в нём чувствовалось много добра и большой талант. Его убили — почему так должно было случиться именно с ним и со мной? Мы так любили и так были привязаны друг к другу. То, что произошло, слишком жестоко». Она рыдала, и, казалось, не было конца её слезам. Она взяла его руку и вскоре достаточно успокоилась, чтобы слушать.

Мы тратим так много средств на обучение своих детей; мы так заботимся о них; мы сильно к ним привязываемся; они заполняют нашу одинокую жизнь; в них мы видим осуществление собственных надежд, продолжение собственной жизни. Для чего нам нужно образование? Чтобы стать машинами? Чтобы проводить свои дни в тяжёлом труде и умереть от несчастного случая или мучительной болезни? Это та жизнь, которую принесла нам наша культура, наша религия. Всюду в мире жёны или матери льют слезы; война или болезнь лишила их сына или мужа. Является ли любовь привязанностью? Является ли она слезами и мукой утраты, одиночеством и

got used to him; he had to be introduced, was allowed to touch her long trunk and to feed her some fruit and sugar cane. The sensitive end of the trunk was asking for more, and apples and bananas went into her wide mouth. The newly-born baby was standing, waving her tiny trunk, between her mother’s legs. She was a small replica of her big mother. At last the mother allowed him to touch her baby; its skin was not too rough and its trunk was constantly on the move, much more alive than the rest of it. The mother was watching all the time and her keeper had to reassure her from time to time. It was a playful baby.

The woman came into the small room deeply distressed. Her son was killed in the war: «I loved him very much and he was my only child; he was well-educated and had the promise of great goodness and talent. He was killed and why should it happen to him and to me? There was real affection, love between us. It was such a cruel thing to happen.» She was sobbing and there seemed to be no end to her tears. She took his hand and presently she became quiet enough to listen.

We spend so much money on educating our children; we give them so much care; we become deeply attached to them; they fill our lonely lives; in them we find our fulfilment, our sense of continuity. Why are we educated? To become technological machines? To spend our days in labour and die in some accident or with some painful disease? This is the life our culture, our religion, has brought us. Every wife or mother is crying all over the world; war or disease has claimed the son or the husband. Is love attachment? Is it tears and the agony of loss? Is it loneliness and

печалью, жалостью к себе и болью расставания? Если бы вы любили вашего сына, вы бы заботились, чтобы ни один сын не был убит на войне. Были тысячи войн, а матери и жёны никогда полностью не отвергали пути, ведущие к войне. Вы будете, страдая, лить слезы и сами того не желая поддерживать системы, которые порождают войну. Любовь не знает насилия.

Мужчина объяснил, почему он разошёлся с женой. «Мы были очень молоды, когда поженились, и через несколько лет жизнь разладилась во всех отношениях, сексуально, ментально, и мы оказались совершенно разными людьми. Вначале мы любили друг друга, но постепенно наша любовь перешла в ненависть; развод стал необходим, и юристы так считают».

Любовь — это наслаждение, настойчивое желание? Это физическое ощущение? А влечение и его удовлетворение — любовь ли это? Является ли любовь продуктом мысли? Или же это нечто случайное, вызываемое обстоятельствами? Является ли любовь чувством товарищества, доброты и дружбы? Если хоть что-нибудь из всего этого выходит на первое место, то это не любовь. Любовь является такой же окончательной и решающей, как и смерть.

Тропа, ведущая к вершинам гор, проходит через леса, луга и открытые пространства. Там, где начинается подъём, стоит скамейка, и на ней сидит старая супружеская пара, глядя вниз на залитую солнцем долину. Они приходят сюда очень часто. Сидят без слов, тихо созерцая красоту земли. Они ждут смерти. А тропа идёт дальше, вглубь снегов.

10 октября 1973

Дожди прошли, и огромные валуны блестели под утренним солнцем. В сухих руслах рек появилась вода, и земля снова радовалась; почва стала более красной, и каждый куст, каждая травинка стали зеленее, и на деревьях,

sorrow? Is it self-pity and the pain of separation? If you loved your son, you would see to it that no son was ever killed in a war. There have been thousands of wars, and mothers and wives have never totally denied the ways that lead to war. You will cry in agony and support, unwillingly, the systems that breed war. Love knows no violence.

The man explained why he was separating from his wife. «We married quite young and after a few years things began to go wrong in every way, sexually, mentally, and we seemed so utterly unsuited to each other. We loved each other, though, at the beginning and gradually it is turning into hate; separation has become necessary and the lawyers are seeing to it.»

Is love pleasure and the insistence of desire? Is love physical sensation? Is attraction and its fulfilment love? Is it a commodity of thought? A thing put together by an accident of circumstances? Is it of companionship, kindliness and friendship? If any of these take precedence then it is not love. Love is as final as death.

There is a path that goes into the high mountains through woods, meadows and open spaces. And there is a bench before the climb begins and on it an old couple sit, looking down on the sunlit valley; they come there very often. They sit without a word, silently watching the beauty of the earth. They are waiting for death to come. And the path goes on into the snows.

10 TH OCTOBER 1973

The rains had come and gone and the huge boulders were glistening in the morning sun. There was water in the dry riverbeds and the land was rejoicing once again; the earth was redder and every bush and blade of grass was greener and the которые корнями уходили глубоко в землю, появились свежие листочки. Скот становился тучнее, а крестьяне — менее тощими. Эти холмы так же стары, как земля, и огромные валуны, казалось, нашли здесь своё надёжное, прочное место. Один из холмов, расположенный к востоку, имеет форму большой площадки, на которой был построен квадратный храм. Деревенским детям надо было ходить за несколько миль, чтобы учиться читать и писать. Маленькая девочка с сияющим лицом совершенно самостоятельно шла в школу в ближайшую деревню; в одной руке у неё была книга, в другой какая-то еда. Она остановилась, когда мы подошли, робкая и любопытная; если бы она постояла подольше, то опоздала бы в школу. Рисовые поля были поразительно зелёными. Это утро было долгое, тихое.

Две вороны повздорили в воздухе, каркая и набрасываясь друг на друга; в воздухе не было достаточной опоры, так что они, схватившись друг с другом, опустились на землю. На земле полетели перья, и битва начала принимать серьёзный оборот. Вдруг около дюжины других ворон налетели на них и прекратили драку. После продолжительного карканья и перебранки все они исчезли в листве деревьев.

Склонность к насилию наблюдается всюду, среди людей высоко образованных и крайне примитивных, среди интеллектуалов и сентиментальных людей. Ни образование, ни организованные религии не способны укротить человека; они, напротив, сами ответственны за войны, пытки, концентрационные лагеря и за истребление животных на суше и на море. Чем больше человек продвигается вперед, тем более жестоким он, по-видимому, становится. Политика превратилась в гангстеризм, одна группировка против другой; национализм привёл к войне; происходят экономические войны; всюду проявляются ненависть и насилие. Ни опыт, ни знание, кажется, не

deep-rooted trees were putting out new leaves. The cattle were getting fatter and the villagers less thin. These hills are as old as the earth and the huge boulders appear to have been carefully balanced there. There is a hill towards the east that has the shape of a great platform on which a square temple has been constructed. The village children walked several miles to learn to read and write; here was one small child, all by herself, with shining face, going to a school in the next village, a book in one hand and some food in the other. She stopped as we went by, shy and inquisitive; if she stayed longer she would be late for her school. The rice fields were startlingly green. It was a long, peaceful morning.

Two crows were squabbling in the air, cawing and tearing at each other; there was not enough foothold in the air, so they came down to the earth, struggling with each other. On the ground feathers began to fly and the fight began to be serious. Suddenly about a dozen other crows descended upon them and put an end to their fight. After a lot of cawing and scolding they all disappeared into the trees.

Violence is everywhere, among the highly educated and the most primitive, among the intellectuals and the sentimentalists. Neither education nor organized religions have been able to tame man; on the contrary, they have been responsible for wars, tortures, concentration camps and for the slaughter of animals on land and sea. The more he progresses the more cruel man seems to become. Politics have become gangsterism, one group against another; nationalism has led to war; there are economic wars; there are personal hatreds and violence. Man doesn’t seem to learn from experience and knowledge,

учат человека, и насилие во всех его формах продолжается. Каково место знания в преобразовании человека и его общества?

Энергия, затраченная на накапливание знания, не изменила человека, она не прекратила насилие. Энергия затраченная на