из лауреатов пытается доказать, что от свободного ввоза иностранного зерна не пострадают ни фермер, ни сельскохозяйственный рабочий, а пострадает лишь землевладелец. Английский фермер не должен бояться отмены хлебных законов, восклицает он, потому что ни одна страна не может производить такого хорошего и такого дешевого хлеба, какой производит Англия.
Таким образом, утверждает он, если бы хлебные цены и понизились, это не причинило бы вам никакого ущерба, так как подобное понижение коснулось бы только ренты, которая сократилась бы, но никоим образом не затронуло бы предпринимательской прибыли и заработной платы, которые остались бы на прежнем уровне.
Второй из лауреатов, г-н Морз, утверждает, наоборот, что следствием отмены хлебных законов должно быть возрастание хлебных цен. Он тратит бесконечно много усилий, стараясь доказать, что покровительственные пошлины никогда не могли обеспечить достаточно выгодных цен на хлеб.
В подтверждение своего положения он ссылается на тот факт, что в Англии хлебные цены значительно повышались всякий раз, когда ввозился иностранный хлеб, а когда ввоз уменьшался, они резко падали. Он забывает, что не ввоз хлеба был причиной высоких цен, а высокие цены были причиной ввоза.
Совершенно расходясь со своим коллегой по премии, он утверждает, что всякое повышение хлебных цен приносит выгоду фермеру и рабочему, но не землевладельцу.
Третий лауреат, г-н Грег, крупный фабрикант, писавший для класса крупных фермеров, не мог удовлетвориться повторением подобного вздора. Его язык более научен.
Он признает, что хлебные законы лишь постольку способствуют повышению ренты, поскольку они вызывают повышение хлебных цен, а это повышение вызывается ими не иначе, как тем, что они вынуждают капитал искать себе приложение на землях худшего качества, что объясняется очень просто.
По мере того, как возрастает народонаселение, если нет доступа в страну заграничного зерна, поневоле приходится обращаться к менее плодородным участкам, обработка которых требует больших затрат и продукты которых оказываются, следовательно, более дорогими.
Так как сбыт зерна полностью обеспечен, то цена его неизбежно регулируется ценой продуктов, которые получены с участков, требующих наибольших затрат. Разность между этой ценой и издержками производства на лучших участках образует ренту.
Таким образом, если с отменой хлебных законов понижаются цепы на хлеб, а следовательно также и рента, то это происходит потому, что менее плодородные участки перестают обрабатываться. Отсюда следует, что понижение ренты необходимо повлечет за собой разорение некоторой части фермеров.
Эти замечания были необходимы для понимания того, что говорит г-н Грег.
Мелкие фермеры, утверждает он, которые не смогут продолжать заниматься земледелием, найдут источник существования в промышленности. Что же касается крупных фермеров, то они останутся при этом в выигрыше. Земельные собственники вынуждены будут либо продавать им по очень дешевой цене свои участки, либо заключать с ними арендные договоры на очень длительные сроки. Это даст этим фермерам возможность вкладывать в землю крупные капиталы, применять в более широких масштабах машины и экономить, таким образом, на ручном труде, который, впрочем, и так будет дешевле вследствие всеобщего понижения заработной платы — этого непосредственного результата отмены хлебных законов.
Д-р Боуринг дал всем этим аргументам религиозную санкцию, воскликнув на одном публичном митинге: «Иисус Христос есть свободная торговля, свободная торговля есть Иисус Христос!».
Понятно, что все это лицемерие отнюдь не способствует тому, чтобы сделать дешевый хлеб менее горьким для рабочих.
Да и как бы могли рабочие поверить во внезапно пробудившееся человеколюбие фабрикантов, тех самых людей, которые не прекращали борьбы против билля о десятичасовом рабочем дне, предусматривавшего сокращение рабочего дня фабричных рабочих с двенадцати часов до десяти![214]
Чтобы дать вам представление о человеколюбии этих фабрикантов, я напомню вам, господа, о фабричных правилах, принятых на всех фабриках.
Каждый фабрикант имеет для своего частного обихода настоящий кодекс с установленными штрафами за все умышленные или неумышленные проступки; рабочий платит, например, такую-то сумму, если он имел несчастье присесть на стул, если он шептался, разговаривал, смеялся, если он опоздал хотя бы на несколько минут, если сломалась какая-либо часть машины, если качество его изделий не соответствует установленным требованиям и т. д. и т. д. Штрафы всегда превышают действительно причиненный рабочим ущерб. Дабы по возможности облегчить рабочим навлечение на себя штрафов, фабричные часы переводятся вперед, рабочему выдается плохое сырье, из которого он должен изготовить хорошее изделие. Фабричного мастера, не обладающего достаточной ловкостью для увеличения числа подобных нарушений, смещают.
Как видите, господа, это частное законодательство создано для того, чтобы плодить проступки, а проступки нужны для получения денег. Таким образом, фабрикант всеми средствами стремится понизить номинальную заработную плату и извлечь выгоду даже из таких случайностей, которые не зависят от рабочего.
Эти фабриканты и являются теми самыми филантропами, которые стараются убедить рабочих в своей способности пойти на огромные траты исключительно ради улучшения их положения.
Итак, с одной стороны, они самым мелочным образом урезывают заработную плату рабочего посредством своих фабричных правил, с другой стороны, они приносят огромнейшие жертвы для того, чтобы повысить ее с помощью Лиги против хлебных законов.
Они строят с большими издержками дворцы, в которых Лига против хлебных законов устраивает в некотором роде свою резиденцию, они рассылают во все пункты Англии целую армию апостолов для проповеди религии свободной торговли. Они печатают в тысячах экземпляров брошюры и раздают их даром, чтобы просветить рабочего насчет его собственных интересов. Они тратят громадные суммы, чтобы привлечь на свою сторону прессу. Чтобы руководить фритредерским движением, они организуют величественный административный аппарат и на публичных митингах развертывают все дары своего красноречия. На одном из таких митингов один рабочий воскликнул:
«Если бы землевладельцы продавали наши кости, то вы, фабриканты, первые купили бы их, чтобы отправить на паровую мельницу и сделать из них муку!».
Английские рабочие прекрасно поняли значение борьбы между землевладельцами и фабрикантами. Они прекрасно знают, что цену хлеба хотят понизить для того, чтобы понизить заработную плату, и что прибыль на капитал поднимется на столько же, на сколько упадет рента.
Взгляд Рикардо, этого апостола английских фритредеров, самого выдающегося экономиста нашего века, совершенно совпадает в этом пункте с мнением рабочих. Он говорит в своем знаменитом труде по политической экономии:
«Если, вместо того чтобы возделывать хлеб у себя дома, мы найдем новый рынок, где сможем получать его по более дешевой цене, то заработная плата понизится, а прибыль возрастет. Удешевление продуктов сельского хозяйства понижает заработную плату не только рабочих, занятых в земледелии, но также и всех тех, которые работают в промышленности или заняты в торговле»[215].
И не думайте, господа, что для рабочего совершенно безразлично, будет ли он получать только четыре франка, при более дешевой цене на хлеб, или пять, как прежде.
Разве его заработная плата не падала все ниже и ниже по сравнению с прибылью? И разве не ясно, что его социальное положение ухудшалось все больше и больше по сравнению с положением капиталиста? Но кроме того он фактически несет еще и прямой ущерб.
Пока цена на хлеб — а равным образом и заработная плата — стояла на более высоком уровне, рабочему достаточно было небольшой экономии в употреблении хлеба, чтобы иметь возможность удовлетворять другие потребности. Но с того момента, как цена на хлеб, а следовательно и заработная плата, значительно понижается, он уже почти ничего не может сэкономить на хлебе для покупки других предметов.
Английские рабочие дали фритредерам почувствовать, что они не склонны стать жертвами фритредерских иллюзий и обмана; и если они, тем не менее, соединялись с фритредерами для борьбы против землевладельцев, то это было сделано ради того, чтобы уничтожить последние остатки феодализма и иметь дело только с одним врагом. Рабочие не обманулись в своих расчетах: в отместку фабрикантам землевладельцы поддержали, совместно с рабочими, билль о десятичасовом рабочем дне — билль, принятия которого рабочие тщетно добивались в течение тридцати лет и который был проведен немедленно после отмены хлебных законов.
На конгрессе экономистов{137} д-р Боуринг извлек из кармана длинный реестр, чтобы продемонстрировать, какое количество говядины, ветчины, сала, цыплят и т. д. и т. д. было ввезено в Англию для удовлетворения, по его словам, потребностей рабочих, но он забыл, к сожалению, прибавить, что в то же самое время рабочих Манчестера и других фабричных городов выбрасывали на улицу вследствие наступающего кризиса.
В политической экономии в принципе никогда нельзя выводить общих законов на основании сводки данных, относящихся к одному только году. Нужно всегда брать средние цифры за шесть или семь лет, т. е. за тот промежуток времени, в течение которого современная промышленность проходит через различные фазы — процветание, перепроизводство, застой, кризис, — совершив таким образом свой неизбежный цикл.
Само собой разумеется, что в случае падения цен на все товары, — а падение это есть необходимое следствие свободы торговли, — я за каждый франк могу приобрести гораздо больше предметов, чем прежде. А франк рабочего обладает такой же стоимостью, как и всякий другой. Получается, что свободная торговля очень выгодна для рабочих. Но с этим связано всего лишь одно маленькое неудобство, а именно: прежде чем обменять свой франк на другие товары, рабочий должен был совершить обмен своего труда на капитал. Если бы, совершая этот обмен, он попрежнему продолжал получать упомянутый франк за такое же количество труда, в то время как цены всех других товаров понизились бы, то он всегда оставался бы в выгоде от такой сделки. Трудность состоит вовсе не в доказательстве того, что при падении цен на все товары за те же самые деньги можно купить большее количество товаров.
Экономисты всегда рассматривают цену труда в тот момент, когда труд обменивается на другие товары. Но они совершенно оставляют без внимания тот момент, когда совершается обмен труда на капитал.
Когда потребуется меньше издержек для того, чтобы приводить в движение машину, производящую товары, то равным образом подешевеют и предметы, необходимые для содержания этой машины, которая именуется рабочим. Если все товары становятся дешевле, то равным образом понижается и цена труда, который также является товаром, и, как мы увидим ниже, этот товар-труд падает в цене гораздо больше по сравнению со всеми другими товарами. Тогда тот
