один, но не с глазу на глаз, а из-за укрытия, когда Аллах находился «позади завесы»!
Хотя письменность у арабов существовала уже давно, тем не менее большой объем их первой прозаической книги, составлявшейся как «слово Аллаха», не мог не изумлять их своими размерами, а также словоохотливостью всевышнего. Так, очевидно, в Коране появилось объяснение и этой его особенности. «Скажи: «Если бы море было чернилами для слов господа моего, то иссякло бы море раньше, чем иссякли слова господа моего, даже если бы добавили еще подобное этому» (К., 18:109). То же образно передано и в 26-м аяте 31-й суры, где гиперболизация более внушительна: «Если бы все дерева, какие есть на земле, сделались бы письменными тростями, и после того это море (по-видимому, Красное. — Л.К.) обратилось бы в семь морей чернил: то и тогда (все. — Л.К.) слова божьи не переписаны будут».
Грозной, разрушительной силой обладает не только лицо Аллаха, сам его вид, но и его слово — Коран. Об этом в Коране же от имени Аллаха написано: «Если бы мы ниспослали этот Коран на какую-нибудь гору, то ты увидел бы, как она понизилась бы и распалась бы на части от страха божия» (59:21).
В спорах, которые в свое время вели мутазилиты, особенно часто упоминался 17-й аят 69-й суры, где сказано, как восемь ангелов, вместо обычных четырех, в день, когда «падет падающее, и небо расколется, и будет оно в тот день слабым… понесут трон господа твоего над ними…» (К., 69:15–17). И хотя, как мы знаем, в Коране есть аят, гласящий об Аллахе, как «свете небес и земли», проникающем повсюду, и еще в нем можно прочитать, что, «куда бы вы ни обратились, там лик Аллаха» (К., 2:109), но там же содержатся аяты, в которых бог предупреждает, что оказаться перед его лицом опасно не только человеку, но и горе. В нем же читаем, что необходимости «стояния перед» Аллахом или хотя бы нахождения около его «места» боятся (14:17; 79:40–41 и др.). Есть, впрочем, в Коране и аяты, где обещание увидеть «лик Аллаха» выдано за награду верующим за их доброхотные подношения и т. п., а их «стремления к лику господа» названы столь существенными, что должны быть «вознаграждены» (92:19–21). В таких местах Коран порой поднимается до освещения широких социальных мотивов.
Интересна с этой стороны сура 13, обычно относимая к последнему мекканскому периоду и частично к мединским «знамениям». Коран говорит о верующих, которые «выполняют завет Аллаха и не нарушают обещания… которые терпели, стремясь к лику своего господа, и простаивали молитву, и давали из того, чем мы их наделили, и тайно и явно, и отгоняют добром зло. Для этих — воздаяние жилища — сады вечности. Войдут в них те, кто был праведен из их отцов, и супруг, и их потомства. И ангелы входят к ним через все двери: «Мир вам за то, что вы терпели!» И прекрасно воздаяние жилища!» (К., 13:20–24).
Итак, тут стремящиеся увидеть лицо (ваджх) Аллаха, особенно те из них, кто терпел невзгоды, приглашаются в рай, где им обещается не только доброе жилище со многими дверями, но и сохранение семейных привязанностей, если родственники — их отцы, супруги, дети — также добрые мусульмане.
Эти мотивы, связанные с осуждением ростовщичества, взимания чрезмерного процента, лихвы, прибыли, есть и в других аятах. Так, читаем: «Давай же близкому его право, и бедняку, и путнику. Это лучше для тех, которые желают лика Аллаха… То, что вы даете с прибылью, чтобы оно прибавлялось в имуществе людей, — не прибавится оно у Аллаха. А то, что вы даете из очищения (по-арабски «заката» своего рода подоходного налога с мусульман. — Л.К.), желая лика Аллаха, — это те, которые удваивают» (К., 30:37–38) (свою посмертную «долю». — Л.К.).
Коран не раз упоминает о руке или руках Аллаха. Так, уже в суре 2 можно прочитать, что в его «руке — благо» и «милость» или «щедрость». В суре 48, где говорится о тех, кто присягает в верности мусульманской общине, их клятва изображается с помощью образа: «Рука Аллаха — над их руками» (К., 48:10). И в суре 5, считающейся последней мединской главой Корана, передающей весьма острые отношения руководства мусульманской общины с иудеями, вновь возникает образ рук Аллаха: «Чтобы их раввинам и книжникам удержать их от их греховных речей и пожирания ими незаконного… Дурно то, что они делают! И сказали иудеи: «Рука Аллаха привязана!» (в смысле «Аллах скуп». — Л.К.). У них руки связаны (по разъяснению И.Ю. Крачковского: это они «явятся на суд с привязанными к затылку руками». — Л.К.), и прокляты они зато, что говорили. Нет! Руки у него распростерты: расходует он, как желает… Мы бросили между ними вражду и ненависть до дня воскресения. Как только они зажгут огонь для войны, тушит его Аллах. И стремятся они по земле с нечестием, а Аллах не любит распространяющих нечестие!» (К., 5:68–69).
О руках Аллаха упоминает Коран и в рассказе о том, как он создал человека «своими руками» (38:75).
В числе не внешних, но внутренних антропоморфных черт, которыми Коран характеризует Аллаха, следует назвать хитрость.
«Хитрость во всей своей полноте у Аллаха», — читаем в Коране (13:42). Аллаха никто не перехитрил. Так, иудеи хитрили против Исы: «И хитрили они, и хитрил Аллах, а Аллах — лучший из хитрецов» (К., 3:47), и за ним остался верх. И вот мекканцы, не верящие посланнику Аллаха, «ухищряются против тебя… чтобы задержать тебя или умертвить, или изгнать. Они ухищряются, и ухищряется Аллах. А ведь Аллах — лучший из ухищряющихся!» (К., 8:30).
Один из секретов действенности хитрости Аллаха, по Корану, в том, что он имеет активных посланников, которым знакомы приемы сведущих лазутчиков, опережающие ухищрения врагов. «Скажи: «Аллах быстрее хитростью», — ведь наши посланники записывают ваши хитрости» (К., 10:22). И эти ухищрения порой крайне жестоки. Вот, например, краткий рассказ в суре 27 о самудянах и их пророке Салихе. Из них «было в городе девять человек, которые… распространяли нечестие… Они замышляли хитрость (против семьи присланного к ним пророка. — Л.К.), и мы замышляли хитрость, а они и не знали. Посмотри же, каков был конец их хитрости! Мы погубили их и их народ — всех. И вот — это дома их, разрушенные за то, что они были несправедливы» (К., 27:49, 51–53). Итак, девять замыслили зло, а тот, кто знал, погубил «их и их народ всех». И погубил, судя по описанию Корана, с помощью разрушительного землетрясения. Это находит подтверждение и в других аятах о гибели самудян (см. 7:76, 41:12–16). Похоже, что и в соответствии с моралью того времени, когда записана эта легенда, она выглядела совсем не гуманно, чем и вызвана была «компромиссная» фраза: «И спасли мы тех, которые уверовали и были богобоязненными» (К., 27:54). Однако это «дополнение» лишь подчеркнуло жестокость «любвеобильного», тут же продиктовавшего: «Поистине, в этом — знамение для людей, которые знают!» (К., 27:53).
В одном из подобных рассказов некоторые исследователи хотят видеть отголосок сказания о Вавилонской башне[199 — Так, Саблуков усматривал в этом аяте «намек на вавилонское столпотворение» — Коран, законодательная книга мухаммеданского вероучения. Перевод и приложения к переводу Саблукова Г. Казань, 1898, с. 45 (приложения). Крачковский ограничился более нейтральным примечанием: «Общий характер: Вавилонская башня». — Коран. Перевод и комментарии И.Ю. Крачковского, с. 555.], но в Коране нет речи о «смешении языков». Это уже знакомая нам тема — «ухищрение на ухищрявшихся». Читаем: «Ухищрялись те, которые были до них, и Аллах погубил их здание от оснований. И упала на них сверху крыша, и постигло их наказание оттуда, откуда они и не знали» (К., 16:28). И назидание тут очевидное; чужие хитрости для Аллаха — ничто, ведь их ухищрения для него — «всезнающего» — известны, и он заранее осведомлен, как и когда с ними покончить!
Таков образ Аллаха в Коране. Это, с одной стороны, милостивый бог, с другой — суровый судья, жестоко карающий за малейшее ослушание непокорных. Он — властитель Земли и Вселенной и всех ее обитателей, требующий беспрекословного подчинения и преклонения перед ним, своего рода восточный деспот, в страхе и зависимости держащий свое «творение» — человека. Единственный, кто пытается ему прекословить, — это его первое создание — Иблис, дьявол ислама.
Внешние и внутренние свойства и черты Аллаха многообразны и порой противоречивы, хотя в большинстве своем антропоморфны. Их разнообразие порождало несхожие характеристики Аллаха даже у теологов ислама разных направлений и сект еще в первые века ислама, в период формирования его учения, представлений и обрядов, их идейного обоснования.
Вот отдельные из таких характеристик, собранные в известном труде мусульманского теолога XII века аш-Шахрастани «Книга о религиях и сектах» («Китаб альмилаль ва-н-нихаль»).
Один из создателей мусульманского богословия, ранее близкий к мутазилитам, Абу-ль-Хасан Али аль-Аш’ари (873–935) добавил к рассмотренным выше качествам Аллаха еще следующее уточнение, считавшееся им наиболее существенным. Он говорил: «Если творец в действительности есть создатель всевышний, с которым никто не участвует в сотворении, то самым отличительным качеством всевышнего является способность на изобретение»[200 — Аш-Шахрастани. Книга о религиях и сектах, с. 95.].
Как видим, добавление аль-Аш’ари, которому нельзя отказать в определенной проницательности, также исходит из сравнения бога с человеком, то есть и оно антропоморфно.
Аль-Аш’ари излагал также взгляды богослова Дауда аль-Джавариби, имевшего более детальные представления об образе Аллаха. Так, аль-Джавариби «говорил, что его божество есть тело, плоть и кровь, у него есть органы и [члены] тела, как-то: рука, нога, голова, язык, два глаза, два уха. Вместе с тем это тело не похоже на [другие] тела, плоть не похожа ни на какую другую плоть, кровь не похожа ни на какую другую кровь. Так же [обстоит дело] со всеми божественными атрибутами. Он не похож ни на что из созданий, и ничто не похоже на него. Он полый с самого верха до груди, плотный в остальной части. Он изобильно черный, с вьющимися волосами»[201 — Там же, с. 100.].
По основателю же каррамитского течения в исламе Мухаммеду ибн Карраму (ум. в 869 г.), «бог пребывает на троне и… в верхней части он является субстанцией, он называл это сущностью (джаухар). В своей книге, названной «Могильные наказания», он говорил, что богединственный [в своей] субстанции, единственный [в своей] сущности и что он касается верхней стороны трона. Он допускал [его] перемещение, превращение, сошествие. Одни из них (сторонников каррамизма. — Л.К.) говорили, что он занимает некоторые части трона, другие говорили, что [весь] трон полон им… Большинство из них применяло к нему слово «тело» (джисм. — Л.К.). Приближающиеся
