и Танина, которые через час сюда будут. Вы уж их видели несколько раз; они люди достойные, рассудительные, степенные и притом богаты; словом, это весьма выгодное для вас замужество… Да покиньте хоть на час свое кривлянье, жеманство, мяукание в разговорах, кусанье и облизывание губ, полусонные глазки, журавлиные шейки – одним словом, всю эту дурь, – и походите хоть немножко на людей!
Лукерья
Я, право, не знаю, сударь, на каких людей хочется вам, чтоб мы походили? С тех пор, как тетушка стала нас вывозить, мы сами служим образцом!
Фекла
Кажется, мадам Григри, которая была у тетушки нашею гувернанткою, ничего не упустила для нашего воспитания.
Лукерья
Уж коли тетушка об нас не пеклась, сударь!.. Она выписала мадам Григри прямо из Парижа.
Фекла
Мадам Григри сама признавалась, что ее родные дочери не лучше нашего воспитаны.
Лукерья
А они, сударь, на Лионском театре первые певицы, и весь партер ими не нахвалится.
Фекла
Кажется, мадам Григри всему нас научила.
Лукерья
Мы, кажется, знаем все, что мадам Григри сама знает.
Велькаров
(Лyкeрье.)
Мое терпение…
Фекла
Воля ваша, да я готова сейчас на суд, хоть в самый Париж!
Велькаров
(Фекле.)
Знаешь ли ты…
Лукерья
Да сколько раз, сестрица, в магазинах принимали нас за природных француженок!
Велькаров
(Лукерье.)
Добьюсь ли я?..
Фекла
А помнишь ли ты этого пригожего эмигранта, с которым встретились мы в лавке у Дюшеньши, он и верить не хотел, чтоб мы были русские!
Велькаров
(Фекле.)
Позволишь ли ты?..
Лукерья
Да вить до какой глупости, что уверял клятвою, будто видел нас в Париже, в Пале-Ройяль, и неотменно хотел проводить до дому.
Велькаров
(Лукерье.)
Фекла
Стало, благодаря мадам Григри, наши манеры и наше воспитание не так-то дурны, как…
Велькаров
(схватя их обеих за руки.)
Молчать! молчать! молчать! тысячу раз молчать! – Вот воспитание, что отцу не дадут слова вымолвить! Чем более я вас слушаю, тем более сожалею, что вверил вас любезной моей сестрице. Стыдно, сударыни, стыдно! – Девушки, вы уж давно невесты, а еще ни голова ваша, ни сердце не запасено ничем, что бы могло сделать счастие честного человека. Все ваше остроумие в том, чтоб перецыганивать и пересмеивать людей, часто почтеннее себя; вся ваша ловкость, чтоб не уважать ни летами, ни достоинствами человека и делать грубости тем, кто вас старее. В чем ваше знание? – Как одеться или, лучше сказать, как раздеться, и над которой бровью поманернее развесить волосы. Какие ваши дарования? – Несколько песенок из модных опер, несколько рисунков учителевой работы и неутомимость прыгать и кружиться на балах! А самое-то главное ваше достоинство то, что вы болтаете по-французски; да только уж что болтаете, того не приведи бог рассудительному человеку ни на каком языке слышать!
Фекла
В городе, сударь, нас иначе чувствуют; и когда мы ни говорим, то всякий раз около нас кружок собирается.
Лукерья
Уж кузинки ли наши, Маетниковы, не говоруньи, а и тем не досталось при нас слова сказать!
Велькаров
Да, да! смотрите, и при гостях-то уж пощеголяйте таким болтаньем, это бы уж были не первые женишки, которых вы язычком своим отпугали!
Явление шестое
Велькаров, Фекла, Лукерья и слуга.
Какой-то француз просит позволения войти.
Велькаров
Спроси кто и зачем?
Слуга уходит.
Лукерья
(тихо.)
Сестрица душенька, француз!
Фекла
(так же.)
Француз, душенька сестрица, уж хоть бы взглянуть на него! Пойдем-ко!
Велькаров
Француз… ко мне? зачем бог принес? (Увидя, что дочери хотят ummu.) Куда? будьте здесь, еще насмотритесь. (Слуге, который входит.) Ну что?
(возвращаясь.)
Его зовут маркиз.
Лукерья
(тихо сестре.)
Сестрица душенька, маркиз!
Фекла
(так же.)
Маркиз, душенька сестрица! верно, какой-нибудь знатный!
Велькаров
Маркиз! все равно – спроси: зачем и кого ему надобно?
Слуга уходит.
Лукерья
Кабы он у нас погостил!
Фекла
Я чай, какие экипажи! какая пышность! какой вкус!
Велькаров
Ну!
(входя.)
Его точно зовут маркизом; по отчеству как, не знаю, а пробирается в Москву пешком.
Обе сестры
Велькаров
А, понимаю, это другое дело; тотчас выйду.
Слуга уходит.
Фекла
Батюшка, неужели не удержите у нас маркиза хоть на несколько дней?
Велькаров
Я русский и дворянин; в гостеприимстве у меня никому нет отказа. Жаль только, что из господ этих многие худо за то платят; – да все равно!
Лукерья
Я надеюсь, что вы позволите нам говорить с ним по-французски. Если маркизу покажется здесь что-нибудь странно, то по крайней мере увидит он, что мы совершенно воспитаны, как должно благородным девицам.
Велькаров
Да, да! Если он по-русски не говорит, то говорите с ним по-французски, я даже этого и требую. Есть случаи, где знание языков употребить и нужно, и полезно. Но русскому с русским, кажется, всего приличнее говорить отечественным языком, которого благодаря истинному просвещению зачинают переставать стыдиться. Василиса! (Василиса входит.) Будь с ними, а я пойду и посмотрю, что за гость!
Явление седьмое
Фекла, Лукерья, Даша и няня Василиса.
Лукерья
Сестрица! я чай, мы уроды уродами! Посмотри, что за платье, что за рукавчики… как мы маркизу покажемся?
Фекла
Накинем хоть шали. – Даша! Даша!
Даша
Чего изволите?
Лукерья
Принеси мне поскорей пунцовую шаль.
Фекла
А мне мою полосатую.
Даша
Лукерья
Даша! постой! – Сестрица, полно, носят ли уже в Париже шали?
Фекла
Нет, нет, останемся лучше так. Даша, дай румяна. (Даша исполняет приказание.) Кажется, в Париже румянятся! Нарумянь меня, миленькая сестрица!
Лукерья
А ты, между тем, растрепли мне хорошенько на голове.
Они услуживают друг другу.
Даша
Что с ними сделалось?
Фекла
Как бы нам его принять? – Как будто мы ничего не знаем!.. Займемся работой.
Лукерья
Даша! подай нам какую-нибудь работу. – Зашпиль мне тут, сестрица… так… немножко более плеча открой.
Даша
Да какую работу, сударыня? Вы никогда ничего не работаете; разве кликнуть людей, да втащить наши пяльцы. – Ну, право, они одурели!
Лукерья
Ох нет! Ин не надо? Знаешь ли что, сестрица? Сядем, как будто мы что-нибудь читали. (Бросаются в кресла.)
Фекла
Ах, это прекрасно! – Даша, дай нам две книжки. Сестрица миленькая, надвинь мне хорошенько волосы на левый глаз!
Лукерья
Так?
Фекла
Постой-ка, нет! нет, еще, чтоб я им ничего не видала. Очень хорошо. Даша, что же книги?
Даша
Книги, сударыня? Да разве вы забыли, что у вас только и книг было, что модный журнал, и тот батюшка приказал выбросить; а из его библиотеки книг вы не читаете, да и ключ у него. – Няня Василиса, скажи, право, не помешались ли они?
Няня Василиса
И, мать моя! Бог с тобою; они все в одном разуме.
Фекла
Нет, эдак неловко; лучше встанем, сестрица! посмотри-тко, как я присяду. (Приседает низко и степенно.) А! Маркиз! – хорошо так?
Лукерья
Нет, нет, это принужденно учтиво; надо так, как будто мы век были знакомы! Мы лучше чуть кивнем. (Приседает скоро и кивает головою.) Ах! Маркиз! – Вот так.
Даша
Комедию, что ль, они хотят играть? Да что такое сделалось, сударыни? Что за суматоха?
Фекла
К нам приехал из Парижа знатный человек, маркиз!
Лукерья
Он будет у нас гостить. Даша! ты, чай, сроду маркизов не видала?
Фекла
Ах, миленькая сестрица! Если бы он не говорил по-русски!
Лукерья
Фи! Душа моя, какой глупый страх! Он, верно, в Париже весь свой век был в лучших обществах!
Фекла
Когда я воображу, что он из Парижа, что он маркиз: так сердце бьется, и я в такой радости, в такой радости, je ne saurois vous exprimer.[62]
Няня Василиса
Матушка, Фекла Ивановна! Извольте радоваться по-русски!
Лукерья
Добро, няня Василиса, недолго тебе нас мучить: на зло тебе наговоримся мы по-французски досыта – нам батюшка позволит.
Няня Василиса
Его господская воля, мои красавицы.
Даша
(особо.)
Что за гость! что за маркиз! (Увидя Семена.) Ах, это негодный Семен! Боже мой, что такое он затеял?
Явление восьмое
Фекла, Лукерья, Даша, няня Василиса, Велькаров и Семен во фрачке.
Велькаров
Хоть, кажется, у нас смирно и никаких грабежей не слыхать, но ничего нет невозможного. Мы тотчас дадим знать, куда должно, и все способы будут употреблены сыскать норов и возвратить вам ваши вещи и ваши бумаги. Вы, между тем, останьтесь у меня, отдохните, и потом, коли время не терпит, отправьтесь в ваш путь. Вы не будете раскаиваться, что ко мне зашли. Но помните твердо наше условие: ни слова по-французски.
Даша
(особо.)
Да он ни бельмеса и не знает!
Семен
Милостивий государь, я стану сохранять ваше повеление так свиято, как будто б я ни слова не умел по-франсузски, тем более, што, живши прежде время долго в России, я довольно изрядно говорю по-русски, хотя теперь я и прямо из Парижа.
Даша
О плут!
Фекла
Боже мой, сестрица! Он по-русски умеет!
Лукерья
Надо быть нашему несчастию! Я думаю, на зло нам, судьба всех французов по-русски переучит!
Велькаров
Оставьте излишние церемонии! мы здесь в деревне. Вот мои дочери; останьтесь пока с ними, а я пойду и прикажу для вас комнату очистить; да только помните: ни слова по-французски!
Семен
Я не выступлю из воли вашей. (Особо.) Хоть бы и хотел, да не могу. (Откланивается очень учтиво Велькарову.)
Фекла
(тихо сестре.)
Сестрица душенька! видно, в Париже теперь учтивы: присядем пониже.
Приседают очень низко и перекланиваются с Семеном.
Явление девятое
Фекла, Лукерья, Даша, няня Василиса и Семен.
Семен
Милостивия государини, ви видите пред собою утифительного маркиза, которого злополушния нешасия, и нешастния горести, соправшияся наподобие, когда великие туши с приткою молниею несносные для всякого шувствительного серса, которое серса подобно большой шлюпке на морских волнах катается, кидается и бросается из педы на горе, из горя на нешасие, из нешасия на погибель, из погибели… ошень, ошень жалко, сударини, што не могу я вам этого рассказать по-французски.
Фекла
Ах, маркиз! мы просим у вас прощения за батюшку.
Лукерья
Извините нас, если вы видите в нем еще остаток варварского века!
Фекла
Он для того не позволяет говорить по-французски, что воспитан на старинный манер.
Лукерья
И по-французски не знает!
Семен
Не снает! Боже мои! это ужасно, непростительно, не благородно! Так и ви, сударини, говорите только по-русски?
Фекла
Ах, нет, нет! мы клянемся вам, что до самого приезда сюда иначе не говорили мы, как по-французски, даже до того, что по-русски худо знаем. О! мадам Григри за этим очень смотрела!
Лукерья
Не в похвалу себе скажу, маркиз, только я, право, двух строк по-русски без двадцати ошибок не напишу; зато по-французски…
Семен
Это похвально, ошень похвально! и я жалею, што ви имеете такого батюшку, который…
Лукерья
Если бы чувствовали, как нам стыдно, что он так странен!
Семен
Не знать по-французски, я вообразить этого не могу! я бы умер!
Лукерья
Нам, право, даже совестно перед вами, что мы его дочери!
Фекла
(приседая.)
Ах, маркиз, извините нас в этом!
Семен
Нишего, судариня, нишего, я охотно верю, што ви этому не виновати; но позвольте мне хотя по-русски пересказать вам свои обстоятельства; я имею надежду, што ваша щедрость и ваше доброе серсе…
Фекла
Мы жадно хотим их слушать. Даша! подвинь креслы маркизу.
Даша исполняет приказание.
Семен
(садясь.)
Милостивия государини, всякому, конешно, странно будет видеть знатного шеловека, каков я, пешком; видеть, што знатный шеловек, каков я, имеет крайную нужду в деньгах; но когда вы узнаете мои обстоятельства…
Фекла
Так вы недавно из Франции? Я думаю, там хорошо, как в раю; не правда ли, маркиз, что когда вы сравните ее с нашею варварскою землею?..
Семен
Какое зравнение, сударини! какое зравнение! Слези из меня текут всякий раз, когда вспомню о Франции! Я вам скажу только одну безделису, но любопитно видеть, точно любопитно, совершенно любопитно, – поверите ли ви, што там все большие города вистроени на больших дорогах?
Лукерья
Ах, боже
