последняя со времени Фридриха II входит, как правило, в каждый нормальный юнкерский бюджет), распространяются и здесь; тонущее юнкерство держится еще на поверхности лишь благодаря санкционированным законодательством и обычаем фактически полукрепостным порядкам и обусловленной ими возможности безграничной эксплуатации сельскохозяйственных рабочих. Бросьте семена социал-демократии в среду этих рабочих, воодушевите и сплотите их на борьбу за свои права, — и господству юнкеров придет конец. Великая реакционная сила, представляющая для Германии такой же варварский, захватнический элемент, каким русский царизм является для всей Европы, съежится, как проколотый пузырь. «Отборные полки» прусской армии станут социал-демократическими, и тогда произойдет такой сдвиг в соотношении сил, в котором заложена предпосылка полного переворота. Но именно поэтому привлечение на нашу сторону ост-эльбских сельских пролетариев имеет гораздо более важное значение, чем привлечение западногерманских мелких крестьян или даже южногерманских средних крестьян. Здесь, в ост-эльбской Пруссии, находится поле решающей для нас битвы, и поэтому правительство и юнкерство приложат все усилия, чтобы преградить нам сюда доступ. И если, как нам грозят, будут снова пущены в ход насильственные меры против распространения нашей партии, то это будет сделано прежде всего для того, чтобы оградить ост-эльбский сельский пролетариат от нашей пропаганды. Нам это все равно. Мы его все-таки завоюем.
О ЧЕТВЕРТОМ ТОМЕ «КАПИТАЛА» МАРКСА[505]
В сообщении о выходе третьего тома «Капитала» Маркса, опубликованном газетой «Vorwarts», сказано, что от издания четвертого тома, который должен содержать историю теории, придется, очевидно, отказаться, так как,
«за исключением нескольких небольших заметок, не найдено никаких предварительных работ для заключительного тома его произведения».
Мы надеемся, что в этом отношении газета «Vorwarts» до некоторой степени ошибается. По крайней мере, Фр. Энгельс в предисловии ко второму тому «Капитала» дает нам несколько более обнадеживающие сведения. По этим сведениям, имеется относящаяся к 1861–1863 гг. рукопись: «К критике политической экономии», составляющая 1472 страницы в четвертую долю листа; в этой рукописи на стр. 220–972 имеется отдел: «Теории прибавочной стоимости», о котором Энгельс говорит: «Этот отдел содержит подробную критическую историю центрального пункта политической экономии, теории прибавочной стоимости… Я оставляю за собой право опубликовать критическую часть этой рукописи в виде книги IV «Капитала», причем из нее будут устранены многочисленные места, уже исчерпанные в книгах II и III»[506].
ЛОНДОНСКОМУ КОММУНИСТИЧЕСКОМУ ПРОСВЕТИТЕЛЬНОМУ ОБЩЕСТВУ НЕМЕЦКИХ РАБОЧИХ
Лондон, 6 декабря 1894 г. 41, Риджентс-нарк-род, Норд-Уэст
Уважаемый товарищ!
Прошу Вас передать Обществу мою искреннюю благодарность за дружеское поздравление по случаю дня моего рождения. Надеюсь, что Общество, которое четыре года тому назад уже отмечало свой полувековой юбилей, доживет до выпавших на мою долю 74 лет и что и тогда оно будет еще настолько полно сил и юношеской бодрости, чтобы отпраздновать также и свое столетие.
С искренним приветом
Ваш Ф. Энгельс
ПРИВЕТСТВИЕ АВСТРИЙСКИМ РАБОЧИМ ПО СЛУЧАЮ ЕЖЕДНЕВНОГО ВЫХОДА «ARBEITER-ZEITUNG»[507]
Первая ежедневная газета всегда означает в жизни каждой партии, а в особенности рабочей партии, огромный шаг вперед! [В тексте письма В. Адлеру этой фразе предпосланы следующие слова, отсутствующие в печатном тексте: «Прошу тебя передать австрийским рабочим мои поздравления с их ежедневной газетой». Ред.] Это — первая позиция, с которой она может, по крайней мере в области печати, вести борьбу со своим противником равноценным оружием. Эту позицию вы для себя завоевали; теперь речь идет о завоевании второй: избирательного права, парламента. И здесь вам тоже успех обеспечен, если вы с таким же умением, какое проявляли в течение последних пятнадцати месяцев, используете все более благоприятно складывающееся для вас политическое положение, если вы сумеете своевременно перейти к решительным действиям, но столь же своевременно, как это часто бывает необходимо, выждать момент, то есть заставить обстоятельства служить вам на пользу. Желаю счастья и успеха ежедневной «Arbeiter-Zeitung».
Фридрих Энгельс
Лондон, 27 декабря 1894 г.
ВВЕДЕНИЕ К РАБОТЕ К. МАРКСА «КЛАССОВАЯ БОРЬБА ВО ФРАНЦИИ С 1848 ПО 1850 г.»[508]
Переиздаваемая здесь работа была первой попыткой Маркса на основе своего материалистического понимания объяснить определенную полосу истории, исходя из данного экономического положения. В «Коммунистическом манифесте» эта теория была применена в общих чертах ко всей новой истории; в статьях в «Neue Rheinische Zeitung» Маркс и я постоянно пользовались ею для объяснения текущих политических событий. Здесь же дело шло о том, чтобы на протяжении многолетнего периода исторического развития, который был критическим и вместе с тем типичным для всей Европы, вскрыть внутреннюю причинную связь и, следовательно, согласно концепции автора, свести политические события к действию причин, в конечном счете экономических.
При суждении о событиях и цепи событий текущей истории никогда не удается дойти до конечных экономических причин. Даже в настоящее время, когда соответствующие специальные органы печати дают такую массу материала, нет возможности даже в Англии проследить ход развития промышленности и торговли на мировом рынке и изменения, совершающиеся в методах производства, проследить их изо дня в день таким образом, чтобы можно было для любого момента подвести общий итог этим многосложным и постоянно изменяющимся факторам, из которых к тому же важнейшие большей частью действуют скрыто в течение долгого времени, прежде, чем внезапно с силой прорваться наружу. Ясной картины экономической истории какого-нибудь периода никогда нельзя получить одновременно с самими событиями, ее можно получить лишь задним числом, после того как собран и проверен материал. Необходимым вспомогательным средством является тут статистика, а она всегда запаздывает. Поэтому при анализе текущих событий слишком часто приходится этот фактор, имеющий решающее значение, рассматривать как постоянный, принимать экономическое положение, сложившееся к началу рассматриваемого периода, за данное и неизменное для всего периода или же принимать в расчет лишь такие изменения этого положения, которые сами вытекают из имеющихся налицо очевидных событий, а поэтому также вполне очевидны. Поэтому материалистическому методу слишком часто приходится здесь ограничиваться тем, чтобы сводить политические конфликты к борьбе интересов наличных общественных классов и фракций классов, созданных экономическим развитием, а отдельные политические партии рассматривать как более или менее адекватное политическое выражение этих самых классов и их фракций.
Само собой разумеется, что такое неизбежное игнорирование совершающихся в то же время изменений экономического положения, этой подлинной основы всех исследуемых процессов, должно быть источником ошибок. Но все условия обобщающего изложения текущих событий неизбежно заключают в себе источники ошибок, что, однако, никого не заставляет отказываться писать историю текущих событий.
Когда Маркс принялся за эту работу, упомянутого источника ошибок было в еще большей мере немыслимо избежать. Во время революции 1848–1849 гг. следить за совершавшимися в то же время экономическими изменениями или даже сохранять их в поле зрения было просто невозможно. Также невозможно было это и в первые месяцы изгнания в Лондоне, осенью и зимой 1849–1850 годов. Но именно в это время Маркс и начал свою работу. И несмотря на эти неблагоприятные обстоятельства, благодаря своему точному знанию как экономического положения Франции накануне февральской революции, так и политической истории этой страны после февральской революции Маркс смог дать такое изложение событий, которое вскрывает их внутреннюю связь с непревзойденным до сих пор совершенством; и изложение это блестяще выдержало двукратное испытание, произведенное впоследствии самим Марксом.
Первое испытание произведено было в связи с тем, что с весны 1850 г. Маркс снова нашел досуг для экономических занятий и прежде всего принялся за изучение экономической истории последних десяти лет. В результате ему из самих фактов стало совершенно ясно то, что до сих пор он выводил наполовину априорно из далеко не полного материала: а именно, что мировой торговый кризис 1847 г. собственно и породил февральскую и мартовскую революции и что промышленное процветание, постепенно снова наступившее с середины 1848 г. и достигшее полного расцвета в 1849 и 1850 гг., было живительной силой вновь окрепшей европейской реакции. Это имело решающее значение. Если в трех первых статьях (появившихся в январском, февральском и мартовском номерах журнала «Neue Rheinische Zeitung. Politisch-цkonomische Revue», Гамбург, 1850) проглядывает еще ожидание в скором времени нового подъема революционной энергии, то исторический обзор (май — октябрь), написанный Марксом и мной для последнего двойного выпуска, вышедшего осенью 1850 г., раз навсегда порывает с этими иллюзиями: «Новая революция возможна только вслед за новым кризисом. Но наступление ее так же неизбежно, как и наступление этого последнего»[509]. Однако это и было единственным существенным изменением, которое нам пришлось внести. В толковании событий, данном в прежних статьях, в причинных связях, там установленных, изменять было решительно нечего, как показывает данное в том же обзоре продолжение повествования с 10 марта по осень 1850 года. Это продолжение я включил поэтому как четвертую статью в нынешнее издание.
Второе испытание было еще более суровым. Сразу после государственного переворота, произведенного Луи Бонапартом 2 декабря 1851 г., Маркс заново разработал историю Франции от февраля 1848 г. вплоть до этого события, завершившего на время революционный период («Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», третье издание, Гамбург, Мейснер, 1885 г.[510]). В этой брошюре вновь анализируется, хотя и более кратко, период, рассмотренный в переиздаваемой нами работе. Сравните это второе изложение, написанное в свете совершившегося через год с лишним решающего события, с первым изложением, и вы убедитесь, что автору пришлось изменить лишь очень немногое.
Совсем особое значение придает этой работе то обстоятельство, что в ней впервые дана формула, в которой рабочие партии всех стран мира единогласно кратко резюмируют свое требование экономического преобразования: присвоение средств производства обществом. Во второй главе, по поводу «права на труд», называемого там «первой неуклюжей формулой, в которой резюмируются революционные требования пролетариата», говорится: «Но за правом на труд кроется власть над капиталом, а за властью над капиталом — присвоение средств производства, подчинение их ассоциированному рабочему классу, следовательно, уничтожение наемного труда, капитала и их взаимоотношения»[511]. Таким образом, здесь впервые сформулировано положение, которым современный рабочий социализм резко отличается как от всех разновидностей феодального, буржуазного, мелкобуржуазного и т. д. социализма, так и от туманной «общности имущества», выдвигавшейся утопическим и стихийным рабочим коммунизмом. Если впоследствии Маркс распространил эту формулу и на присвоение средств обмена, то такое расширение формулы, вытекавшее, впрочем, само собой из «Коммунистического манифеста», представляло собой лишь вывод из основного положения. Недавно некоторые мудрецы в Англии добавили еще к этому, что обществу должны быть переданы также и «средства распределения». Едва ли эти господа сумели бы сказать, что такое эти экономические средства
