быть украшением мадридских красавиц.

Фолет

Да, поедем, американское мое золото, с нами. Ты можешь там многим завертеть головы и сделать честь вкусу такого молодца, каков я.

Цимара

Да зачем ехать в такую даль, когда вы сами можете у нас остаться?

Сорета

Земляки наши будут любить вас, как братьев.

Дон Гусман

Этого сделать нельзя. Мы клялись возвратиться в наше отечество.

Сорета

Для чего ж 15 гишпанцев перебежали к нам?

Фолет

Для того, что они бесчестные люди. А честь есть такая честь – по признанию философа Дона Цапата, Педрилла, Фердинанда, которую всегда ставят за честь, чтобы иметь честь…

Дон Гусман

Фолет! Это темно для самого европейца; а ты хочешь, чтобы американки…

Фолет

Моя должность просветить их и доказать им, что в Мадриде, с помощию философии, более плутов, нежели в здешней стороне жителей.

Сорета

Останьтесь лучше с нами. Останься, Фолет!

Ария

Мы бы с тобою, не знав разлуки,

Жили б в забавах, не знали б скуки,

Были бы вместе всякий мы час.

Если бы стало на небе ясно,

Мы бы гуляли в лучших местах;

Если бы было небо ненастно,

Мы бы скрывались одни в кустах!

Мы бы, играя,

Забот не зная,

Рыбу ловили у наших вод.

Мы б не крушились,

Все бы резвились,

Нам бы неделей казался год.

Цимара

Да разве очень весело жить у вас?

Фолет

Так весело, что умрешь со смеху. – Там ты видишь алебастровую головку; там продолговатую, подщекатуренную рожицу; там поджарого, тоненького, как ниточку, петиметрика; там такую манерную кралечку, что чуть буркалы мелькают из-под бровей; там знатность, богатство, чины…

Цимара

Чины? – А кто они такие?

Фолет

Это – это конфеты. Надобно только осторожно кушать, чтобы язык не проглотить.

Сорета

У тебя также есть чины?

Фолет

Пропасть! – разве ты забыла, что я Дон Фолет, Педрилло, Фердинандо, Кастиландо, Драбандо и чорт знает что!

Цимара

Послушай, Гусман! Если ты любишь богатство, здесь его много; если ты без чинов жить не можешь, пошли за ними Фолета в Мадрид.

Фолет

Как же не так! там без денег ничего не дадут.

Дон Гусман

Твоя невинность восхищает меня, нежная Цимара! но чины такая вещь, которую вы здесь не понимаете: за ними нельзя послать.

Сорета

Почему нельзя? Я слышала, что у вас они продаются.

Фолет

За американское золото? – случается!

Дон Гусман

Нет, Цимара, надобно иметь сердце, неустрашимость, знания, чтобы приобрести их.

Цимара

Понимаю, ты имеешь сердце, чтобы их желать, а не имеешь его, чтобы со мной остаться? Прощай! (Уходит.)

Дон Гусман

Постой, жестокая!

Фолет

Оставьте это слово гишпанкам! Говорите американкам: смугленькая, кругленькая, полненькая, плотненькая.

Дон Гусман

Я слышу шум. Это американцы; а я послал большую часть солдат для поисков над ними, и деревня наша без защиты. Поспешу туда. – Фолет! Останься здесь и уговори Сорету, чтобы она согласилась притти с своей сестрой в нашу деревню; там мы можем более успеть.

Явление второе

Сорета, Фолет.

Фолет

(особо.)

Если бы мне удалось сманить Сорету, это бы очень здорово было для меня. Такая красавица в Европе не жена, а золотая руда для мужа.

Сорета

(особо.)

Попробую уговорить его здесь остаться. (Ему.) Фолет! любишь ли ты меня?

Фолет

Я, Соретушка? люблю, горю, киплю…

Сорета

Ну, так останься жить у нас!

Фолет

С вашими дикарями? – я со страха умру.

Сорета

Не бойся; ты легко заслужишь их уважение.

Фолет

Легко? а чем? вы народ непросвещенный, у вас надобно быть в самом деле умным, чтобы почитали умницей, и храбрым, чтобы почитали за храброго; а у меня сроду этой дряни в голове не бывало.

Сорета

Я тебя научу, как землякам моим понравиться. Вставай, рано, ложись поздно, будь прилежен к охоте – вот и все.

Фолет

Спасибо! Этакая глупость мне в ум не приходила! Я гишпанец и люблю сидеть, поджав руки, целый век.

Сорета

Ну так ищи случая сразиться с леопардом или львом.

Фолет

Мне сразиться с леопардом или львом? – у нас поединки запрещены, и это мой любезный закон.

Сорета

Не то окажи свою храбрость на войне.

Фолет

На войне? Ежели неприятель за тысячу верст от меня, то я его доеду; а вблизи у меня охоты нет. Это правило философа Дона Цапата, Педрилла, Фердинанда.

Сорета

Кажется, гишпанцы не так миролюбивы.

Фолет

И я был очень задорен; но надобно тебе заметить, что я учился в Андалузском университете. Профессор мой был великий философ! «Друг мой», – говорил он мне сиплым голосом: – «будь мудрым! пусть лучше тебя бьют, нежели чтобы ты бил», – и я всегда поступал по его правилам.

Сорета

Как бы ни было, земляки мои будут тебе ради.

Фолет

О! нет, нет, и не думай, чтоб я согласился остаться здесь. – Охота, сражения со львами, поединки с барсами – все это не по зубам. Поедем лучше с нами в Европу, Соретушка!

Сорета

Ты не находишь здесь упражнений: что ж я там буду делать?

Фолет

Пропасть! – ничего!

Сорета

Ничего? Я со скуки умру.

Фолет

Пустое, моя кралечка; надобно на себя напустить только лень или одурь – и ничего не захочется делать.

Сорета

Спасибо за вашу лень и одурь. Мне это совсем не нравится.

Фолет

Всякая земля имеет свой обычай; у нас так это очень не худо. Наши женщины, как голландский сыр: чем более попорчены, тем более их любят. – Побывай ужо в нашей деревне с твоею сестрою, ты увидишь там часть наших обычаев. Если они тебе не понравятся, я останусь с моею смугленькою обезьяночкою.

Сорета

С этим условием, изволь. Я тотчас буду к тебе с сестрою.

Фолет

(испугавшись.)

А я один останусь?

Сорета

Не бойся; мы тотчас придем.

Фолет

Кто? я боюсь, Соретушка? – Знай, что я век не струшу, когда ваши дикари далеко от меня.

Сорета

Прекрасно. Послушай, Фолет: вы, европейские мужчины, трусливее наших женщин. (Уходит.)

Фолет

Зато наша женщина не струсит десяти ваших мужчин.

Явление третье

Фолет

(один.)

Мне кажется, что я напрасно снаряжаюсь в Европу. – Между тем как я легко могу здесь обманывать всех, как дураков, там буду сам обманут, как невежда. Подумаем, чтобы сказал об этом мудрый и просвещенный мой Дон Цапато, Педрилло, Фердинандо. – Лучше обмануть, нежели быть обманутым.

Ария

Что начать теперь такое?

Не сберусь с душой своей.

Здесь с Соретой жить в покое

Иль в Европу ехать с ней?

Но чего мне думать боле?

Весела ведь жизнь и в поле,

А в Европе дорога.

За поездку же в награду

Земляки мои в досаду

Прикуют мне там рога.

Вздорить мне на перекоры,

Делать брани, драки, ссоры —

Переймет Сорета там.

А я, вместо чтобы злиться,

Должен буду веселиться,

И по моде тем хвалиться,

Что женою мог подбиться

В милость к модным господам.

Сверх того, судьи иль воры,

На происки денег скоры,

То узнав, что я богат,

Иль судом или обманом

Познакомятся с карманом.

С ними жизни быв не рад,

Буду беден и рогат.

Сверх того, жене наряды —

Нет, терпеть сии досады

Я не в силах завсегда;

Нет, не еду я туда.

Однако очень темно становится. Страх и трусость сломили в минуту храбрость мою. Я боюсь, чтобы мне прежде не закипеть на американском вертеле, нежели подружиться с дикарями. Они великие охотники до молоденького жаркого.

Явление четвертое

Цимара, Фолет.

Цимара

(ударя его по плечу.)

Фолет!

Фолет

Ай! – а! это ты, Цимара! Не испугалась ли ты? что до меня касается, то я струсил.

Цимара

Разве не с тобою твое ружье?

Фолет

Со мною; но когда я трушу, то и пушка не поможет.

Цимара

Ты очень небоязлив. Послушай: Сорета звала меня в вашу деревню, и хотя я на Гусмана осердилась, но ни в чем ему отказать не могу.

Фолет

Сокровище, а не женщина! так и не отказывай!

Цимара

Поди же и скажи ему, что мы скоро к вам будем. Теперь нельзя для того, что брат наш следом идет за мною.

Фолет

Следом! – с американцами? пропал я! ах! я бы хотел иметь теперь рысьи ноги. Тут-то бы ты моей храбрости посмотрела! О Гишпания! Гишпания! там, бывало, вмиг стрячка дашь от неприятеля.

Цимара

А ты бегивал?

Фолет

Удавалось! – Надобно знать, что я вспыльчив и сердит, и если я сражусь, тогда пластом положу неприятеля; а потому-то профессор Дон Цапато, Педрилло, Фердинандо всегда мне говаривал: сердись издали!

Цимара

Но он уже близко!

Фолет

Близко? – вот теперь-то ты увидишь, что когда я рассержусь, тогда рысист, как заяц… (Убегает из всей силы.)

Явление пятое

Цимара

(одна.)

Мне кажется, что брат мой строго за мной присматривает. Если он узнает, что я люблю гишпанца! – Он их ненавидит, и между тем любит пленницу свою Ельвиру. Я сама не любила гишпанцев; но приближилась к Гусману – сердце мое начало биться сильно, сильно и – я в нем нашла первого своего друга, полюбила его нежно и с ним всю Европу. Как это странно! Один человек может заставить любить целый свет!

Ария

Я любить его век стану,

Вечну верность сохраня,

С сердцем только страсть к Гусману

Вырвать можно из меня;

Но иным нельзя заставить

Мне любовь к тому оставить,

Кем приятен мне сей свет.

Без Гусмана все отравы,

Без него мне нет забавы,

Без него веселья нет.

А когда я с ним бываю,

Свет тогда позабываю.

Он один передо мной

Заменяет все собой.

Явление шестое

Цимара, Ацем, Ельвира, а потом Сорета.

Ацем

Оставь свой страх, нежная Ельвира, ты увидишь, что сердце американца нежнее, чувствительнее, нежели европейца; ты увидишь. – Ты здесь, Цимара? разве не знаешь, что за этою горою гишпанское селение? – (Особо.) Подозрение мое увеличивается!

Цимара

Знаю. Что до этого за нужда?

Ацем

Берегись, если я что замечу!

Ельвира

Гусман! любезный брат! так я навсегда разлучена с тобою?

Цимара

(особо.)

Она сестра Гусмана! перестань плакать, Ельвира, и будь моею сестрою.

Ацем

Ельвира! я постараюсь, чтоб ты забыла Гишпанию. Если ты не найдешь во мне гибкости и лукавства европейца, то найдешь душу, сердце, желание тебе угодить.

Ария

Не опасайся, быв со мною,

Себе беды ты никакой,

Я воруженный сей рукою

Твой стану защищать покой.

Напрасных страхов не имея,

Живи здесь, мною ты владея,

Тебе подвластен буду я,

И вся со мной страна моя!

Ельвира

Верю; сердце мое – твой защитник. Во враге – вижу я моего любовника; в его воле – мои законы.

Сорета

(вбегая, шепчет Цимаре.)

Они скоро должны быть, а брат мой здесь.

Ацем

(особо.)

Догадки мои становятся основательнее. (К ним.) Вы шепчете – бойтесь! Американец столь же страшен во гневе, как нежен в любви. – Ельвира! печаль твоя раздирает душу мою.

Ельвира

Ария

Могу ли не терзаться,

Не плакать и не рваться,

Свободы я лишась

И с братом разлучась?

Живя в твоей неволе

Спокойства сердцу боле

Не будет никогда;

Я сколь ни сожалею,

Но пленницей твоею

Останусь навсегда.

Ацем

Время прекратит печаль твою. Может быть, одноземцы твои увидят нашу невинность, справедливость и обоймут тех, которых они терзают; брат твой найдет во мне друга, прижмет его к сердцу.

Сорета

(тихо Цамаре.)

Пойдем с нею в шалаш; а как скоро брат уйдет, тогда побежим к нашим милым, а ему скажем, что из шалаша не выйдем.

Цимара

(тихо.)

Хорошо. Какая ты обманщица!

Сорета

(тихо.)

Я познакомилась с европейцами!

Ацем

Сестрицы! проводите к себе Ельвиру; а я пойду осмотреть, нет ли опасности от гишпанцев (особо), и замечать за вами.

Уходят в разные стороны; на театре темнота.

Явление седьмое

Фолет

(входит в ужасном страхе.)

Уф! какая скотская темнота! Верно профессор мой Дон Цапато, Педрилло, Фердинандо посмотрел бы издали. (Оглядываясь.) Всякое дерево кажется мне лешим! И в такую дьявольскую ночь делать надобно любовные свидания! Если бы я был американец, то бы носа из шалаша не высунул. – Скитаться одному между дерев, зверей, американцев и леших! – О! премудрый Дон Цапато, Педрилло, Фердинандо! правда твоя, что всего лучше