стагнация; это – состояние полного внимания, которое и является совершенным.
За пределами двойственности
Разве вы не осознаете это? Разве такие действия не очевидны, их горе не сокрушительно? го создал их в каждом из нас? Кто несет ответственность за них в каждом из нас? Как мы создаем в течение жизни нечто хорошее, хоть и немного, так мы создаем и что-то плохое, даже много. Добро и зло – части нас самих, и они при этом независимы от нас. Когда мы думаем и чувствуем узко, с завистью, с жадностью и ненавистью, мы вносим вклад в создание зла, которое переворачивает и разрывает нас. Эта проблема добра и зла, эта противоречивая проблема всегда с нами, потому что мы сами создаем ее. Она стала частью нас, эти желания и нежелания, любовь и ненависть, страстное желание и отречение. Мы непрерывно создаем эту дуальность, в которой, как в ловушке, пойманы чувства и мысли. Чувства и мысли могут выйти за пределы добра и зла только тогда, когда они понимают их причину – страстное желание. В понимании положительных качеств и недостатков кроется свобода от обоих. Противоположности нельзя соединить воедино, нужно выйти за их пределы, растворив все желания. Каждая противоположность должна быть обдумана, прочувствована настолько экстенсивно и глубоко, насколько только возможно, на всех слоях сознания. Через такое продумывание, прочувствование пробуждается новое понимание, оно – не результат сильного желания или времени.
В мире есть зло, и мы вносим в него свой вклад, внося вклад в добро. Людей, кажется, больше объединяет ненависть, чем добро. Мудрый человек понимает причины зла и добра, и через такое понимание освобождает от них свои чувства и мысли.
Оправдание зла
Очевидно, что существующий во всем мире кризис исключителен, беспрецедентен. Были кризисы изменения типов общества в различные периоды истории общества, национальный, политический. Кризисы приходят и уходят; экономические спады, депрессии, приливы, изменения продолжаются в самой различной форме. Мы знаем их; мы знакомы с этим процессом. Конечно, существующий кризис отличается от всех остальных, разве нет? Первое различие заключается в том, что мы имеем дело не с деньгами, не с материальными вещами, а с идеями. Кризис исключителен по свое природе потому, что он находится в области воображения. Мы ссоримся с идеями, мы оправдываем убийство; во всем мире мы оправдываем убийство как средство достижения справедливой цели, что само по себе беспрецедентно. В прежние времена зло признавали злом, убийство считалось убийством, но теперь убийство – средство для достижения благородной цели. Убийство одного человека или группы людей оправдано, потому что убийца или группа, которую представляет убийца, оправдывают свои действия, называя их средством достижения такого результата, который будет выгоден для людей. То есть мы жертвуем настоящим ради будущего. И не
имеет значения, какие средства мы используем, пока в качестве цели объявляем такой результат, который, как мы говорим, будет выгодным для людей. Поэтому смысл в том, что неправильное средство приведет к правильному итогу, и вы оправдываете неправильные средства силой собственного воображения… У нас всех великолепная структура идей для того, чтобы оправдать зло, и, конечно, такая позиция является беспрецедентной. Зло есть зло; его нельзя назвать добром. Война – не может быть средством достижения мира.
Если у меня есть мотив, если я намеренно хочу быть хорошим, разве это приведет меня к совершенству? Или совершенство это действительно нечто полностью лишенное подобных убеждений, необходимости быть хорошим, которые всегда базируются на мотиве? И действительно ли хорошее противоположно плохому, противоположно злу? Каждая противоположность содержит семя собственной противоположности, разве нет? Есть жадность, а есть идеал нежадности. Когда сознание стремится к нежадности, когда оно пробует быть нежадным, оно, тем не менее, остается жадным, потому что испытывает необходимость намеренно быть чем-то. Жадность подразумевает желание, приобретение, расширение. А когда сознание видит, что не стоит быть жадным, оно испытывает потребность быть нежадным, так что мотив остается тем же самым – стать чем-то другим или приобрести что-то, чего нет. Когда сознание хочет не хотеть, корень хотения, желания никуда не девается. Так что совершенство, добродетель – не противоположность зла; это совершенно другое, различное состояние. И что же это за состояние?
Очевидно, добро не имеет никакого мотива, потому что любой мотив базируется на «Я»; это – эгоцентрическое движение сознания. Так что же мы подразумеваем под совершенством? Конечно, совершенство возможно только тогда, когда есть абсолютное внимание. Внимание не имеет никакого мотива. Когда есть мотив для внимания, то разве тогда это внимание? Если я обращаю внимание для того, чтобы получить что-то, то такое приобретение, хорошее оно или плохое, – не внимание, а скорее, отвлечение. Разделение. Совершенство возможно только тогда, когда есть полное внимание, в котором нет никаких усилий, напряжения, стремления быть или не быть чем-то.
Человеческое развитие
Мы должны узнать, что такое пьянство, чтобы познать умеренность? Разве вы должны пройти через ненависть, чтобы узнать, что такое сострадание? Вы должны пройти через войну, уничтожая самих себя и других людей, чтобы понять, что такое мир? Конечно, так думать совершенно неверно, разве нет? Сначала вы предполагаете, что есть развитие, рост, переход от плохого к хорошему, а затем приспосабливаете свои взгляды под этот образец. Очевидно, есть физический рост, небольшой росток становится большим деревом; есть технологический прогресс, колесо, развивающееся в течение многих столетий, которое превратилось в реактивный самолет. Но есть ли психологический прогресс, развитие? Именно это мы и обсуждаем: есть ли рост, развитие «своего Я», начинающееся со зла и заканчивающееся чем-то хорошим. Может ли «Я», являющееся центром зла, с течением времени благодаря процессу развития когда-либо стать благородным, хорошим? Очевидно, что нет. То, что является злым, психологическое «Я», всегда будет оставаться злым. Но мы не хотим признаться себе в этом. Мы думаем, что с течением времени, через рост и изменение «Я» в конечном счете станет действительностью. На все это лишь наши надежды, наше томящее желание, что «Я» станет совершенным с течением времени. Что же такое это самое «Я»? Это имя, форма, связка воспоминаний, надежд, расстройств, тоски, болей, печалей, радости. Мы хотим, чтобы «Я» продолжало развиваться и стало совершенным, так что мы говорим, что за пределами «Я» где-то есть «супер-Я», более высокое Я, духовная сущность, лежащая вне времени, но раз мы думаем о ней, то эта «духовная» сущность все еще лежит в пределах области времени, разве нет? Если мы можем думать о ней, то она, очевидно, находится в пределах поля наших умозаключений.
Может ли сознание быть свободным от прошлого, освободиться от мыслей, не от хороших или плохих мыслей, а от мыслей вообще? Как я могу это обнаружить? Я могу выяснить это, только посмотрев, чем занято мое сознание. Если мое сознание занято чем-то хорошим или плохим, тогда оно просто беспокоится о прошлом, оно занято прошлым. Оно не свободно от прошлого. Так, очень важно выяснить, как занято сознание. Если оно вообще занято, оно всегда занято прошлым, потому что все наше сознание – это прошлое. Прошлое не только на поверхности, но и на самом высоком уровне, и стресс подсознания – тоже прошлое…
Может ли сознание освободиться от занятости? Это означает – может ли сознание быть абсолютно не занятым ничем и позволить памяти, мыслям, всем мыслям, хорошим и плохим, проходить мимо, не останавливаясь на них? В тот момент, когда сознание занято одной мыслью, хорошей или плохой, оно обеспокоено прошлым… Если вы действительно послушаете – не просто вербальные слова, но действительно глубоко послушаете – тогда вы увидите, что есть стабильность, не связанная с сознанием, которая и есть свобода от прошлого.
Все же, прошлое никогда нельзя отложить далеко в сторону. Простое наблюдение за тем, как проходит прошлое, возможно, но это не занятость, увлеченность прошлым. Так что сознание свободно, когда оно наблюдает, а не выбирает. Там, где в этом течении реки памяти появляется выбор, наступает занятость; и в тот момент, когда сознание становится занятым, оно захвачено прошлым; а когда сознание занято прошлым, оно не способно к наблюдению чего-то реального, истинного, нового, оригинального, незагрязненного.
Размышление порождает напряжение
«Как я могу остаться свободным от злых мыслей, злых и своенравных мыслей? «Есть ли мыслитель отдельно от мысли, отдельно от злых, своенравных мыслей? Пожалуйста, понаблюдайте за вашим собственным сознанием. Мы говорим, «есть Я», «Я», которое говорит: «Вот эта мысль своенравная», «Эта плохая», «Я должен контролировать вот эту мысль», «Я должен удержаться от этой мысли». Это то, что все мы прекрасно знаем. Действительно ли такой человек, такое «Я», мыслитель, судья, тот, кто осуждает, такой цензор отличается от всего этого? Действительно ли «Я» отличается от мысли, отличается от зависти, отличается от зла? «Я», которое говорит, что оно отличается от зла – непрерывно пытающееся преодолеть себя, пробующее отодвинуть себя на задний план, пробующее чем-то стать. Так что в вас всех есть такая борьба, напряжение, усилие, направленное на то, чтобы убрать мысли, не быть своенравным.
Мы сами, в самом процессе мышления, создали эту проблему усилий. Вы следите за моей мыслью? Вы порождаете строгую дисциплину, контроль над мыслями – «Я» контролирует мысль, которая недостаточно хороша, «Я» пытается стать независтливым, нежестоким, быть одним и быть
Книга жизни: ежедневные медитации с другим. Так что вы сами создаете процесс усилий, напряжения, когда есть «Я» и есть то, что «Я» контролирует. Это действительный факт нашего каждодневного существования.
Отношения
Свободное сознание обладает смирением
Вы когда-нибудь углублялись в вопрос психологической зависимости? Если вы очень глубоко об этом подумаете, то найдете, что большинство из нас ужасно одиноки. У большинства из нас такие мелкие, пустые умы. Большинство из нас не знает, что означает любовь. Так, из-за такого одиночества, из-за недостатка, из-за лишений жизни, мы привязаны к чему-то, привязаны к семье; мы зависим от нее. И когда жена или муж отворачиваются от нас, мы испытываем ревность. Ревность – это совсем не любовь; но любовь, которую общество признает в семье, стала достойной уважения. Это еще одна форма защиты, еще одна форма спасения от нас самих. Так что каждая форма сопротивления порождает зависимость. А зависимое сознание никогда не сможет быть свободным.
Вы должны быть свободными, потому что только тогда увидите, что сознание, которое является свободным, обладает сущностью смирения. Такое сознание, свободное и поэтому смиренное, может учиться, а не то сознание, которое сопротивляется. Учение – экстраординарная вещь, учиться не значит накапливать знание. Накопление знания – совсем другое. Того, что мы называем знанием сравнительно легко добиться, потому что оно представляет собой движение от известного к известному.
