-германской империи должно было вызвать в качестве контрудара объединение в одну партию всех антипрусских элементов, опиравшихся на прежнее обособленное развитие. Эти пестрые элементы нашли общее знамя в ультрамонтанстве[548]. Возмущение простого здравого смысла даже среди многочисленных ортодоксальных католиков против нового догмата о непогрешимости папы, с одной стороны, уничтожение церковной области и так называемое пленение папы в Риме[549] — с другой, заставили теснее сплотиться все воинствующие силы католицизма. Таким образом, еще во время войны, осенью 1870 г., в прусском ландтаге образовалась специфически католическая партия центра; в первый германский рейхстаг 1871 г. она провела только 57 человек, но затем усиливалась с каждыми новыми выборами, пока не перевалила за сто. Она состояла из самых разнородных элементов. В Пруссии главную ее силу составляли рейнские мелкие крестьяне, все еще смотревшие на себя как на «пруссаков поневоле»; затем — католические помещики и крестьяне вестфальских епископств Мюнстера и Падерборна и католической Силезии. Второй крупный контингент вербовался из южногерманских католиков, особенно из баварцев. Сила центра заключалась, однако, не столько в католической религии, сколько в том, что он выражал неприязнь народных масс к специфическому пруссачеству, притязавшему теперь на господство в Германии. Эта неприязнь была особенно ощутима в католических местностях; вместе с тем там чувствовались симпатии по отношению к Австрии, выброшенной теперь за пределы Германии. В соответствии с этими обоими популярными веяниями центр занял решительно партикуляристскую и федералистскую позицию.
Этот антипрусский в своей основе характер центра был тотчас же распознан остальными мелкими фракциями рейхстага, которые были настроены против Пруссии из местных соображений, а не как социал-демократы по причинам национального и общего характера. Не только католики-поляки и эльзасцы, — но даже протестанты-вельфы[550] вступили в тесный союз с партией центра. И хотя буржуазно-либеральные фракции никогда не могли вполне уяснить себе подлинного характера так называемых ультрамонтанов, они все же обнаружили известное понимание истинного положения вещей, когда называли центр «не знающим отечества» и «враждебным империи»… [На этом рукопись обрывается. Ред.]
НАБРОСОК ПРЕДИСЛОВИЯ К БРОШЮРЕ «РОЛЬ НАСИЛИЯ В ИСТОРИИ»
Настоящая работа представляет собой перепечатку части моего труда «Переворот в науке, произведенный господином Е. Дюрингом» и содержит три главы, носящие там название «Теория насилия»[551]. Они уже раньше появились отдельно в русском переводе в качестве приложения к русскому изданию моей работы «Развитие социализма от утопии к науке»[552]. В предлагаемом издании сделаны лишь самые необходимые изменения и добавления. Но для отдельного издания требуется и особое дополнение.
Если я выпускаю в свет на немецком языке брошюру на тему о «роли насилия в истории», то немецкий читатель вправе требовать, чтобы я не скрыл своего взгляда на ту весьма значительную роль, какую сыграло насилие за последние тридцать лет в истории его же собственной страны. Поэтому я добавил еще одну, четвертую главу, которая, разумеется, содержит лишь освещение основных моментов. Может быть, впоследствии мне когда-либо удастся подробнее разработать эту тему.
Написано в конце декабря 1887— марте 1888 г.
Впервые опубликовано в журнале «Die Neue Zeit», Bd. I, № 22, 1895–1896
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
ПЛАН ЧЕТВЕРТОЙ ГЛАВЫ БРОШЮРЫ «РОЛЬ НАСИЛИЯ В ИСТОРИИ»
1) 1848 год. Требование [создания][Пояснительные слова в квадратных скобках принадлежат редакции. Ред.] национальных государств. Италия, Германия, Польша, Венгрия.
2) Явная завоевательная политика Бонапарта: национальные требования в обмен на компенсацию. Италия.
3) В ответ — реорганизация [прусской] армии. Конфликт. Бисмарк. Политика не оригинальна.
4) Положение в Германии. Объединение; 1) осуществленное революцией, 2) осуществленное Австрией, 3) осуществленное Пруссией (Таможенный союз).
5) Войны 1864 и 1866 годов. Революционные средства.
6) Лучшая пора Бисмарка — до 1870 года.
7) Война с Францией [К этому пункту относятся также следующие написанные на том же листке и перечеркнутые Энгельсом (по-видимому, после того, как они были использованы им в работе) заметки: «1. Методы ведения войны. Контрибуции. Франтиреры. [Кражи] стенных часов. Наказание палками. Жестокость юнкерской мести — от высших сфер до низших. — 2. Падение [Второй] империи. — 3. Шапки долой перед Парижем! — 4. Миллиарды и Эльзас-Лотарингия». Ред.]. Империя. Аннексия Эльзас-Лотарингии. Россия — арбитр.
8) Бисмарк под конец становится реакционером, тупеет. Культуркампф (гражданский брак). Протекционизм и союз аграриев с буржуазией. — Колониальная горячка. Оскорбления Бисмарка. — Закон против социалистов[553]. — Подавление союзов. — Социальные реформы. — Милитаризм, обусловленный аннексией Эльзаса. — Юнкер [в Бисмарке] выступает на первый план за отсутствием других идей.
Написано в конце декабря 1887 — марте 1888 г.
Впервые опубликовано на русском языке в «Архиве Маркса и Энгельса», т. X, 1948 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
ПЛАН ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ ЧАСТИ ЧЕТВЕРТОЙ ГЛАВЫ БРОШЮРЫ «РОЛЬ НАСИЛИЯ В ИСТОРИИ»
I. 3 класса; два — паршивых, из которых один переживает упадок, а другой — подъем, ирабочие, которые хотят от буржуазии только fairplay [игры в открытую, честной игры. Ред.]. Важно, таким образом, лавированиемежду двумя последними — но не тут-то было! Политика: вообще укреплять государственную власть, и в особенности сделать ее независимой в финансовом отношении (огосударствление железных дорог, монополии). Полицейское государство и принципы прусского права в юстиции.
Двойственная, «либеральная» и «национальная», природа 1848 г. дает себя знать и в Германии 1870–1888 годов.
Бисмарку следовало опираться на рейхстаг и на парод, а для этого, — хотя бы ради ориентировки, — необходима полная свобода печати, слова, собраний и союзов.
II. 1. Устройство [империи] а. Экономически — скверная монетная реформа уже главное достижение. b. Политически — восстановление полицейского государства и антибуржуазное судебное законодательство 1876 г., скверная копия французского. — Неопределенность в гражданском кодексе. — Имперский суд как завершающее звено. 1879 год.
2. Скудость мысли, проявившаяся в политике заигрывания и [в процессах об] оскорблении Бисмарка.
Партия Бисмарка sans phrase [без оговорок. Ред.].
а. Культуркампф. Католический поп — это не жандарм и не полицейский. Ликование буржуазии. — Бесперспективность. — Хождение в Каноссу[554]. Единственный рациональный результат — гражданский брак!
3. Учредительская горячка и крах. Его участие в ней. Паршивые консервативные юнкерыстоль же бесчестны как и буржуа.
4. Окончательное превращение [Бисмарка] в юнкера.
а. Протекционизм и т. п.; коалиция буржуа и юнкеров, львиная доля достается последним. b. Попытки ввести в 1882 г. табачную монополию потерпели неудачу. с. Колониальная горячка.
5. Социальная политика a la Бонапарт. а. Закон против социалистов; рабочие союзы и кассы под сапогом. b. Дерьмо в виде социальных реформ [Sozialreformscheisse].
III. 6. Внешняя политика. Угроза воины, результат аннексии. Увеличение армии. Септеннат[555]. Когда призывники всех сроков полностью были завербованы, снова взялись запризывные возрасты до периода 1870 г., дабы еще на некоторое время сохранить перевес.
IV. Результат: а. Внутреннее положение, которое со смертью этой парочки [Бисмарка и императора Вильгельма I. Ред.] придет к развалу; нет империи без императора! Пролетариат, толкаемый на революцию, небывалый рост социал-демократии, который наступит с падением закона против социалистов, — хаос. b. В итоге всего — в лучшем случае мир, более скверный, чем война, а то и мировая война.
Написано в конце декабря 1887 — марте 1888 г.
Впервые опубликовано в журнале «Die Neue Zeit», Bd. I, № 26, 1895—1896
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого
ИЗ ПУТЕВЫХ ВПЕЧАТЛЕНИЙ ОБ АМЕРИКЕ[556]
Мы обычно представляем себе Америку, как Новый свет, новый не только по времени его открытия, но и по всем своим учреждениям, далеко опередивший нас, старомодных, сонных европейцев, благодаря своему презрению ко всему унаследованному и традиционному, новый мир, выстроенный на девственной почве совершенно заново современными людьми, на основе исключительно современных, практических, рациональных принципов. Со своей стороны, и американцы делают все, чтобы укрепить нас в этом мнении. Они смотрят на нас презрительно, сверху вниз, как
