– это осознание страха, когда он возникает, это игнорирование его, не придавая ему определенной формы, не отворачиваясь от него. В результате всего этого страха рассеивается. Но вы говорите, что там, где есть разум, страха нет.

Н. Страх уже не возникнет?

К. Но мы не разрешим страху возникнуть.

Н. Я думаю, страх возникает. Но мы не даем ему расцветать.

К. Видите ли, вся реакция на кризис кажется мне сомнительной. Страх здесь, зачем вы нуждаетесь в кризисе, чтобы его пробудить? Вы говорите: наступает кризис, и вы пробуждаетесь. Слово, жест, взгляд, движение, мысль – вот вызовы, как вы говорите, вызывают его проявление. Я спрашиваю – почему вы ждете кризиса? Мы ведем исследование. Знаете ли вы, что означает слово «исследовать»? – оно означает «идти по следу». Так вот, мы идем по следу, мы не утверждаем одно, другое или третье. Мы прослеживаем, и я спрашиваю, почему мне нужен этот кризис?

Жест, мысль, слово, взгляд, шепот, письмо – все это включено в кризис. Является ли это вызовом, пробуждающим страх? Я спрашиваю себя, почему человек не пробуждается без вызова? Если страх здесь, он должен пробудиться, быть пробужденным, или он дремлет? И если он дремлет, то почему? Боится ли сознательный ум, что страх может пробудиться?

Заставил ли он его впасть в спячку и не хочет вглядеться в него?

Будем продвигаться медленно; мы идем по следам ракеты. Боится ли сознательный ум вглядеться в страх и поэтому удерживает его в состоянии покоя?

Или страх – здесь, побежденный и сознательный ум не дает ему расцвести? Допускаете ли вы, что страх – часть жизни, существования человека?

П. Сэр, страх не обладает самостоятельным существованием, независимо от внешних переживаний, без стимула внешних переживаний.

К. Подождите, я сомневаюсь в этом, не могу просто согласиться. Вы говорите, что без внешних стимулов его нет. Если это верно, это должно быть верным и для меня, ибо я являюсь человеком.

П. Я считаю, что включаются как внешние, так и внутренние стимулы.

К. Я не разделяю стимулы на внешние и внутренние.

П. Страх не существует без стимулов.

К. Вы уходите в сторону, П.

П. Вы спрашиваете, почему я не вглядываюсь в него, не встречаю его лицом к лицу?

К. Я говорю себе: «Должен ли я ждать кризиса для пробуждения страха? «Вот и весь мой вопрос. Если он здесь, кто его усыпил? Происходит ли это потому, что сознательный ум не может с ним справиться? Сознательный ум старается справиться с ним, и, не будучи в состоянии это сделать, усыпляет его, приводит его в бездействие… Когда происходит кризис, ум испытывает потрясение. Так вот, я говорю себе, почему сознательный ум должен подавлять, пресекать страх?

С. Сэр, орудие сознательного ума – анализ, способность узнавания. Это орудие не может помочь справиться со страхом.

К. Оно не может справиться с ним. Но то, что требуется – это подлинная простота, а не анализ.

Сознательный ум не может справиться со страхом, поэтому он говорит, я хочу избежать его, я не могу справиться со страхом, поэтому он говорит, я не могу вглядываться в него. Посмотрите, что вы делаете: вы ждете кризиса, чтобы он пробудился, а сознательный ум все время старается избежать кризиса, рассуждая, рационализируя. Мы весьма искусны в этой игре.

Поэтому я говорю себе: если страх здесь, то он в пробужденном состоянии. Вы не можете усыпить то, что является частью нашего наследия. Сознательный ум только думает, что он усыпил страх. Сознательный ум испытывает потрясение, когда происходит кризис. Поэтому вы приступаете к вопросу иначе.

Это все, что я предлагаю. Верно ли это? Основа страха – небытие, прекращение существования, полнейший страх неуверенности, небытия, смерти. Почему сознательный ум не заставит этот страх проявиться и не движется вместе с ним? Почему он дожидается кризиса? Или вы ленивы, и поэтому в вас нет энергии, чтобы дойти до корня всего этого?

Является ли то, что я говорю, иррациональным?

П. Это не является иррациональным. Я пытаюсь вглядеться, насколько это обосновано.

К. Мы говорим, что каждое живое существо боится не выжить, перестать существовать. Страх – часть клеток нашей крови. Все наше существо боится перестать быть, боится умереть, боится быть убитым. Этот страх является частью нашей психологической и биологической структуры. И я спрашиваю себя, почему необходим кризис, почему вызов приобретает такое большое значение? Я возражаю против вызова, я хочу быть впереди, а не позади него.

П. Человек не в состоянии участвовать в том, о чем вы говорите.

К. Почему вы не можете? Я вам это покажу. Я знаю, что я умру, но я рассматриваю смерть рассудочно, интеллектуально. Поэтому когда я говорю, что мой ум намного опередил смерть – это неверно. Он только опередил мысль, что имеет мало значения.

П. Давайте подойдем к тому, что является реальностью. Человек боится смерти, он чувствует, что опередил ее на шаг, он продвигается дальше и вдруг обнаруживает, что не опередил ее.

К. Я понимаю это. Все это – результат вызова, было ли это вчера, год назад.

П. Так вопрос в следующем: с помощью какого орудия, какой энергии, из какого измерения человек видит, и что он видит?

К. Я хочу добиться ясности. Страх – часть нашей структуры, нашего наследия, биологически, психологически; клетки мозга боятся небытия. И мысль говорит, я не буду вглядываться во все это. Поэтому, когда происходит вызов, мысль не может с ним покончить.

П. Что вы имеете в виду, говоря: «Мысль говорит, что не хочет вглядываться во все это»?

Н. Она также хочет всмотреться в это.

К. Мысль не может видеть свой собственный конец.

Она может только рассуждать об этом. Я спрашиваю вас, почему ум должен ждать вызова? Является ли это необходимым? Если вы скажете, что это необходимо, это будет означать, что вы его ждете.

П. Я говорю, что не знаю. Я только знаю, что возникает вызов и возникает страх.

К. Нет, вызов вызывает страх, пробуждает его.

Давайте будем придерживаться этого, и я говорю вам, почему вы ждете вызова для его пробуждения.

П. Ваш вопрос является парадоксом. Хотите ли вы сказать, что вы не ждете вызова, но вызываете его?

К. Нет, я полностью раскрыт для вызова. Вы не поняли мою точку зрения. Мой ум вообще не хочет принять вызов. Для пробуждения вызов не является необходимостью. Было бы неверным утверждение, если бы я сказал, что я сплю, и что для моего пробуждения вызов необходим.

П. Нет, сэр, это не то, что я говорю.

К. В таком случае он пробужден. А что спит? Спит ли сознательный ум? Или подсознание? А какие-то части ума являются пробужденными?

П. Если я пробуждена, то я пробуждена.

Н. Призываете ли вы страх?

К. Если вы пробуждены, никакой вызов не нужен.

Таким образом, вы отвергаете вызов. Если, как мы сказали, смерть, то, что мы умрем – это часть нашей жизни, то мы все время бодрствует.

П. Не все время. Вы не осознаете страх. Но он всегда пребывает здесь, под ковром. И вы не смотрите на него.

К. Я говорю, что он под ковром; поднимите ковер и вглядитесь. Он здесь. Это и есть моя точка зрения, он здесь и пробужден. Я все время боюсь перестать существовать, боюсь умереть, боюсь не достичь чего-то. Это основа страха в нашей жизни, в нашей крови, и этот страх всегда здесь, бдительно наблюдая, защищая, охраняя. И он всегда полностью пробужден, ни на мгновение не засыпая. Поэтому вызов не является необходимым. Вопрос, как с ним поступить, возникает позднее.

П. Это факт.

А. Видя все это, не считаете ли вы, что фактором является отсутствие внимания?

К. Я сказал, что он пробужден, я не говорю о внимании.

А. Страх является активным, действенным.

К. Он как змея в комнате, он всегда здесь. Я могу смотреть в другую сторону, но он тут. Сознательный ум занят вопросом, как с ним справиться, и, не будучи в состоянии справиться, он от него уходит. И вот сознательный ум получает вызов и пытается встретить его лицом к лицу. Можете вы встретить лицом к лицу нечто живое? Для этого вызов не требуется. Но поскольку сознательный ум ослепил себя в отношении страха, требуется вызов. Верно, П.?

П. Когда вы думаете об этом, это просто мысль, но эта тень все же в уме.

К. Проследите за этим, не спешите к умозаключениям. Вы уже быстро вывели умозаключение. Сознательный ум не допустит, чтобы вызов пробудил это.

Пробуждение уже произошло. Но вызова вы не допускаете, это не входит в пережитый мной опыт. И вот следующий вопрос: если сознательный ум пробудился для страха, он не может вызвать что-то, имеющееся в нем. Продвигайтесь шаг за шагом. Ни одно мгновение не делайте выводов. Итак, сознательный ум знает, что страх тут, полностью пробужденный. И что же мы теперь предпримем?

П. Здесь имеется несоответствие.

Н. Я пробужден.

К. Вы упускаете важный момент. Это именно сам сознательный ум боится этого. Когда он пробужден, он не боится. Муравей не испытывает страха. Это сознательный ум говорит: «Я боюсь вот этого, боюсь перестать существовать». Но когда со мной происходит несчастный случай, когда разбивается самолет, я не испытываю страха. В мгновение смерти я говорю: «Да, теперь я знаю, что значит умирать». Но сознательный ум со всеми его мыслями говорит: «Боже мой, я должен умереть, я не хочу умирать, я должен себя защитить». Вот кто испытывает страх.

Наблюдали вы когда-либо за муравьем? Он не испытывает страха, если кто-то его убивает, он умирает.

Теперь вы видите что-то.

П. Сэр, вы видели когда-либо муравья? Если вы положите перед ним кусок бумаги, он будет от нее увертываться.

К. Он хочет выжить, но он не думает о выживании.

Но возвратимся к тому, о чем говорили. Мысль создает страх; это мысль говорит: «Я умру, я одинок, я не достиг того, что хотел». Вглядитесь это вечность, за пределами времени это подлинная вечность. Вглядитесь, как это необычайно. Почему я должен испытывать страх, если страх является частью моего существа? Только когда мысль говорит, что жизнь должна быть иной – возникает страх. Может ли ум стать абсолютно неподвижным? Может ли ум быть полностью устойчивым? Только тогда приходит то, другое.

Что же тогда будет главным корнем страха? Когда то другое пробудилось?

П. Произошло ли это когда-либо с вами, сэр?

К. Несколько раз, много раз, когда ум полностью устойчив, без всякой реакции, не приемля и не отвергая, не рационализируя, не убегая, когда всякое движение полностью отсутствует. Мы дошли до корня страха, не так ли?

Болтающий ум

М. Я хотел бы обсудить проблему болтающего ума.

Что заставляет наш ум болтать? Откуда ум получает энергию и какая у него цель? Эта болтовня происходит все время. Каждое