и я не смею ей доложить…
Сумбурова . Уж и доложить, жизнь моя? ведь это только у знатных!
Маша . И, сударыня! тот уж знатен, до кого многим нужда!
Сумбурова . Позволь же, красавица, мне уборов-то, уборов-то посмотреть!
Маша . Аннушка, покажи госпоже, что там есть побогатее; я тотчас за вами буду.
Явление четвертое
Маша, Лестов и Антроп.
Лестов . Милая Маша, это самая та…
Маша . Уж вы думаете, что во мне никакой сметливости нет! – Я все прочла, как будто в книге.
Лестов . Слушай, примись прилежно помогать моей любви. Ты знаешь, как сестра дружна со мною; если ты доставишь способ получить Лизу – отпускная, и 3 000 рублей на приданое! – Ну, соблазняет ли это тебя?
Маша . О, сударь, соблазняет! Надобно только, чтоб мадам Каре вошла в наш заговор, ведь вы у ней в большой милости и вход имеете без докладу, – забегите ж к ней. Вы знаете, как легко ее сердце разжалобить любовными вздохами; она, верно, позволит, чтоб я вам покровительствовала, – и тогда вся наша лавка… Ведь я уверена, что намерения ваши честны…
Лестов . Можешь ли ты сомневаться?
Маша . А барышня вас любит, – ну так я почти ручаюсь за успех!
Лестов . Как, ты надеешься?
Маша . О! это бы не первая девушка поехала из нашей лавки к венцу.
Лестов . Поди же туда, я уж примусь за него. Только, Маша, он что-то таким оборотнем смотрит.
Маша . Ничего, ничего, пошарьте хорошенько в карманах; деньгами и не таких слуг закупают.
Явление пятое
Лестов и Антроп.
Лестов (про себя.) Надобно лучше притвориться равнодушным, чтоб он не догадался, как это для меня важно, и под видом обыкновенного знакомства… Да, – да, точно.
Антроп . Ну уж, парень, в царских палатах, чай, не краше! На что ни погляди, диковинка диковинки лучше.
Лестов . Скажи, мой друг, своей барышне, что Лестов ей кланяется и очень желает… Друг мой, я тебе говорю!
Антроп . Мне, боярин? – Не прогневайтесь, ваша речь впереди. – Ведь это, я чаю, товары-то заморские?
Лестов (про себя.) Вот очень нужно знать! (К нему.) Да, заморские! – Мне бы очень хотелось, чтобы ты поклонился от Лестова…
Антроп . Так сюда-то наши бояра из такой дали деньги возят!
Лестов (про себя.) Да он… (К нему.) Скажи, ради Бога, барышне своей…
Антроп . Не прогневайтесь, барин, перебью я вашу речь: неужели эти наряды в будни носят, что их наделано так много?
Лестов (про себя.) Вот новая пытка! (К нему.) Да выслушай, ради самого Бога, мне крайняя нужда, чтоб ты сказал…
Антроп . Ну, нечего! Я те скажу, – у нас и по большим праздникам эдак не наряжаются!
Лестов . О мучитель! – Согласишься ли ты мне сделать большую милость, и только два слова…
Антроп . Не прогневайтесь, барин, ваша речь впереди. – Какие же праздничные-то наряды?
Лестов (про себя.) Нечего делать, пришло пускаться в приятельский разговор, авось скорей отстанет. (К нему.) Здесь, мой друг, этого различия не знают, не так, как у вас, в глуши; здесь одеваются, пьют, едят и живут в будни так же точно, как в праздник; одним словом, здесь город такой, что и в будни праздник. Ну вот, я тебе все рассказал. Выслушай же и ты меня: мне очень хочется, чтоб ваша барышня узнала…
Антроп . Экой обычай! экой обычай! Ну да коли, барин, здесь на страстной масленицу справляют, так не приходится ли иногда сочельник-то о святой?
Лестов (про себя.) Чтоб тебя чорт взял с твоими примечаниями! (Громко.) Я бы хотел, чтоб ты сказал своей барышне от Лестова, что он…
Антроп . Не прогневайтесь, барин, ваша речь впереди…
Лестов (про себя.) О варвар! я думаю, в нем на досаду мне сам сатана поселился!
Явление шестое
Маша, Лестов и Антроп.
Антроп (увидя Машу.) Так, не дадут рта разинуть, благо было доброй барин сыскался; – вот и стой там опять, как вкопанный. Уж куда, я чай, весело жить, кому говорить-то не мешают.
Маша . Ну, сударь, сладили ли вы?
Лестов . Я? Ты видишь, с меня пот льет градом; – этот злодей душу из меня вытянул, и я ничего не мог…
Маша . Оставьте его; я проворнее вас. Теперь уйдите и приезжайте часа через два, – ваша милая будет здесь.
Лестов . Как! неужели? Ах, как ты любезна, Маша! – Надобно, чтоб я тебя расцеловал…
Маша . Тише, сударь, тише, оставьте что-нибудь вашей любезной. – Посмотрим еще, каков-то ваш вкус. Уйдите ж, уйдите, чтобы не подать подозрения.
Лестов . Машенька, я обещаю тебе…
Маша . Ох! не обещайте, сударь! Я слышала от деловых людей, что это очень дурная примета для тех, кому обещают.
Лестов . Прощай же. В госпоже не посчастливилось, в слуге не удалось, – пойду и подошлю лазутчика к кучеру.
Явление седьмое
Сумбурова, Маша и Антроп.
Сумбурова . Все прекрасно, моя милая!
Антроп . А! барыня! ну вот тебе раз!
Сумбурова (Антpony.) Что там еще?
Антроп . Да вить это барин-то тот, что, помните, прошлого года… а нам было сказали, что он убит, и бедная барышня так плакала. То-то я гляжу, стало, что он жив!
Сумбурова . Перестань врать и поди лучше к карете. Ты что рот разинешь, то соврешь.
Антроп . Ну, да уж я точно догадался, что его не убили.
Явление восьмое
Сумбурова и Маша.
Сумбурова . Скажи ж, моя голубушка, своей мадаме, что мне много, очень много надобно будет самых модных уборов и материи в кусках. Я падчерицу хочу нарядить, как куколку; она у нас первая невеста по всему уезду, да и выдаю же ее за своего родственника, так чтоб, знаешь, не ударить лицом в грязь.
Маша . Извольте уже с ней приехать; мы возьмем мерку, и я смею уверить – вы будете довольны нашим искусством.
Сумбурова . Да, да, душа моя, мы таки сами сюда приедем; я бы и на дом за вами прислала, да у меня муженек такой брюзгливый и упрямый, что с ним не сладишь. Ну, что ты будешь делать! Ни французских лавок, ни французских товаров; да не здесь будь сказано, и французов-то терпеть не может; ему вот все дай русское; а что у нас хорошего-то сделать умеют? – Кабы не ваши мадамы, так, прости господи, хоть совсем без платья ходи!
Маша . С вашим тонким вкусом вам бы быть знатною барынею!
Сумбурова . Я-таки, душа моя, по всей нашей округе первая помещица.
Маша . Не надобно ли чего будет вам и для вашего зятя? В нашей лавке для мужчин есть прекрасные товары, а вы ведь выбрали, верно, зятя с таким же хорошим вкусом, как и у вас.
Сумбурова . Как же, моя милая! Уж чего-то я за него от муженька не вытерпела, однако поставила-таки на своем. Зятюшка-то мой, господин Недощетов, будет у меня загляденье; он, моя жизнь, был в Лондоне, в Париже и заезжал в Европу! – Уж нечего сказать, ученый человек, да эконом какой! И теперь для экономии остался в деревне; знаешь, – все на иностранный манер, и сеет и жнет все по немецкому календарю; да полно, земля-то у нас такая дурацкая, что когда ему надобно лето, тут-то, как на смех, и придет осень, – разоренье да и все тут! – Ну, так я приеду, ангел мой. Мне еще будет до тебя кровная нужда!
Маша . Что такое, сударыня?
Сумбурова . Не можешь ли ты меня к отъезду ссудить выкроечками? У меня бы все дома свои девки перешили, и я бы в уезде-то всегда одевалась по последней моде.
Маша . Образчик моды везти за полторы тысячи верст? и, сударыня!
Сумбурова . Экая беда! По крайней мере, уж вы поторопитесь нас обшить: ну, право, боюсь, чтоб муженек не узнал; оборони Бог греха, это выйдет такая кутерьма, что и святых вон понеси!
Явление девятое
Сумбурова, Сумбуров и Маша.
Сумбуров . Так, сударыня-женушка, прекрасно! Стало, все мои слова на ветер. У меня сердце слышало, что ты не удержишься от дурачеств! К чему изволила сюда пожаловать?
Сумбурова . Постыдись, батька мой, хоть при людях-то!
Сумбуров . При людях? Здесь люди? нет, это пиявицы, которые сосут нашу кровь, обманывают нас, разоряют и после, уехавши с нашими деньгами, нам же смеются!
Маша . Судя по обращению, муженек ваш, кажется, не придворный.
Сумбурова . И! так, мой батюшка… ты ведь только русским и бредишь. Я, право, советовала с людьми, которые не меньше твоего толк знают. Племянница моя Нещетова…
Сумбуров . Почти уже все свои и мужнины деревеньки по таким магазинам размытарила.
Сумбурова . Невестушка моя Хопрова…
Сумбуров . Им же пол-имением челом стукнула.
Сумбурова . Мой братец человек умный…
Сумбуров . На умного человека столько векселей и счетов поступило из этих лавок, что умному человеку придет скоро жить одним умом.
Сумбурова . И, батюшка, да полно за своих русских! Ну, ты ведь знаешь, что Судьбин и Тагаев, свояки твои, люди знающие и степенные, а и они говорят…
Сумбуров . Ох, они уж мне уши наколотили своим враньем; только тем и хвалятся, что у них все не русское, все выписанное из Франции, да из Англии. Я думаю, они скоро будут к нам пузыри с английским воздухом выписывать, а ты затеваешь, чтоб и мы пошли по их следам. Нет, нет, этого не будет; и я даю честное слово, что ни одна французская душа моей копейки в глаза не увидит!
Сумбурова . Ну, да если их вкус…
Сумбуров . О, в них его очень много к нашим деньгам. – Да что ты думаешь, без них бы мы нагими ходили?
Сумбурова . И, греховодник! Да что ж тебе хочется, чтоб мы одевались, как наши бабушки, пужать народ?
Сумбуров . Полно врать, жена! – Если б наши бабушки только что пужали народ, так нынешнего бы народу и на свете не было. Хорошая женщина без помощи французских торговок хороша, – на что ж они ей?
Маша . На то, сударь, чтоб не быть смешной!
Сумбуров . Смешною? у кого? у вертопрахов и ветрениц? – вот великий грех!
Маша . Не грех, сударь, а в большом городе хуже всякого греха.
Сумбурова . И ведомо, мой батюшка! во грехах-то мы перед богом в ответе; а уж как смешон человек, так в люди нельзя показаться.
Сумбуров . Пустое ты мелешь, свет мой, посмотри, как я из русских лавок снаряжу мою Лизаньку… Тьфу пропасть, я и позабыл, что она дожидается в карете!
Маша . Ах, если б Лестов увидел!
Сумбурова . Как, в карете?
Сумбуров . Да, здесь, у крыльца. Я едучи с нею мимо увидел Антропку и пошел только сам вытащить тебя
