к аудитории, небольшой, как эта, или большой, как это обычно бывает в Индии, трудно не получить «толчок» от нее, не почувствовать себя чрезвычайно важным. Я нет. Вы можете сказать: «Откуда вы знаете, что вы не подвержены этому?» /смех/. Потому что я исследовал это. Я прекратил беседу, пронаблюдал за собой, и увидел, что никогда не получаю «толчка» из этих бесед с людьми. Никогда. Поэтому это не чрезвычайная важность. Тогда может это – чтобы помочь людям? Доставлять удовольствие слушать. Это, может, помогает людям? Нет. Это подразумевало бы форму тщеславия: «Я знаю, а вы нет, поэтому, давайте, я вас научу». Тогда будет взаимоотношение учителя и ученика, вождя и последователя, что отвратительно. Это Гитлер и его дело, религиозное или политическое. Это также не то. Также это не развлечение, не занятие для удовлетворения или выполнения, ни для того, чтобы помочь людям, с которыми разговариваешь. Если вы не поможете себе, никто не поможет вам. Тогда может это для самовыражения – как у поэта или художника? Нет. Когда человек отвергает все это, что остается?
К.: Пожалуйста, это очень серьезно: это не развлечение.
В.: Общение.
К.: Нет, это меня не заботит. Тот человек спросил: «Почему ВЫ ГОВОРИТЕ?»
В.: Сэр, вы говорите потому, что ваш друг просит вас об этом?
К.: Нет.
В.: Потому, что люди хотят слышать вас?
К.: Это, если они ХОТЯТ. Нет, сэр. Когда вы пользуетесь аудиторией для собственного удовольствия, когда говорите не для того, чтобы помочь людям, с тем, чтобы почувствовать себя помогающим, творящим добро – отбросьте все это, что у вас останется?
В.: Любовь.
К.: О, подождите немного, подождите. Любовь. Вы предполагаете это из любви?
В.: Да.
К.: О, Боже! /смех/. Нет, сэр. Вы задаете вопросы. Не имеющие значения.
В.: Может, вы хотите поделиться этим?
К.: Что это означает? Вы предполагаете, что человеку следует эксплуатировать людей, используя аудиторию, казаться, что ты хочешь помогать им и таким образом стать важным? Все это известно: помощь, услуга, добродетель. Когда вы видите абсурдность всего этого – что тогда остается? Когда вы СДЕЛАЕТЕ это, задайте вопрос. Спросите тогда. Но если бы вы ПРОДЕЛАЛИ все это, вы бы не задавали вопроса. Тогда наше взаимоотношение было бы совершенно иное.
6 мая 1965 г.
6
Наша жизнь так поверхностна; у нас есть почти все из того, что мы желаем физически, и большинство из нас легко удовлетворяется маленькими удовольствиями или интеллектуальными идеями, теориями, дискуссиями. Если мы много читали, это дает нам определенную остроту ума, полемичный ум, и мы можем изрекать и создавать впечатление, что мы очень глубокие и очень жизненные. Возможно ли для очень искусного ума, т. е. ума, обладающего массой знаний и информации, проникнуть очень глубоко? Большинство из нас живет для интеллектуального или чувственного удовольствия, и мы стремимся к его продолжению. Когда оно убывает, мы ищем других форм удовольствия, но в нашей жизни, в наших взаимоотношениях, в нашей деятельности так мало радости. Я не думаю, что мы сможем найти радость через удовольствие, это две совершенно различные вещи. Разница не в словах, не в действиях и не в том, чтобы иметь огромное количество знаний. Дело в понимании наслаждения и прохождения под ними. Только тогда возможна радость или блаженство, используйте любое слово, какое вам нравится.
В том мире, какой он есть, большинству из нас кажется весьма трудным проникнуть глубоко внутрь себя: и я не вижу, как он может найти эту радость, или быть в таком состоянии ума, если он не проникает в себя глубоко. Как мы говорили в последний раз, понимание наслаждения ставит конец иллюзии. Потому что если у человека есть иллюзии какого-либо рода о себе, и он олицетворяет себя с радостью, изображением, наслаждением, видением, идеей, теорией, это дает известное удовлетворение, определенную степень наслаждения. Но это самоолицетворение с чем-то – еще погоня за наслаждением. Как человеку настолько глубоко проникнуть в себя, настолько полно, без усилий, без связывающей – временем, природы времени? Разве это дело времени, постоянного осознания, постоянного углубления, внимательности, приложения известных усилий для ликвидации достаточно глупых вещей – проникновение в себя и так, вероятно, совершая открытие? Делают ли время и удовольствие ум – нерелигиозным? Религия для большинства из нас – авторитет, ритуал. Когда человек отмел все это в сторону, как большинство, так называемых, интеллектуальных современных людей, находит нечто гораздо более важное? Для меня очень важно религиозное свойство ума. Под термином «религиозный ум» я подоразумеваю ум, который понял природу наслаждения, освободил себя от страха, и потому не обладает иллюзиями, не создает иллюзии для себя, и таким образом способен жить с фактами, с тем, что ЕСТЬ, и проходит под ними. Такой ум, мне кажется, и есть религиозный ум – ум, который основательно понял природу наслаждения, времени и страха.
Как мы говорили раньше: страх в любой формме, сознательной или бессознательной, порождает темноту, рождает иллюзию. Человек ищет выхода из той сети, которую он создал в своем усилии освободиться от страха. Чтобы осознать эту сеть и таким образом быть свободным, требуется сознание, в котором нет усилия, но просто наблюдение. Большинство из нас, боюсь, недостаточно серьезны, чтобы проследовать до самого конца. Нас так легко сбить, так легко удовлетворить небольшим переживанием, небольшим знанием, малым пониманием.
Что делать человеку в страдании, в печали, боязливому, борющемуся за положение и престиж для того, чтобы прорваться через все это, так, чтобы страх никогда более не возникал? Как человеку постоянно быть свободным от страха, не просто психологического страха, который вызывает физиологический страх, но физического страха, который вскармливает психические страхи? Мы пользуемся словом «как» не в качестве вопроса, не подразумевая средства или систему, через которую можно избавиться от страха, потому что мы говорили в прошлый раз, что «как» – это беспорядок; потому что «как» подразумевает время, а время рождает беспорядок.
Если человек знает, что боится столь многого внутренне, как он может выйти из этого? Мне кажется, что это одна из главнейших проблем нашей жизни. Время никогда не уничтожит страх. Время придумано умом для создания завтра, как средства избавления от чего-то через постоянный процесс изучения и анализа. Что же делать? Необходимо понять всю проблему наслаждения – не страха, потому что наслаждение – центральный фактор, ведущая первооснова нашей жизни.
Пожалуйста, не просто слушайте слова, но осознайте природу наслаждения, действительно, фактически; и осознайте, как наши мысли, как вся наша деятельность основана на необычной внутренней жажде наслаждения. Когда есть понимание этого, страх кончается. Потому что именно наслаждение питает иллюзии – не высшее, глубокое, психологическое наслаждение, – но каждодневное, которому мысль дает длительность.
Чтобы понять наслаждение, необходимо изучить и осознать весь процесс мышления. Мы придаем чрезвычайную важность мысли, идеям, понятиям, формулам. Есть физические формулы, которые необходимы, но так ли необходимы психологические?
Я не говорю, что мы должны быть глупыми, непостоянными, вялыми; но почему мы придаем столь необычайную важность уму, мышлению, интеллекту? Если человек не придает значения интеллекту, он придает значение либо чувственным качествам, либо эмоциям. Но поскольку большинство людей стыдится эмоций и чувственности, они обожествляют интеллект. Почему? Пожалуйста, когда я задаю вопрос, давайте вместе поищем ответ. Книги, теории и вся интеллектуальная область считаются такими важными в нашей жизни. Почему? Если вы умны, вы можете найти лучшую работу. Если вы высоко технически образованы, это дает определенное преимущество, но почему мы придаем значение идеям? Не потому ли, что мы не можем жить без действия? Все взаимоотношения – движение, а движение – это действие. Идеи становятся важными, будучи отделены от действия. Для большинства из нас действие не важно, не важно взаимодействие, гораздо важнее всех прочих факторов – идеи.
Ваши взаимоотношения, составляющие жизнь, основаны на организованной памяти, как идее. Идея доминирует над действием, и как следствие – взаимоотношение, это концепция, а не реальное действие.
Я полагаю, что взаимоотношение должно быть таким или иным, но мы не знаем, что оно в действительности представляет собой. Мы не знаем этого действительно, фактрически; потому для нас идеи становятся столь важными. Интеллект становится наиболее важным с его верованиями, идеями, теориями и тем, что должно быть и чего не должно быть. Действие приобретает характер связанного времени, т. е. действие вовлекает время, потому что идея ОТ времени. Действие не мгновенное, не самопроизвольное, оно никогда не относится к тому, что ЕСТЬ, но к тому, чему следует быть, к идее, и отсюда – конфликт между идеей и действием. Мы делаем жизнь чрезвычайно усложненной. Существует идея, с последующим действием, основанным на наслаждении, обязанности или ответственности. Наслаждение производит иллюзии, неспособные встретить факт, который ЕСТЬ, и как следствие этого – мы боимся.
Дело не в том, согласитесь вы или нет с тем, что говорится. Если человек наблюдает, он увидит, что это так. Интеллект – это не целое, это фрагмент нашей жизни. Однако, этот фрагмент приобретает огромное значение. Поскольку фрагмент приобретает столь огромное значение, наша жизнь, наш образ жизни – фрагментарны, они никогда не бывают целыми, полными.
Вероятно, большинство все это сознает и знает, или чувствует, что существует постоянный конфликт между идеей и действием. Мы сознаем тот факт, что разделение между идеей и действием вовлекает время; и что когда возникает вопрос времени, возникает и беспорядок. Мы все это знаем. Может быть, некоторые знают это непосредственно, наблюдают и видят это как факт. Но, по-видимому, мы не кажемся способными пройти над этим. Мы очень хорошо знаем, что нехорошо быть слишком искусным, уметь изрекать, со всеми мудрствованиями, которые имеют место. Мы очень хорошо знаем, что все это не имеет никакого значения: но мы играем с этим. Мы также сознаем природу наслаждения – как привычек, сексуальных и прочих. К тому же, мы внутренне, глубоко – жадны. Есть глубокое чувство вины и отчаянного одиночества. Мы знаем, что есть страх, и однако, не кажемся способными пройти над всем этим.
Как может человек выйти из этого круга, этого повторяющегося порочного круга? Это главный вопрос, а не исследование и анализ бесполезных слов и определений слов. Есть ли иной подход к этой проблеме? Мне всегда кажется, что мы подходим к жизни с краю, из внешнего к внутреннему, все усложняя, и утяжеляя, и запутывая. Давайте подойдем к ней иначе.
Наслаждение – это не любовь, это продолжение памяти, которая питает и поддерживает его. Если существует то, что мы называем любовью, то оно окружено ревностью, тревогой, одиночеством и страхом потери. Красота для нас также наслаждение. Красота для нас – результат возбуждения: красивый ребенок, красивый закат, облако в
