убежден, что вы и впредь будете выполнять свой долг. Я заканчиваю призывом: Да здравствует международная социал-демократия!
ЛОНДОНСКОМУ КОММУНИСТИЧЕСКОМУ ПРОСВЕТИТЕЛЬНОМУ ОБЩЕСТВУ НЕМЕЦКИХ РАБОЧИХ
Лондон, 1 декабря 1893 г. 122, Риджентс-парк-род, Норд-Уэст
Уважаемый товарищ!
Прошу Вас передать Правлению и членам Коммунистического просветительного общества рабочих мою искреннейшую благодарность за их любезное поздравление по случаю 73-летия со дня моего рождения. Да процветает Общество еще долгие годы и пусть всегда высоко держит то старое красное знамя, которое оно впервые развернуло здесь, в Англии!
С искренним приветом
Ф. Энгельс
МЕЖДУНАРОДНОМУ КОНГРЕССУ СТУДЕНТОВ-СОЦИАЛИСТОВ[431]
Лондон, 19 декабря 1893 г.
Дорогие граждане!
Благодарю вас за ваше любезное приглашение на конгресс студентов-социалистов и чрезвычайно сожалею, что не могу им воспользоваться, так как занят важными и неотложными делами. Мне остается поэтому лишь пожелать вашему конгрессу всяческого успеха, которого он заслуживает. Пусть ваши усилия приведут к развитию среди студентов сознания того, что именно из их рядов должен выйти тот пролетариат умственного труда, который призван плечом к плечу и в одних рядах со своими братьями рабочими, занятыми физическим трудом, сыграть значительную роль в надвигающейся революции.
Буржуазным революциям прошлого от университетов требовались только адвокаты, как лучшее сырье, из которого формировались их политические деятели; для освобождения рабочего класса понадобятся, кроме того, врачи, инженеры, химики, агрономы и другие специалисты, ибо дело идет о том, чтобы овладеть управлением не только политической машиной, но и всем общественным производством, а тут уж нужны будут отнюдь не звонкие фразы, а солидные знания.
Ф. Энгельс
ПРЕДИСЛОВИЕ К СБОРНИКУ «СТАТЬИ НА МЕЖДУНАРОДНЫЕ ТЕМЫ ИЗ ГАЗЕТЫ «VOLKSSTAAT» (1871—75)»[432]
Помимо того, что все предлагаемые статьи были написаны для «Volksstaat», их объединяет еще и то, что все они посвящены внегерманским, международным вопросам.
Первая статья, «Еще раз «господин Фогт»», является завершением той полемики по поводу Итальянской войны, которая велась в 1859–1860 гг. между этим мнимым естествоиспытателем и республиканцем, но настоящим вульгарно-либеральным бонапартистом и фабрикующим книги дельцом, с одной стороны, и Марксом — с другой. В этой статье упомянутый г-н Фогт окончательно заклеймен как наемный бонапартистский агент, в подтверждение чего Маркс в своем памфлете «Господин Фогт» в 1860 г. мог представить, разумеется, только косвенные доказательства[433].
Вторая статья, «Бакунисты за работой», описывающая деятельность анархистов во время июльского восстания 1873 г. в Испании, появилась уже ранее в виде отдельной брошюры[434]. Хотя анархизм, эта карикатура на рабочее движение, давно уже миновал кульминационный пункт своего развития, тем не менее правительства Европы и Америки так сильно заинтересованы в дальнейшем его существовании и тратят для его поддержки так много денег, что мы не можем не обращать внимания на подвиги анархистов. Поэтому мы снова перепечатываем здесь эту статью.
«Польская прокламация»[435] касается той стороны отношений Германии к Восточной Европе, которую теперь слишком часто упускают из виду, но которой нельзя пренебрегать, если хочешь иметь правильное суждение об этих отношениях.
Критика программы бланкистских эмигрантов 1874 г.[436] приобрела снова особый интерес именно теперь, когда наряду с представителями других социалистических групп во французскую палату депутатов получили доступ и несколько бланкистов, во главе с нашим другом Вайяном[437]. Со времени своего возвращения во Францию в 1880 г.[438] бланкисты один раз оказали решающее влияние на ход событий, а именно в 1887 г., в день последних президентских выборов после отставки Греви. Большинство Национального собрания стояло за избрание Жюля Ферри, самого подлого из подлых палачей Коммуны и одного из самых законченных представителей той оппортунистической буржуазии[439], которая хочет управлять Францией только для того, чтобы высасывать соки из нее и ее колоний. В Париже тогда подготовлялось восстание, которым по соглашению с депутатами радикалами должен был руководить парижский муниципальный совет; но военная организация находилась в руках бланкистов: из них вербовались офицерские кадры, а их военный руководитель генерал Коммуны Эд принял командование и расположил в одном кафе, около здания городской ратуши, свой генеральный штаб. Перед лицом угрозы восстания оппортунисты уступили и избрали президентом Карно.
Затем недавно, когда в Париже гостили моряки русского флота, еженедельник бланкистов «Le Parti socialiste»[440] отличился своим смелым поведением, дав отпор всяким шовинистическим предрассудкам. Такой образ действий дает нам гарантию, что бланкистская группа палаты под руководством Вайяна приложит все усилия к тому, чтобы обеспечить совместные действия всех представленных в палате социалистических групп и объединение последних в одну сильную социалистическую фракцию.
Читатель заметит, что во всех этих статьях, и особенно в этой последней, я везде называю себя не социал-демократом, а коммунистом. Это объясняется тем, что в те времена в различных странах социал-демократами называли себя такие люди, которые вовсе не писали на своем знамени лозунга о переходе всех средств производства в руки общества. Во Франции под социал-демократом разумели демократа-республиканца с более или менее прочными, но всегда неопределенными симпатиями к рабочему классу, то есть людей 1848 г. типа Ледрю-Роллена и прудонистски настроенных «радикальных социалистов» 1874 года. В Германии социал-демократами называли себя лассальянцы; но, хотя в массе своей они все более и более проникались сознанием необходимости обобществления средств производства, все же единственным официально признанным пунктом их программы оставались специфически лассалевские производительные товарищества с государственной помощью. Для Маркса и для меня было поэтому абсолютно невозможно употреблять для обозначения специально нашей точки зрения выражение столь растяжимое. В настоящее время дело обстоит иначе, и это слово может, пожалуй, сойти, хотя оно и остается неточным для такой партии, экономическая программа которой является не просто социалистической вообще, а прямо коммунистической, — для партии, политическая конечная цель которой есть преодоление всего государства, а, следовательно, также и демократии. Названия действительных политических партий, однако, никогда вполне не соответствуют им, партия развивается, название остается.
Последнюю статью, «О социальном вопросе в России»[441], тоже появившуюся в 1875 г. в виде отдельной брошюры, теперь нельзя было переиздавать без более или менее обстоятельного послесловия. Вопрос о будущем русской крестьянской общины больше чем когда бы то ни было занимает всех русских, задумывающихся над экономическим развитием своей страны. Цитируемое мной письмо Маркса истолковывалось русскими социалистами самым различным образом. И в последнее время ко мне не раз обращались русские, живущие как в России, так и за границей, с просьбой высказать мои взгляды по этому вопросу. Долгое время я сопротивлялся, слишком хорошо сознавая, как недостаточно мое знакомство с особенностями экономического положения России; мог ли я в одно и то же время подготавливать к печати третий том «Капитала» и изучать поистине колоссальную литературу, в которой старая Россия, по любимому выражению Маркса, составляет перед смертью опись своего имущества? Но меня настойчиво просят переиздать работу «О социальном вопросе в России», и это обстоятельство заставляет меня попытаться в дополнение к этой старой статье сделать некоторые выводы, вытекающие из историко-сравнительного исследования нынешнего экономического положения России. Если эти выводы и не обещают безусловно русской общине великое будущее, то, с другой стороны, они послужат обоснованием того взгляда, что приближающаяся гибель капиталистического общества на Западе даст и России возможность значительно сократить свое прохождение через стадию капитализма, которое становится теперь неизбежным.
Ф. Энгельс
Лондон, 3 января 1894 г.
Напечатано в книге: F. Engels. «Internationales aus dem «Volksstaat» (1871—75)». Berlin, 1894
Печатается по тексту книги
Перевод с немецкого
ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ К СТАТЬЕ «БАКУНИСТЫ ЗА РАБОТОЙ»[442]
Чтобы облегчить понимание нижеследующих записок, приведем несколько хронологических данных.
9 февраля 1873 г. королю Амадею надоела его испанская корона; он — первый король, устроивший забастовку — отрекся от престола. 12-го была провозглашена республика; вслед за тем в баскских провинциях вспыхнуло новое карлистское восстание.
10 апреля было избрано Учредительное собрание, которое открылось в начале июня ипровозгласило 8 июня федеративную республику. 11-го конституировалось новое министерство с Пи-и-Маргалем во главе. Одновременно была избрана комиссия для выработки проекта новой конституции, в которую, однако, не попали крайние республиканцы, так называемые интрансиженты. И вот, когда 3 июля была провозглашена эта новая конституция, интрансиженты нашли, что она идет недостаточно далеко по линии раздробления Испании на «независимые кантоны». Ввиду этого интрансиженты немедленно подняли восстания в провинциях: с 5 по 11 июля они повсюду победили в Севилье, Кордове, Гранаде, Малаге, Кадисе, Алькое, Мурсии, Картахене, Валенсии и других местах и создали в каждом из этих городов независимое кантональное правительство. 18 июля Пи-и-Маргаль подал в отставку и егосменил Сальмерон, который тотчас же послал войска против инсургентов. После слабого сопротивления инсургенты были побеждены в течение нескольких дней; уже 26 июля вследствие падения Кадиса по всей Андалузии была восстановлена власть правительства; почти одновременно были покорены Мурсия и Валенсия; только Валенсия проявила в борьбе некоторую энергию.
Держалась одна лишь Картахена. Этот крупнейший военный порт Испании, попавший вместе с флотом в руки повстанцев, со стороны суши был защищен, кроме крепостного вала, еще 13 отдельными фортами, и взять его поэтому было нелегко. А так как правительство остерегалось разрушить место стоянки своего собственного флота, то «суверенный кантон Картахена» продолжал существовать вплоть до 11 января 1874 г., когда он, наконец, сдался, так как ни на что другое абсолютно не был способен.
Во всем этом позорном восстании нас занимают здесь лишь еще более позорные деяния бакунистских анархистов; лишь они описаны здесь более или менее подробно в назидание современникам.
ПОСЛЕСЛОВИЕ К РАБОТЕ «О СОЦИАЛЬНОМ ВОПРОСЕ В РОССИИ»[443]
Титульный лист брошюры, изданной группой «Освобождение труда», с послесловием Ф. Энгельса к его работе «О социальном вопросе в России»
Прежде всего я должен сделать ту поправку, что г-н П. Ткачев, если говорить точно, был не бакунистом, то есть анархистом, а выдавал себя за «бланкиста». Ошибка эта была естественна, так как упомянутый г-н Ткачев, следуя тогдашнему обычаю русских эмигрантов, объявлял себя перед Западной Европой солидарным со всей русской эмиграцией и в своей брошюре действительно защищал также и Бакунина с компанией от моей критики, защищал так, как будто бы она была направлена лично против него[444].
Взгляды на русскую коммунистическую крестьянскую общину, которые он отстаивал в полемике со мной, были по существу взглядами Герцена. Этот последний, панславистский беллетрист, которого раздули в
