взгляд самое простое и самое ясное.
Однако насколько велик прогресс: от 2 мая к 1 мая! 1 мая знаменует собой ясную и четкую ситуацию — два резко различающихся и противостоящих друг другу лагеря: на одной стороне — международный пролетариат, идущий к победе под красным знаменем всеобщего освобождения, а на другой — имущие и реакционные классы всех стран, объединившиеся для защиты своих эксплуататорских привилегий. Борьба начата, красное знамя развернуто, победа обеспечена. Вперед!
В РЕДАКЦИЮ БОЛГАРСКОГО ЖУРНАЛА «СОЦИАЛЪ-ДЕМОКРАТЪ»[420]
Лондон, 9 июня 1893 г. 122, Риджентс-парк-род, Норд-Уэст
Дорогие товарищи!
Сердечно благодарю вас за присылку № 2 вашего журнала «Социалъ-демократъ»; надписью над этими строками я хочу показать вам, что я начинаю, по крайней мере, понимать ваш язык [В письме Энгельса обращение в редакцию написано по-болгарски: «До редакцията на сборникъ «Социалъ-демократъ»». Ред.]. Требования, предъявляемые интернационализмом, растут с каждым годом. До 1848 г. можно было удовлетворяться тем, что в известной мере знаешь основные языки Западной и Центральной Европы, теперь же дело дошло до того, что мне на старости лет приходится еще изучать даже румынский и болгарский языки, чтобы следить за продвижением социализма на Восток и Юго-Восток. И тем не менее, мы на Западе от души радуемся этим нашим юго-восточным форпостам на границе Азии, которые несут к берегам Черного и Эгейского морей развернутое Марксом знамя современного пролетариата— о, если бы Маркс сам дожил до этого! — и которые на приманки и угрозы русского царизма отвечают тем, что царским прокламациям противопоставляют социалистические произведения передовых борцов русского пролетариата. Я очень рад был видеть перевод работ Плеханова на болгарский язык[421].
Да здравствует международный социализм! [Слова призыва написаны Энгельсом по-болгарски: «Да живъе интернационалния социализмъ!». Ред.]
Ваш Ф. Энгельс
Напечатано в журнале «Социалъ-демократъ» № 3, 1893 г.
РЕЧЬ ПРИ ЗАКРЫТИИ МЕЖДУНАРОДНОГО СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО РАБОЧЕГО КОНГРЕССА В ЦЮРИХЕ 12 АВГУСТА 1893 ГОДА[422]
ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ
Граждане и гражданки!
Разрешите мне перевести сказанное мной (оратор только что произнес свою речь на английском и французском языках) на мой родной немецкий язык. Неожиданно блестящий прием, который вы мне оказали и которым я был глубоко тронут, я отношу не к себе лично, а принимаю его лишь как сотрудник-великого человека, портрет которого висит вон там вверху. (Речь идет о Марксе.) Прошло как раз 50 лет с тех пор, как Маркс и я вступили в движение, опубликовав первые социалистические статьи в «Deutsch-Franzosische Jahrbucher». С того времени социализм из маленьких сект развился в могучую партию, приводящую в трепет весь официальный мир. Маркс умер, но будь он теперь еще жив, не было бы ни одного человека в Европе и Америке, который мог бы с такой же законной гордостью оглянуться на дело своей жизни. Есть еще одна памятная дата. В 1872 г. состоялся последний конгресс Ин-тернационала[423]. На нем произошли два события. Во-первых, окончательное отмежевание от анархистов. Излишне ли было это решение? Парижский, Брюссельский, настоящий конгрессы оказались вынужденными сделать то же самое[424]. Во-вторых, прекращение деятельности Интернационала в старой форме. Это было время, когда неистовства реакции, опьяненной кровью славной Коммуны, достигли апогея. Продолжение деятельности старого Интернационала привело бы только к жертвам, совершенно несоразмерным с ее результатами; Интернационал перенес свое местопребывание в Америку, то есть сошел со сцены. Пролетариату в каждой отдельной стране была предоставлена возможность организоваться в самостоятельной форме. Это осуществилось, и теперь Интернационал гораздо сильнее, чем прежде. В таком направлении нам и следует продолжать свою деятельность на общей основе. Чтобы не выродиться в секту, мы должны допускать дискуссии, но общие принципы должны неизменно соблюдаться. Свободное объединение, добровольные контакты, поддерживаемые конгрессами, — этого достаточно, чтобы обеспечить нам победу, которую уже не вырвет из наших рук никакая сила в мире.
Особенно радует меня то обстоятельство, что здесь в таком большом количестве представлены англичане, ведь англичане были нашими учителями в деле организации рабочих; но как бы многому мы ни научились у них, они ведь тоже увидали здесь кое-что новое, чему и они могли бы поучиться.
Проезжая через Германию, я слышал, как не раз высказывалось сожаление по поводу падения закона против социалистов. Говорят, было гораздо интересней вести борьбу с полицией. С такими борцами не справится никакая полиция, никакое правительство в целом мире.
По поручению бюро объявляю конгресс закрытым. Да здравствует международный пролетариат! (Бурные приветственные возгласы всего собрания. Продолжительные овации. Присутствующие поднимаются с мест и стоя поют «Марсельезу».)
ГАЗЕТНЫЙ ОТЧЕТ
Дорогие товарищи!
Я не могу покинуть этот зал, не выразив своей глубокой сердечной благодарности за незаслуженный прием, которого я удостоился в этот вечер. Могу лишь сказать, что славу моего покойного друга Маркса суждено пожинать, к сожалению, мне одному. И в этом смысле я принимаю ваши овации. Если мне и удалось что-нибудь сделать для движения за 50 лет, в течение которых я принимал в нем участие, то за это я не требую никакой награды. Моя лучшая награда — это вы! Наши товарищи есть всюду: в тюрьмах Сибири, на золотых приисках Калифорнии, вплоть до Австралии. Нет такой страны, нет такого крупного государства, где бы социал-демократия не была силой, с которой всем приходится считаться. Все, что делается во всем мире, делается с оглядкой на нас. Мы — великая держава, внушающая страх, держава, от которой зависит больше, чем от других великих держав. Вот чем я горжусь. Мы прожили не напрасно и можем с гордостью и с удовлетворением оглянуться на свои дела [В отчете, опубликованном в газете «Neue Freie Presse», вместо этого предложения дан следующий текст: «В настоящее время вы ведете борьбу за всеобщее избирательное право; оно является одним из важнейших орудий в руках пролетариата. Всеобщее избирательное право — единственное средство для того, чтобы проверить влияние, подсчитать силы партии. Этому нас учит история Германии за последние двадцать лет». Ред.]. В Германии хотели силой подавить движение, и всякий раз социал-демократия отвечала на это совершенно неожиданным для буржуазии образом. Каждые новые выборы — это постоянный неудержимый рост социал-демократических голосов, который приводит в трепет буржуазию, приводит в трепет Каприви, приводит в трепет всех представителей власти (бурные аплодисменты). Предыдущий оратор [Лёйтнер. Ред.] заметил, что за границей социал-демократическое движение всегда недооценивалось. Дорогие товарищи, я ходил по улицам Вены, смотрел на чудесные здания, которые буржуазия была так любезна построить для пролетариата будущего (бурное оживление), и просил также показать мне великолепное здание ратуши, которой вы столь достойным образом овладели. С того дня, как вы ей овладели, никто уже больше вас не будет недооценивать (громкие аплодисменты). Этот день составил эпоху. Я был тогда в Лондоне и наблюдал ужас, охвативший корреспондентов английских газет, когда они сообщали, что 9 июля пролетариат завладел Веной[426], и завладел более умело, чем когда-либо ею завладевали. (Бурные, долго не смолкающие аплодисменты. Многократно повторяющиеся возгласы: «ура Энгельсу!».)
РЕЧЬ НА СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКОМ СОБРАНИИ В БЕРЛИНЕ 22 СЕНТЯБРЯ 1893 ГОДА[427]
ГАЗЕТНЫЙ ОТЧЕТ
Товарищи!
Благодарю вас от всего сердца за блестящий и незаслуженный прием, который вы мне оказали. Я могу лишь повторить здесь то, что уже сказал в Цюрихе и Вене. Этот прием я рассматриваю как прием, оказанный не мне лично, а мне как сотруднику и соратнику великого человека, как товарищу Карла Маркса по борьбе, и в этом смысле я принимаю оказанное мне с благодарностью. Вы знаете, я не оратор и не парламентский деятель, мне приходится работать в другой области, я работаю большей частью в своем кабинете, пером. Все же я хотел бы сказать вам несколько слов. Прошел почти 51 год с тех пор, как я последний раз видел Берлин[428]. С того времени Берлин совершенно изменился. Тогда это была маленькая так называемая «резиденция», едва насчитывавшая 350000 жителей и существовавшая за счет обслуживания двора, аристократии, гарнизона и чиновничества. Теперь это большой столичный город с населением почти в два миллиона человек, существующий за счет промышленности; пусть сегодня двор, аристократия, гарнизон и чиновники переедут в другое место, — Берлин все-таки останется Берлином. И промышленное развитие Берлина повлекло за собой и еще одну перемену. В то время в Берлине еще не было ни одного социал-демократа; тогда не знали даже, что такое социал-демократия; теперь же, несколько месяцев тому назад, здесь проходил смотр берлинской социал-демократии, и она продемонстрировала свои силы, равные почти 160000 голосам[429]; из шести представителей, посылаемых Берлином, пять депутатов являются социал-демократами. В этом отношении Берлин идет во главе всех крупных городов Европы, он далеко опередил даже Париж.
И не только Берлин, но и вся остальная Германия проделала ту же промышленную революцию. Я не был в Германии в течение шестнадцати лет[430]. Как вам известно, — ведь вы испытали это на собственном опыте, — с 1878 г. здесь царил закон против социалистов, с которым вы теперь благополучно покончили. Пока этот закон оставался в силе, я воздерживался ездить в Германию; я хотел избавить власти от хлопот, связанных с моей высылкой, которая ведь безусловно последовала бы (веселое оживление, возглас: «наверняка!»). И вот теперь, во время моей нынешней поездки, я мог убедиться, насколько грандиозен переворот, произошедший в экономическом положении Германии. При жизни прошлого поколения Германия была земледельческой страной, в которой две трети населения состояло из сельских жителей; теперь это промышленная страна первого ранга, и вдоль всего Рейна, от голландской до швейцарской границ, я не нашел ни одного уголка, откуда не были бы видны дымящиеся фабричные трубы. На первый взгляд это касается как будто одних только капиталистов. Но капиталисты, развивая промышленность, создают тем самым не только прибавочную стоимость, они создают и пролетариев, они разоряют мелкобуржуазные и мелкокрестьянские средние слои, они доводят до крайности классовый антагонизм между буржуазией и пролетариатом, а кто создает пролетариев, тот создает и социал-демократов. Буржуазия поражается неудержимому росту социал-демократических голосов при каждых новых выборах в рейхстаг, она задает вопрос: откуда это? Будь у нее побольше ума, она должна была бы понять, что это — дело ее собственных рук! И вот получилось так, что немецкая социал-демократия является самой единой, самой сплоченной, самой сильной во всем мире, что она идет от победы к победе, благодаря спокойствию, дисциплине и бодрому духу, с которыми она ведет свою борьбу. Товарищи социал-демократы! Я
