кантоне. Все остальное положение о выборах, весь распорядок и более подробные указания предоставляются на усмотрение отдельных кантонов. Требуемая фрейбургскими властями присяга является условием для предоставления избирательного права и в некоторых других кантонах; в этих кантонах каждый швейцарский гражданин, который впервые использует свое избирательное право, должен
принести присягу кантональной конституции. Ясно, что составители новой конституции имели намерение обеспечить на выборах всеобщее избирательное право; но по буквальному смыслу конституции правительство Фрейбурга имеет право, а при данных обстоятельствах, когда оно противостоит компактному враждебному большинству, руководимому попами, оно даже обязано было либо потребовать присяги, либо подать в отставку. Немецкие радикалы придерживаются намерения законодателя, а французские, во главе с Ваадтом {Французское название: Во. Ред.}, основываются на букве конституции, дабы спасти правительство Фрейбурга и столь желательные для них 5 голосов радикалов в Национальном совете. Они объявляют решение Национального совета косвенным одобрением мятежа фрейбургского епископа[50], мятежа, который привел бы — и это мнение совершенно справедливо — к падению радикального правительства Фрейбурга и к восстановлению в этом кантоне правительства Зондербунда. Немецкие радикалы именуют радикалов Берна и других областей немецкой Швейцарии «теоретиками», «сочинителями пустых абстракций», «доктринерами» и т. д. Это верно, что радикалы немецкой Швейцарии, в большинстве своем адвокаты, зачастую слишком придерживаются своей юридической точки зрения, в то время как жители кантона Ваадт и женевцы, прошедшие революционную французскую школу, более сильны в политике и не столь почтительно относятся к юридическим нормам.
Наиболее решительной газетой этого французско-швейцарского направления является лозаннский «Nouvelliste Vaudois»[51], «орган революции, объявляемой перманентной» — так называют его консервативные и даже умеренные либералы. Эта газета, стиль которой вообще не лишен остроумия и легкости, открыто поднимает знамя красной республики, выступает в защиту июньских инсургентов в Париже, называет смерть Латура в Вене «грандиозным актом правосудия суверенного народа» и с горькой иронией высмеивает пиетистски-реакционный «Courrier Suisse»[52], который, закатив глаза, вопит по поводу подобных ужасов. Этот «Nouvelliste» к тому же является органом сильной партии в правительстве Ваадта, можно даже сказать органом большинства в этом правительстве, тем не менее в Ваадте царит полный порядок, народ спокоен, с преданностью и энтузиазмом относится к своему правительству, как это вновь показали выборы в Национальный совет.
Согласно полуофициальному сообщению «Revue de Geneve», Женева ратифицирует с небольшими оговорками, обусловленными прежними конкордатами, решение епархиальной конференции относительно фрейбургского епископа (оно вам уже должно быть известно[53]). Остальные кантоны епархии уже ратифицировали это решение. Как только поступят все решения о ратификации, сообщает газета дальше, епископ Марийе будет отпущен на свободу, так как кантон Фрейбург заявил, что он намерен прекратить начатое против епископа уголовное следствие по поводу участия в недавней попытке восстания.
С нетерпением ожидаются результаты голосования относительно столицы Швейцарского союза. Если не будет избран Берн, — а предзнаменование этого видят в том обстоятельстве, что ни председатель, ни заместитель председателя Федерального совета не являются бернцами, — то здесь возникнет движение, результатом которого будет падение Оксенбейна, переход власти в руки радикального большинства (Штемпфли, Ниггелер, Штокмар и др.) и пересмотр только что принятой конституции Швейцарского союза. Дело в том, что согласно конституции в том случае, если 50000 швейцарских граждан, пользующихся избирательным правом, потребуют пересмотра конституции, то для этой цели должны быть распущены оба совета и избран новый их состав. Один Берн без труда сможет собрать такое количество подписей, не считая множества лиц, которые смогли бы прибыть из передовых романских кантонов, привлекаемые перспективой установления однопалатной системы и большей централизации. Однако всякого рода предположения относительно результатов голосования обоих швейцарских советов совершенно бесполезны: бесконечная раздробленность, это неизбежное историческое следствие федеративной республики, не поддающееся описанию переплетение интересов и непостижимая путаница побуждений, которыми в таких случаях руководствуются, — все это делает бессмысленными всякие разговоры относительно вероятностей и возможностей.
Написано Ф. Энгельсом 18 ноября. 1848 г.
Кёльн, 20 ноября. Кёльнский общинный совет послал в Берлин петицию, в которой слезно молит короля сместить министерство, чтобы спасти королевскую власть.
Кёльнский магистрат, resp. {respective — или. Ред.} г-н Дюмон и К°, обращается к королю, в то время как вся Рейнская провинция отворачивается от короля, чтобы обратиться к Учредительному собранию. Г-н Дюмон, resp. магистрат, хочет спасти короля, в то время как Рейнская провинция думает только о том, чтобы спасти себя. Как будто спасение короля совместимо со спасением Рейнской провинции! В тот момент, когда короли и императоры спасают себя с помощью осадного положения и бомбардировок, магистрат хочет спасти короля. Кто уполномочил магистрат спасать короля и посылать ему петицию, являющуюся выражением величайшего лакейского пресмыкательства кёльнских тунеядцев? После всего, что произошло между королем и кёльнским магистратом, последний ни о чем другом не молит, как о том, чтобы снова получать панки.
Если бы кёльнский магистрат больше заботился о решении берлинских депутатов, чем о самодержавных притязаниях короля и о его спасении, он давно бы уже распорядился занять городские ворота Кёльна, чтобы воспрепятствовать взиманию налогов и выполнить волю Национального собрания. Кёльнский магистрат должен быть поэтому немедленно смещен. Со всеми чиновниками судебного и налогового ведомства, которые не будут со всей энергией препятствовать взиманию налогов, следует поступать, как с государственными преступниками.
Если город Кельн не сместит свой магистрат и немедленно не пошлет в Берлин двух новых депутатов вместо тех, которые сбежали, то он заслуживает — кнута.
Написано К. Марксом 20 ноября 1848 г.
Кёльн, 20 ноября.
Демократы Рейнской провинции/
Вместо того, чтобы послать приказ о явке в суд обер-президенту Эйхману, известный обер-прокурор Цвейфель прислал вашему Комитету через судебного следователя Лёйтхауса приказ явиться завтра в суд по обвинению в открытом призыве к мятежу.
Ожидают беспорядков; комендатура Кёльна в полной готовности; согласно приказу, исходящему от министерства государственной измены, Кёльн в связи с этим должен быть объявлен на осадном положении.
Расстройте эти расчеты. Что бы ни случилось с нами, сохраняйте спокойствие.
Конгресс состоится при любых обстоятельствах[54].
Рейнская провинция будет бороться до последней капли крови, но не подчинится господству сабли.
Карл Маркс. Карл Шаппер. Шнейдер II
О ПРОКЛАМАЦИИ МИНИСТЕРСТВА БРАНДЕНБУРГА — МАНТЁЙФЕЛЯ ПО ПОВОДУ ОТКАЗА ОТ УПЛАТЫ НАЛОГОВ
Кёльн, 21 ноября. Министерство Бранденбурга — Мантёйфеля разослало всем королевским окружным управлениям приказ о насильственном взимании налогов.
Министерство Бранденбурга — Мантёйфеля, стоящее на противозаконной почве, рекомендует насильственные меры против отказывающихся платить налоги и снисхождение по отношению к несостоятельным плательщикам.
Таким образом, оно устанавливает две категории неплательщиков. Одни не платят во исполнение воли Национального собрания, а другие не платят потому, что не в состоянии платить. Намерения министерства слишком ясны. Оно хочет расколоть демократов; оно хочет побудить крестьян и рабочих причислить себя к неплательщикам по несостоятельности и таким образом отколоть их от неплательщиков по соображениям законности, лишив тем самым последних поддержки первых. Но план этот потерпит крах. Народ понимает, что он несет солидарную ответственность за отказ от уплаты налогов, так же как раньше он нес солидарную ответственность за их уплату.
Решит борьба между двумя силами — силой платящей и силой оплачиваемой.
Написано К. Марксом 21 ноября 1848 г.
ОБЕР-ПРОКУРОР И «NEUE RHEINISCHE ZEITUNG»
Кёльн, 21 ноября. Кто стоит на почве закона, обер-президент Эйхман или редакторы «Neue Rheinische Zeitung»? Кого следует отправить в тюрьму, редакторов «Neue Rheinische Zeitung» или обер-президента Эйхмана? Этот вопрос предстоит теперь разрешить прокуратуре в лице Цвейфеля. Станет ли прокуратура в лице Цвейфеля на сторону министерства Бранденбурга или обер-прокурор Цвейфель, как старый сотрудник «Neue Rheinische Zeitung»[55], станет на сторону своих коллег? Этот вопрос предстоит теперь разрешить публике.
«Neue Rheinische Zeitung» настаивала на прекращении уплаты налогов еще до постановления Национального собрания; она отстаивала законность еще до того, как это сделала законодательная власть. И если это предвосхищение законности является незаконным, то редакция «Neue Rheinische Zeitung» в течение целых шести дней стояла на незаконной почве. Г-н Цвейфель мог бы вести следствие против нас в течение шести дней, но на седьмой день ему следовало бы охладить свое инквизиторское рвение.
Однако на седьмой день, когда сотворение мира было закончено и г-н Цвейфель праздновал день субботний, а Национальное собрание возвело отказ от уплаты налогов в закон, — президент Эйхман обратился к г-ну Цвейфелю с предложением начать следствие против тех, кто спровоцировал отказ от уплаты налогов. Кто спровоцировал отказ от уплаты налогов? Редакция «Neue Rheinische Zeitung» или Национальное собрание в Берлине? Кого должен арестовать г-н Цвейфель — своих старых сотоварищей, берлинских депутатов, или своих старых коллег, редакторов «Neue Rheinische Zeitung», или же префекта, г-на Эйхмана? Пока г-н Цвейфель не арестовал еще никого.
Поэтому мы предлагаем, чтобы какой-нибудь другой Цвейфель арестовал г-на Цвейфеля за то, что он до дня субботнего не арестовал редакторов «Neue Rheinische Zeitung», а после дня субботнего — г-на Эйхмана.
Написано К. Марксом 21 ноября 1848 г.
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 149, 23 ноября 1848 г.
ПРОКУРАТУРА В БЕРЛИНЕ И КЁЛЬНЕ
Кёльн, 21 ноября. В Берлине прокуратура складывает оружие перед государственным преступником. Главный прокурор, г-н Зете, вместо того, чтобы выполнить требование Национального собрания и принять должные меры против государственного преступника Бранденбурга, подает в отставку.
Рейнский окружной комитет демократов, стремящийся возможно шире распространить законное постановление Национального собрания и призывающий к тому, чтобы сорвать планы государственного преступника, привлекается к ответственности кёльнским прокурором по обвинению — в мятеже (?!).
«У кого сила, у того и право». — Представители права повсюду стоят на стороне силы.
Написано К. Марксом 21 ноября 1848 г.
ФРАНКФУРТСКОЕ СОБРАНИЕ
Кёльн, 22 ноября. Франкфуртский парламент объявил решение Берлинского собрания об отказе от уплаты налогов недействительным как противозаконное. Тем самым Франкфуртский парламент стал на сторону Бранденбурга, на сторону Врангеля, на сторону специфического пруссачества. Франкфурт переселился в Берлин, а Берлин — во Франкфурт. Германский парламент находится в Берлине, а прусский — во Франкфурте. Прусский парламент стал германским, а германский — бранденбургско-прусским. Пруссия должна была раствориться в Германии, а германский парламент во Франкфурте хочет теперь, чтобы Германия растворилась в Пруссии!
Германский парламент! Кому придет в голову говорить о каком-то германском парламенте после тяжелых событий
