пригодилось ему. Так, когда в 639–640 годах из-за жестокой засухи в Сирии и Аравии, в Хиджазе, в том числе в Мекке и Медине, начался голод, то для быстрейшей переброски египетской пшеницы был не только использован водный путь, но в этих же целях восстановлен древний затянутый песками канал, соединявший Нил с Красным морем. Сохранившаяся переписка между халифом Омаром ибн аль-Хаттабом и его египетским наместником хотя и передана в пересказах предания, в хадисах, но тем не менее свидетельствует об осведомленности обеих сторон, как следовало наладить это неотложное дело. Завоевателями для этих целей были привлечены египтяне, в том числе копты. Был вырыт «канал, который на окраине ал-Фустата и который называют Каналом эмира верующих». Он прошел «от Нила до ал-Кулзума и… поплыли по каналу суда», на которых переправляли «что хотели из съестных припасов в Медину и Мекку»[282 — Абд ар-Рахман ибн Абд ал-Хакам. Завоевание Египта, ал-Магриба и ал-Андалуса, с. 182.]. Переслано было столько продуктов, что завоеватель Египта Амр ибн аль-Ас даже счел уместным предупредить халифа Омара, что обеспеченность хлебом может снизить приток из Хиджаза воинов на войны, которые Халифат разворачивал вне Аравии под знаменами войны за веру — джихада. «О эмир верующих! — сказал Амр, когда жители Хиджаза получат съестные припасы Египта и его плоды в сочетании со здоровым (климатом) Хиджаза, они не будут спешить на джихад». Умар ответил: «Я сделаю следующее: по этому морю будут перевозить только долю жителей Медины и Мекки»[283 — Там же, с. 183.].
Словом, даже помощь голодающим сообразовывалась с политическими и военными задачами, на страже которых стояли халиф Омар и его исполнительные соратники. Целями военной экспансии определялись и другие их решения, вроде запрета воинам из арабов приобретать и обрабатывать землю в Египте и других странах, которые они завоевали[284 — См. там же, с. 180–181.].
В Коран, книгу небесную, «несотворенную», естественно, столь «земные» признания, как правило, не включались. Поэтому хотя в нем есть заявления о том, что Аллах «дает на службу вам корабли, чтобы они, по его велению, плавали в море; дает на службу вам реки» (14:37), но нигде нет речи о развитии человеческих знаний, трудовой сноровки. И даже сказанное об Аллахе в 97-м аяте 6-й суры: «Он поставил звезды для вас для того, чтобы по ним вы во время темноты на суше и на море узнавали прямой путь», — есть констатация данных, которыми руководствовался в своей повседневной практике не только моряк, ведший корабль ночью, в темноте, но и любой каравановожатый или пастух, перегонявший стадо. Могло им помогать в этом и наблюдение за «горными вершинами вместе со звездами», о которых также упоминается в Коране.
Для каждого человека, бывавшего в арабских странах, понятно, например, бережное, почти любовное отношение арабов к финиковой пальме. Это передано и в поэтичных сказаниях, мифах, образах того времени, когда миф воспринимался как реальность, или времени более позднего, но когда еще сохранялись многие пережитки такого мышления. Существует предание, будто пророк Мухаммед сказал: «чтите тетку вашу пальму»; она-де и сотворена из остатка той глины, из которой Аллах сотворил человека. Стройного, ладного мужчину и сейчас, если хотят похвалить, сравнивают с пальмой. И как не вспомнить, что финиковая пальма не только красива, но и дает благоухающую тень, прекрасные питательные плоды, из которых делают десятки разнообразных вкусных и высокополезных блюд и напитков; листья пальмы идут на изготовление циновок, домашней утвари, из волокон и тонких стеблей плетут веревки, неводы, делают мешки, туфли, различные ткани и т. д.
Природа нашей планеты разнообразна, и в некоторых странах Востока стройного мужчину сравнивают не с пальмой, а с кипарисом («сегисерв»), с сосной («санаубар»), тополем, что также напоминает о благородном, вдохновенном, поэтическом отношении человека к окружающей природе, для сохранения и приумножения богатств которой делается немало полезного, хотя все еще недостаточно. Известно, что и основы такой области знания, как отбор, селекция в агрономии и зоотехнике, уходят в далекое прошлое. Упорным трудом человек приобрел необходимые сведения и опыт, с помощью которых создал немало новых сортов сельскохозяйственных и декоративных растений, пород животных, даже птиц и рыб с нужными ему признаками. Эта созидательная работа человека обогащает и разнообразит окружающую нас природу. И как же не насторожиться современному человеку, когда оказывается, что все это многоцветье природы, все, что человека окружает, да и сам он имеют лишь некоторое прикладное значение.
Между тем уже из приведенных аятов видно, что именно подобный тезис является одним из лейтмотивов Корана. Так, в суре «Лукман» можно прочитать, что не кто иной, как Аллах, — «творец небес и земли», «он творит человека», «он творит скот», «творит коней, мулов, ослов», «он творит и то, чего вы и не знаете», «он посылает с неба воду… ею возращает он для вас хлебные посевы, маслины, пальмы, виноградные лозы и всякие плоды», «на службу вам устроил день и ночь, солнце и луну; звезды служат вам по его велению», «во власть вашу он отдал море… Видишь, как корабли с шумом рассекают его, чтобы вам доставить благотворения его и возбудить вас к благодарности» (16:3–5, 8, 10–12, 14), побудить к уже известному нам действию — хвале Аллаху, ради чего и созданы им ангелы, джинны, люди и все, что так или иначе способно возносить к нему молитвы, хвалить!
Выходит, что люди получают все блага природы как некий подарок Аллаха, да еще проявляют черную неблагодарность, забывая о своей обязанности непрерывно его восхвалять и даже вынуждая его напоминать им об этом.
Такая цель жизни, возможно, и соответствует идее «малодушия», «слабости», «робости», «боязливости» человека, как он изображен в ряде сур и аятов Корана (4:32; 17:12 и др.), но она нереалистична, противоречит действительности, всей истории человечества. И не случайно в странах распространения ислама еще в темную ночь средневековья не раз рождался призыв к людям не падать духом, «знать цену себе», своему мужеству, стойкости, созидательному и ратному труду, разуму, призыв, звавший не отворачиваться от жизни, вопреки «другим словам», что произносятся по этому поводу.
Гений персидской и мировой поэзии Абулькасим Фирдоуси (ок. 934-1030) в своей бессмертной стихотворной эпопее «Шах-намэ» («Книга царей»), славя человека, писал:
В цепи человек стал последним звеном,
И лучшее все воплощается в нем.
Как тополь вознесся он гордой главой,
Умом одаренный и речью благой.
Вместилище духа и разума он,
И мир бессловесных ему подчинен.
Ты разумом вникни поглубже, пойми,
Что значит для нас называться людьми.
Ужель человек столь ничтожен и мал,
Что высших ты в нем не приметил начал?
Земное с небесным в тебе сплетено;
Два мира связать не тебе ли дано?
(Перевод Ц. Бану-Лахути)
Фирдоуси на себе испытал трудности жизни и звал человека к активности, созидательному труду, к тому, чтобы жизнь была прожита не напрасно:
О том поразмысли, что ждет впереди;
Цель выбрав благую, к ней прямо иди.
Себя приучи не страшиться труда:
Труд с разумом, с честью в согласьи всегда.
Помимо имен пророков в Коране упоминаются немногие исторические деятели, порой, правда, без имени, с одним прозвищем. Авторы тафсиров и европейские исследователи в числе их называют царя Македонии, создавшего крупнейшую монархию древности, Александра Македонского (356–323 гг. до н. э.), выведенного здесь под прозвищем Зу-ль-Карнайна, то есть «Двурогого», «Владетеля двух рогов», иначе говоря, обладателя символа божественного могущества.
Стремительный военный успех Александра Македонского, его дальние походы, естественно, уже при жизни завоевателя поражали воображение современников. По подсчетам исследователей, на огромном пространстве от Англии до Малайи возникло на 24 языках более 80 версий сказания о нем, из которых большинство восходит к сборнику, составленному около 200 года до н. э. в Египте на греческом языке и приписываемому Псевдо-Каллисфену, или к его латинским переводам, а также переложениям на сирийский, армянский, коптский и, по ряду данных, на среднеперсидский (пехлевийский) язык. В сирийском сказании, относимом к VI–VII векам, то есть к эпохе, близкой ко времени составления Корана, Александр заявляет, что «бог… дал мне рога на моей голове, чтобы я сломал ими государства мира»[285 — Пигулевская Н. Сирийская легенда об Александре Македонском. — Палестинский сборник. Вып. 3 (66). М.-Л., 1958, с. 86.].
Александр, сын македонского царя Филиппа II (ок. 382–336 до н. э.), после убийства его заговорщиками продолжил начатую отцом захватническую войну против Ирана. В Египте и Вавилонии, странах, тяжело переносивших гнет иранцев, население встречало Александра как избавителя от ярма чужеземцев. Египетскими жрецами Александр был назван царем Египта, что было равносильно признанию его сыном бога Солнца. Как политик Александр это тотчас использовал; помогли ему в этом придворные и состоявшие при нем летописцы, в их числе врач Каллисфен. В позднейшем сборнике Псевдо-Каллисфена версия обожествления Александра развернута еще подробнее. Александр изображен сыном македонской царицы Олимпиады и египетского фараона Нектанеба II, проникшего к ней ночью, в отсутствие Филиппа II, под видом прорицателя, принявшего внешность египетского бога Амона (Амона-Ра), которого изображали с двумя бараньими рогами. Эта эмблема получила известность и через упомянутую сирийскую версию; по-видимому, она же определила и прозвище Александра — Зу-ль-Карнайн — в Коране. А поскольку в Коране о Зу-ль-Карнайне сказано от имени бога: «Мы укрепили его на земле и дали ему ко всему путь» (К., 18:83), то и в исламском вероучении он представлен как достигший пророческого сана. Широкому распространению этого, очевидно, способствовала также возникшая в жреческой и аристократической среде шахиншахского Ирана версия, по которой Александр, названный Искандаром (Искандером), сын не Филиппа II, а иранского шаха Дария III Кодомана (правил в 336–330 гг. до н. э.). Иначе говоря, и в Иране Искандар-Александр был объявлен законным обладателем передающегося по наследству «фарра» божественной благодати. Только в литературе зороастрийцев, храмы и книги которых исторический Александр Македонский предавал разграблению и уничтожению, а жрецов изгонял, имя Искандара-Александра стало синонимом зла и тирании.
Коран достаточно определенно сообщает о том, что именно Аллах открыл перед Зу-ль-Карнайном путь, которым он и воспользовался прежде всего для похода на запад. «А когда он дошел до заката солнца, то увидел, что оно закатывается в источник зловонный, и нашел около него людей. Мы (Аллах. — Л.К.) сказали: «О Зу-л-карнайн, либо ты накажешь, либо устроишь для них милость». Он сказал: «Того, кто несправедлив, мы накажем, а потом он будет возвращен к своему господу, и накажет он его наказанием тяжелым. А кто уверовал и творил благое, для него в награду — милость, и скажем мы ему из нашего повеления легкое». Потом он следовал по пути» (К., 18:84–88).
Сколь ни туманно здесь упомянуто о «западном» походе, тем не менее это совпадает с историческим фактом, согласно которому Александр начал свою военную и государственную карьеру с решительного пресечения попытки греческих государств освободиться от
