один, потом при поддержке различных князей и городов, уничтожил эту первую группу повстанцев.
Мы покинули Трухзесса у Ульма, куда он устремился в конце марта, оставив у Кирхгейма на реке Тек наблюдательный отряд под начальством Дитриха Шпета. Корпус Трухзесса, — численность которого после включения в него сосредоточенных в Ульме союзных подкреплений составляла почти 10000 человек, из коих 7200 были пехотинцы, — являлся единственным войском, пригодным для наступательной войны против крестьян. Подкрепления стягивались в Ульм чрезвычайно медленно, отчасти вследствие трудности вербовки в охваченных восстанием местностях, отчасти из-за отсутствия денег у правительств, отчасти потому, что наличные немногочисленные войска повсюду были более чем необходимы для обороны замков и городов. Мы уже видели, какими небольшими военными силами располагали князья и города, не принадлежавшие к Швабскому союзу. Все зависело, таким образом, от успехов Георга Трухзесса и его союзной армии.
Трухзесс обратился сначала против бальтрингенского отряда, который начал тем временем опустошать замки и монастыри в районе Рида. Крестьяне, отступившие при приближении союзных войск, были путем обхода вытеснены из болот, перешли через Дунай и бросились в ущелья и леса Швабского Альба. Здесь, где конница и артиллерия, составлявшие главную силу союзной армии, ничего не могли против них сделать, Трухзесс прекратил их преследование. Он двинулся против лейпгеймцев, из которых 5000 человек находились у Лейпгейма, 4000 — в Миндельтале и 6000 — у Иллертиссена; они подняли восстание во всей области, разрушали замки и монастыри и готовились двинуться всеми тремя колоннами на Ульм. Здесь, повидимому, крестьяне также были уже охвачены известной деморализацией, уничтожившей боеспособность отряда, ибо Якоб Вее с самого начала пытался вступить с Трухзессом в переговоры. Однако последний, располагая достаточными военными силами, ни на какие переговоры больше не шел и, напав 4 апреля на основное ядро отряда у Лейпгейма, разбил его наголову. Якоб Bee и Ульрих Шён, а также два других крестьянских вожака были взяты в плен и обезглавлены; Лейпгейм капитулировал, и после нескольких набегов в окрестностях весь округ был покорен.
Новый мятеж ландскнехтов, вызванный жаждой грабежа и желанием получить дополнительную плату, снова задержал Трухзесса до 10 апреля. Затем он двинулся на юго-запад против бальтрингенцев, которые тем временем напали на его владения Вальдбург, Цейль и Вольфегг и осадили его замки. И здесь он застал силы крестьян раздробленными и разбил их 11 и 12 апреля по частям в нескольких сражениях, в результате которых бальтрингенский отряд также был совершенно рассеян. Остатки его под начальством попа Флориана отступили к месту расположения приозерного отряда. Против последнего и обратился теперь Трухзесс. Приозерный отряд, который за это время не только предпринял ряд набегов, но и заставил примкнуть к братству города Буххорн (Фридрихсхафен) и Вольматинген, созвал 13 апреля в монастыре Залем большой военный совет, принявший решение идти навстречу Трухзессу. Немедленно всюду стали бить в набат, и в берматингенском лагере собралось 10000 человек, к которым присоединились также разбитые бальтрингенцы. 15 апреля крестьяне выдержали удачный бой о Трухзессом, который, не желая рисковать здесь своей армией в генеральном сражении, предпочел начать переговоры, тем более что он узнал о приближении альгауского и хегауского отрядов. Поэтому 17 апреля он заключил в Вейнгартене с приозерными и бальтрингенскими крестьянами с виду довольно выгодный для них договор, на который они, не задумываясь, согласились. Он добился даже того, что этот договор приняли также делегаты верхнеальгауских и нижнеальгауских крестьян, и затем отступил в Вюртемберг.
Хитрость Трухзесса спасла его здесь от верной гибели. Если бы он не сумел одурачить неустойчивых, ограниченных и в большинстве своем уже деморализованных крестьян и их большей частью неспособных, трусливых и продажных вожаков, то он был бы со своим небольшим войском окружен четырьмя колоннами, насчитывавшими вместе самое меньшее 25–30 тысяч человек, и безусловно уничтожен. Но ограниченность его врагов — ограниченность, неизбежная у крестьянских масс, — позволила ему ускользнуть из их рук как раз в такой момент, когда они могли бы одним ударом закончить всю войну, по крайней мере в Швабии и Франконии. Приозерные крестьяне с такой пунктуальностью соблюдали договор, посредством которого они, разумеется, оказались в конечном счете жестоко обманутыми, что впоследствии подняли оружие на своих же собственных союзников — хегауских крестьян; альгауские крестьяне, вовлеченные в предательскую сделку своими вожаками, правда, тотчас же отреклись от договора, но Трухзесс тем временем уже был вне опасности.
Хегауские крестьяне, хотя они и не подписывали Вейнгартенского договора, дали вслед за тем новое доказательство беспредельной местной ограниченности и упрямого провинциализма, которые погубили всю Крестьянскую войну. Когда Трухзесс после безрезультатных переговоров с ними направился в Вюртемберг, они последовали за ним, все время оставаясь у него во фланге; однако им не пришло в голову соединиться с вюртембергским Светлым христианским отрядом, и притом только на том основании, что вюртембержцы и неккартальцы однажды отказали им в помощи. Поэтому, когда Трухзесс отошел достаточно далеко от их родных мест, они преспокойно повернули назад и двинулись на Фрейбург.
Мы расстались с вюртембержцами, под начальством Матерна Фёйербахера, у Кирхгейма на реке Тек, откуда оставленный Трухзессом наблюдательный отряд под начальством Дитриха Шпета отступил к Ураху. После неудачной попытки взять Урах Фёйербахер повернул к Нюртингену и разослал всем соседним повстанческим отрядам письма с просьбой о подкреплениях для решающей битвы. И действительно, значительные подкрепления прибыли как из вюртембергской равнины, так и из Гёя. В частности гёйские крестьяне, примкнувшие к остаткам лейпгеймского отряда, которые отступили к западному Вюртембергу, и поднявшие восстание по всей долине верхнего Неккара и Нагольда вплоть до Бёблингена и Леонберга, выступили двумя сильными отрядами и 5 мая соединились с Фёйербахером в Нюртингене. Трухзесс столкнулся с соединенными отрядами у Бёблингена. Их численность, их артиллерия и выбранная ими позиция привели его в замешательство; прибегнув к своему обычному методу, он немедленно начал с крестьянами переговоры и заключил с ними перемирие. Как только их бдительность была таким путем усыплена, он 12 мая внезапно напал на них во время перемирия и заставил принять генеральное сражение. Крестьяне долго и мужественно сопротивлялись, пока, наконец, Бёблинген не был сдан Трухзессу в результате предательства бюргеров. Левый фланг крестьян, лишившийся вследствие этого своей опоры, был смят и обойден. Это решило исход сражения. Недисциплинированные крестьяне пришли в расстройство и вскоре обратились в паническое бегство; тот, кто не был убит или взят в плен союзной конницей, бросал оружие и спешил вернуться домой. Светлый христианский отряд был совершенно рассеян, а вместе с ним было подавлено и все вюртембергское повстанческое движение. Тёйс Гербер укрылся в Эслингене, Фёйербахер бежал в Швейцарию, Йеклейна Рорбаха взяли в плен и таскали в цепях до прибытия в Неккаргартах, где по приказанию Трухзесса его привязали к столбу и, обложив дровами, живьем зажарили на медленном огне. Сам Трухзесс, пируя тут же вместе со своими рыцарями, услаждался этим рыцарским зрелищем.
Из Неккаргартаха Трухзесс, вторгнувшись в Крайхгау, поддержал операции курфюрста Пфальцского. Последний, набрав тем временем войска, по получении известий об успехах Трухзесса немедленно нарушил договор с крестьянами, напал 23 мая на Брухрейн, взял после упорного сопротивления Мальш и сжег его, разграбил ряд деревень и занял Брухзаль. В это же время Трухзесс захватил Эппинген, взяв в плен тамошнего вождя движения Антона Эйзенхута, который был по приказу курфюрста немедленно же казнен вместе с дюжиной других крестьянских вожаков. Брухрейн и Крайхгау были, таким образом, усмирены и должны были заплатить около 40000 гульденов контрибуции. Оба войска — отряд Трухзесса, сократившийся в результате предыдущих сражений до 6000 человек, и отряд курфюрста (6500 человек) — соединились и двинулись против оденвальдцев.
Весть о поражении под Бёблингеном вызвала повсюду смятение среди повстанцев. Те вольные имперские города, которые подпали под стеснительную опеку крестьян, неожиданно почувствовали облегчение. Хейльбронн первый сделал шаг к примирению с Швабским союзом. В Хейльбронне находилась крестьянская канцелярия и заседали делегаты различных отрядов, обсуждая предложения, которые должны были быть сделаны императору и империи от имени всех восставших крестьян. Эти совещания, призванные привести к общим, имеющим значение для всей Германии результатам, еще раз показали, что ни одно из сословий, в том числе и крестьянство, не достигло достаточной зрелости, чтобы, исходя из своей собственной позиции, все немецкие порядки перестроить по-новому. Сразу же выяснилось, что для этой цели необходимо было привлечь дворянство и, в особенности, горожан. Благодаря этому руководящая роль в обсуждении этих вопросов перешла в руки Венделя Гиплера. Из всех вождей движения Вендель Гиплер правильнее всего понимал существующее положение вещей. Он не был ни революционером с широким кругозором, как Мюнцер, ни представителем крестьян, как Мецлер и Рорбах. Его многосторонний опыт и практическое знание положения, которое занимали отдельные сословия по отношению друг к другу; не позволяли ему сделаться выразителем интересов какого-либо одного из участвовавших в движении сословий в противовес другим. Подобно тому как Мюнцер — в качестве представителя того класса, который стоял вне всяких существовавших до того времени официальных общественных связей и являлся зародышем пролетариата, — возвысился до предчувствия коммунизма, точно так же и Вендель Гиплер, представитель, так сказать, средней равнодействующей всех прогрессивных элементов нации, пришел к предчувствию современного буржуазного общества. Правда, защищаемые им принципы и выдвигаемые им требования не представляли собой чего-то непосредственно возможного, но они воплотили в себе, хотя и в несколько идеализированном виде, необходимые результаты происходившего разложения феодального общества, и крестьяне, как только они задались целью составить проекты законов для всей империи, неизбежно должны были стать на эту точку зрения. В результате централизация, которую требовали крестьяне, обрела здесь, в Хейльбронне, более определенные очертания, хотя в этом виде она и бесконечно отличалась от представлений о ней крестьян. Так, например, она была значительно уточнена во всем, что касалось установления единства монеты, мер и весов, отмены внутренних таможенных пошлин и т. д., словом, требований, которые гораздо более отвечали интересам городских бюргеров, чем крестьян. Так, и дворянству были сделаны уступки, весьма приближавшиеся к современным выкупам и ведущие в конечном счете к превращению феодальной земельной собственности в буржуазную. Короче говоря, как только крестьянские требования были сведены к проекту «имперской реформы», они неизбежно оказались подчиненными, если не текущим требованиям бюргеров, то их конечным интересам.
В то время как в Хейльбронне еще обсуждалась эта имперская реформа, автор «Объяснения двенадцати статей» Ганс Берлин уже выехал навстречу Трухзессу,
